Леди в наручниках - Голдсмит Оливия - Страница 24

— Давай! — говорил он. — Наподдай как следует. Ей это нравится.

Сначала маленькая Шер жалела собаку. Она с трудом выдерживала звук удара, визг Бетти и общий смех, но не отворачивалась. Она стояла и смотрела, а потом ждала, когда отец и его собутыльники уйдут, чтобы погладить старую Бетти и дать ей косточку.

— Почему ты ему это разрешаешь, Бетти? — спрашивала Шер. — Укуси его в следующий раз, — советовала она собаке, стараясь пробудить в ней боевой дух. — Укуси меня! — кричала Шер. — Не лижи мою руку, укуси ее! Защищайся, тупое ничтожество!

Шер хотела, чтобы хоть раз Бетти зарычала на папашу Флойда, хоть раз вонзила клыки в его жирную задницу. Но и в следующий раз все повторялось без всяких изменений, и со временем жалость Шер превратилась в злость, затем в отвращение и наконец в презрение.

Каждый раз, когда женщины в Дженнингс готовились к приему посетителей, Шер вспоминала Бетти. Она только качала головой, когда неделя за неделей они снова и снова волновались и надеялись. Они говорили о том, что их любовники, мужья или даже отцы придут их проведать, что приемная мать их детей на этот раз обязательно приведет ребятишек. И неделя за неделей они снова и снова получали пинок в живот, потому что никто из этих подонков не приходил. Но они снова приползали, чтобы получить следующий пинок.

«Наподдай суке, ей это нравится!» — вспоминала Шер, наблюдая, как они красят щеки высушенным виноградным соком и подводят глаза горелыми спичками. Неделя за неделей они из кожи лезли, чтобы выглядеть как можно лучше для своих мужчин, но эти мужчины никогда здесь не появлялись.

Саму Шер никогда никто не навещал, но она не морочила себе голову, представляя, что кто-то придет. Ее семья была слишком далеко, да к тому же разбросана по свету. Но Шер не унывала. Черт побери, когда все вокруг настолько рассеянны и ведут себя как полоумные, ей только легче заниматься своим делом. Для Шер день посещений был чем-то вроде похода по магазинам; разница только в том, что она не платила за товар. Плевать, что к ней никто не приходит! Зато можно позаимствовать кое-что у какой-нибудь истеричной суки, у которой сердце выскакивает из груди, пока она ждет своего тупого, никчемного мужика. С точки зрения Шер, эти женщины были ничуть не умнее старой Бетти. Сначала она их тоже жалела, но затем начала презирать.

Когда заключенные возвращались в свой блок, рыдая от разочарования, Шер хотелось пнуть их и закричать: «Укуси его! Защищайся, тупое ничтожество!» Но вместо этого она их обкрадывала, потому что, когда Шер воровала, она не рассуждала и не огорчалась. Она вспоминала, как они с мамой вместе навещали дядю Сайласа в тюрьме Литл-Рок. Все то время, что он сидел, они ни разу не пропустили дня посещений. Но ни в Литл-Рок, ни в Дженнингс Шер не видела среди посетителей ни одного мужчины. Ни одного! Шер еще в детстве усвоила, что сюда приходят матери, сестры и иногда примерные дочери. Поэтому ее доставало, что эти несчастные суки плакали из-за того, что какой-то подонок не пришел. Они должны были радоваться, что к ним хоть кто-то ходит!

Но кого Шер действительно жалела, это заключенных матерей. Для них день посещений был несчастным днем в любом случае, привозили к ним детей или нет. Если их привозили, маленькие дети обычно плакали, дети постарше задавали слишком много трудных вопросов. Почему на тебе такая одежда, мама? Почему ты не приехала на мой день рождения? И самый страшный: когда ты вернешься домой? Чем старше они становились, тем больше стыдились приходить в тюрьму.

Большинство из них так и вырастало без матери, и с годами они начинали смотреть на женщину, которую едва знали, даже не стараясь скрыть раздражение и неприязнь. Было бы лучше, если бы они вообще не приходили.

Поэтому Шер не понимала, зачем Мовита прилагает столько усилий, чтобы к ней привезли ее маленьких дочек. Шер не могла вспомнить, когда они в последний раз навещали свою маму в Дженнингс. Поскольку Мовита никогда не говорила о них и не показывала никому их фотографий, даже подруги порой забывали, что у нее есть дети. Шер понимала, что Мовита ведет себя так намеренно, и уважала ее за это. Но в последнее время она стала совсем другой. Шер видела, что ее что-то очень беспокоит — какая-то тяжесть на душе.

