Леди в наручниках - Голдсмит Оливия - Страница 12

Дженни подождала, надеясь, что охранник вернется, чтобы перевести ее в сухую камеру. Но никто не пришел. Чувствуя, что ноги заледенели, Дженни сняла носки и выжала их. Что же ей делать? Позвать кого-нибудь на помощь? Но кто ее здесь услышит?..

К своему облегчению, Дженни увидела в конце коридора Бирда и постучала кулаком по двери, чтобы привлечь его внимание.

— Я промокла! — крикнула она. — Вся комната в воде! Бирд вошел в камеру и осмотрелся.

— Так-так, — пробормотал он. — Пожалуй, ты получила больше, чем тебе полагается.

Дженнифер предпочла промолчать. Охранник тоже молча разглядывал ее. В его глазах была откровенная похоть.

— Я сейчас остался здесь один, — объяснил он. — Остальные повезли эту идиотку в карцер. Она сунула полотенце в унитаз и затопила все. Здесь не скоро кто-нибудь появится.

Дженнифер вздрогнула. Каким надо быть человеком, чтобы работать в женской тюрьме и приставать к заключенным!

— Вообще-то, — добавил Бирд, — я могу перевести тебя в другую камеру.

Он недвусмысленно смотрел на нее, словно чего-то ожидая. Дженнифер молчала, стараясь не показать свой страх. Наконец Бирд грубо схватил ее за руку, вытащил из стеклянной клетки и привел в другую, точно такую же, как первая.

— Скоро принесут жратву, — сказал он, неохотно отпуская руку Дженнифер.

— Еду? — переспросила девушка. — Да я здесь и дышать не могу, не то что есть. Мне нужен другой комбинезон. Этот совсем промок.

— Сейчас принесут ужин, — повторил Бирд. — Что касается одежды, ничего не выйдет. Прачечная уже закрыта.

Он придвинулся к ней ближе.

— Ты можешь снять свой комбинезон и посушить. Никто тебя здесь не увидит.

Сейчас Дженнифер была рада, что в камере стеклянная стена, нет потолка и по дорожке ходит охранник. Кто-то может увидеть то, что делает здесь Бирд. Но вмешаются ли они, если он применит силу?

— Я мог бы принести тебе что-нибудь сухое, — сказал он наконец, — если ты будешь вести себя по-дружески.

Дженнифер не хотела верить своим ушам. Что это? Сексуальное домогательство? Неужели он пообещал ей сухую одежду в обмен на секс? Сейчас она ничего не скажет, но завтра же губернатор узнает обо всем!

— Мне ничего не надо, — холодно ответила она.

Бирд пожал плечами:

— Очень жаль. Тогда будешь ходить в мокром до завтрашнего вечера.

Он закрыл дверь камеры и ушел.

Дженнифер испытала большое облегчение. Она рассмотрела свою новую клетку, которая оказалась абсолютно такой же, как предыдущая. Дженни готова была поклясться на Библии, что пятна на матраце имели тот же цвет и туже форму. Все было также, только ноги онемели от холода, а грубая мокрая ткань натерла кожу. И в животе бурчало от голода так, что, наверное, было слышно даже в соседней камере.

Но Дженнифер не собиралась ничего есть. И не собиралась ложиться на матрац. Хотя этот день, казалось, длился уже целую вечность, она не позволит холоду и усталости взять верх!

Она облокотилась спиной о стену, подтянула колени к груди, обхватила руками свои ледяные щиколотки, закрыла глаза и снова попыталась представить себе, с какой благодарностью встретят ее, когда она вернется отсюда к настоящей жизни.

Скорее всего, ей не придется ждать до конца года. Дональд сразу же предложит партнерство и новый роскошный кабинет.

Дженнифер набрала полные легкие отравленного воздуха камеры. «Не думай о том, что тебя окружает, — твердила она себе. — Представляй, как ты отделаешь свой новый кабинет». Каждому партнеру отводились большие деньги на дизайн и обстановку. Пожалуй, она перевезет из дома в кабинет свой бидермейеровский письменный стол, предъявит «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» счет и на эти деньги купит себе антикварный туалетный столик, на который давно заглядывалась. А еще…

Нет, ей не удавалось полностью отрешиться от мрачной действительности.

Дженнифер открыла глаза. Она не могла до конца абстрагироваться от ледяных ног, убогого матраца и слепящего света. Все трудности ее переговоров с Купером померкли. Тогда она, по крайней мере, не мерзла, была сыта и в безопасности. А здесь… Даже если она не будет пить и есть, ей придется ходить в туалет на глазах чужих враждебных людей!