Накануне дня посещений, когда выключили свет, Шер заметила, что Мовита нервничает и не может заснуть.

— Думаешь, это хорошая идея, чтобы девочки приехали сюда? — шепотом спросила Шер.

— Я собираюсь почитать им сказку, — пробормотала Мовита. — Я сегодня ходила в библиотеку, и Мэгги нашла мне книжку для них.

— Здорово, — похвалила Шер. — Моя мама всегда читала мне сказки.

— Да, — прошептала Мовита. — Именно так должна поступать мама: читать своим малышам книжки…

Малышам? Как давно она не видела своих девочек? Шер тоже не спала в эту ночь — беспокоилась за Мовиту. Вдруг ее дети снова не приедут? А если приедут, что ждет Мовиту, когда она сядет за стол в комнате для посетителей и увидит их? Шер вздохнула. Она знала, что не может изменить ситуацию. Оставалось только надеяться, что Мовита выучила свой урок и не превратится в Бетти. Наконец Шер решила, что украдет для подруги что-нибудь замечательное. Может, это будет новая щетка для волос или даже духи. Мовита любит духи.

В день посещений в столовой всегда бывало шумно во время завтрака. Особенно волновалась Тереза. Она всегда волновалась, когда ожидала посетителей, а ее навещали всегда. Шер так и не удалось сосчитать, сколько у нее сестер — кажется, пять или шесть, а может, и семь. Кроме них, приходили еще и женщины, которые у нее когда-то работали, если им требовался совет или наставление. Но независимо от того, кто к ней пришел или не пришел, для Терезы Лабьянко этот день был большим праздником.

— Но разве тебе не грустно, когда все кончается? — спросила ее как-то Зуки. — Мне всегда так плохо, когда все уходят! Еще более одиноко, чем раньше.

— А ты знаешь, что говорят об одиночестве? — начала Тереза. — Когда нам больно из-за того, что никого нет рядом, мы называем это одиночеством. Но есть еще и другое слово — уединение. Когда день посещений заканчивается, я чувствую, что мне нужно побыть одной, вот и все. — Тереза попыталась изобразить Грету Гарбо: — Я хочу остаться одна!

— Ты форменная идиотка, — засмеялась Шер. — Я тебя люблю, но ты идиотка.

— А ты знаешь, что говорят об идиотах? — серьезно спросила Мовита.

— Нет. — Тереза, как всегда, попалась на удочку. — А что говорят об идиотах?

— Ну, если ты не знаешь, то никто не знает, — сделала вывод Мовита.

Все весело рассмеялись, а Тереза громче всех. Ничего удивительного, Тереза обожала шутки и розыгрыши.

— Слушай, а твой красавчик-адвокат придет сегодня тебя проведать, Шер? — спросила она, подмигивая.

— Ага. Позор, что единственный мужик, который приходит к такой девушке, как я, получает почасовую оплату и все равно остается ненадолго, — хмыкнула Шер.

— Адвокаты, как проститутки, — заявила Мовита, стараясь набрать овсянку в ложковилку. — Получают почасовую и остаются ненадолго.

Прозвучал сигнал об окончании завтрака, и вся команда встала, чтобы поставить подносы на конвейер. По дороге к выходу Мовита остановила Шер.

— Ты долго собираешься там пробыть сегодня?

Шер покачала головой.

— Нет, — ответила она, — мне нечего там делать. К тому же я собираюсь кое-чем заняться, — добавила Шер и подмигнула подруге.

Мовита кивнула в ответ, повернулась и вышла из столовой вслед за остальными. Немного поколебавшись, Шер тоже последовала за ними. Она хотела быть там, чтобы посмотреть, какое лицо будет у Мовиты, когда она увидит своих маленьких дочек.

Входя в холл перед комнатой для приема посетителей, Шер сморщила нос. Запахи пота и дешевых духов уже образовали довольно крепкий коктейль. Взволнованные женщины напряженно ожидали, когда выкрикнут их фамилию. Шер встала в последнем ряду, чтобы ее не заметил никто из команды. Она была не одна такая — многие из женщин, к которым не приходили, старались держаться подальше от тех, кто принимал гостей. Шер стояла на цыпочках, пытаясь рассмотреть, что происходит впереди, но не видела Мовиту.