Глаза девушки наполнились слезами. Она заставила себя встать. В этот момент из коридора послышался шум. Охранник вез тележку с ужином. У ее камеры он не глядя сунул пластиковый поднос в дверное окошко.

Это было похоже на еду, которую подают в самолете.

— Нет! — твердо сказала себе Дженни.

Но непослушные ноги сами понесли ее к подносу. Что-то зеленое, что-то коричневое, что-то с томатным соусом… Что бы это ни было, она уселась, скрестив ноги, на грязный матрац и проглотила все.

7

МЭГГИ РАФФЕРТИ

Я понимаю, что кому-то это может показаться трюизмом, но уверяю вас, что, когда стреляешь в своего мужа — неважно, случайно это произошло или еще как-то — и видишь, как он умирает от этой раны, твоя жизнь кардинально меняется. Главный выигрыш здесь, конечно, в том, что его больше нет; есть и другие преимущества, о которых я расскажу позже. А главный проигрыш в том, что в большинстве случаев ты навсегда лишаешься свободы и можешь попасть в такое место, где библиотека состоит всего лишь из ста шестидесяти книг. Это точная цифра. Именно столько книг в библиотеке Дженнингс.

Но вернемся к моему мужу. Он мог бы выжить. Он умер только потому, что хотел отомстить мне. Пуля всего лишь задела аорту. Вы можете сказать, что это достаточно серьезная рана, но с его волей к жизни он мог бы продержаться до приезда медиков, и его бы спасли. Однако это его не устраивало. Он всегда умел настоять на своем. Он умел выйти победителем из любой ситуации. Впрочем, это всего лишь одна из причин, почему я так отчаянно его ненавидела. И почему пистолет, который я держала, выстрелил в его направлении. Вообще-то, в тот момент я собиралась убить себя. Как глупо с моей стороны…

Моим мужем был тот самый знаменитый Ричар Рафферти, друзья называли его Риф. В ту минуту, когда пуля пробила его лживое сердце, последняя книга Ричарда, которая как раз называется «Жизнь сердца», обсужудалась в новостях по телевидению. Книга? В новостях? Я вижу, вас это удивляет. Но все очень просто: Ричард был любовником дамы, которая являлась продюсером передачи.

Кстати о вечерних новостях: я узнала, что вновь прибывшая мисс Дженнифер Спенсер находится сейчас в блоке наблюдения. Для нас она настоящая сенсация. Я с интересом следила за ее историей — ведь в тюрьме тоже следует чем-то интересоваться. Кроме того, оба моих сына занимаются тем же бизнесом, что и она. С самого начала мне было ясно, что ее подставили. Наверное, это мужчина. Но мне было непонятно, сознает ли она, что происходит. Замешана ли она сама в этом мошенничестве? Я даже начала с нетерпением ожидать встречи с ней, потому что тогда я буду знать наверняка.

Вы спрашиваете, как я это узнаю? Это еще одно из последствий убийства мужа: ваши мозги выворачиваются наизнанку. Хотя сам процесс переносится весьма болезненно и занимает много времени, зато в конце концов понимаешь, что это неплохая вещь. Я сознаю, что следующее высказывание покажется безумным, но я стала лучше после того, как убила мужа. К примеру, я научилась безошибочно разбираться в людях.

Если кто-то думает, что я пропагандирую убийство как метод самосовершенствования, позвольте мне сразу вас поправить. Да, я стала лучше, но я и раньше была хорошим человеком. А Риф не был. Он не стоил того, чтобы я пачкала об него руки. Он заслуживал с моей стороны только равнодушия. Именно это я к нему испытываю сейчас. Платить жизнью и свободой за возможность отомстить — такую сделку я никому не посоветую совершить.

Я, кажется, уже дала понять, что Дженнингс — это что-то вроде ада. Как только меня сюда привезли, я сразу впала в отчаяние. Пока шел суд, нужно было вставать с постели, одеваться, что-то изображать. Здесь же все потеряло смысл. Я хотела только умереть. Возможно, это трудно представить, но я была директором одной из самых престижных школ на Восточном побережье, общалась с богатыми и знаменитыми людьми и учила их дочерей. А в первый же день в Дженнингс мне приказали «шевелить гребаной задницей». Мое имя напечатано в справочнике «Кто есть кто в американском образовании», но здесь я всего лишь «старая сука».