Три дороги во Тьму. Изменение - Эльтеррус Иар - Страница 1

Три дороги во Тьму

Изменение

1.

— Теорема треугольника с прямым углом гласит, — диктовал Стиор, прохаживаясь по комнате и изредка отрываясь от записей, поглядывал на склоненную голову подростка, старательно записывающего за учителем. Сегодня был день Фалнора, поэтому все разговоры в доме велись только на фалнорском. Так Стиор решил обучать мальчика языкам. Когда Раор осваивал первые слова и понятия какого–либо языка, маг выделял день, в который они говорили только на нем. Первоначально мальчик злился, потом возмущался, даже плакал, но маг оставался непреклонен. С дальнейшим изучением языков таких дней становилось больше.

— Записал, учитель.

— Очень хорошо. Теорема гласит, что сумма квадратов длин его сторон, примыкающих к прямому углу, равняется квадрату длины стороны, противостоящей прямому. Математически это записывается следующим образом… — Стиор подошел к обожженной доске и вывел формулу. Мальчик переписал ее к себе на бумагу.

Да, именно на бумагу — после долгих опытов, проб и ошибок старик все же сумел получить пусть и плохого качества, но бумагу. Даже к магии почти не пришлось прибегать. Конечно, до лучших образцов цивилизованных мест ей было далеко, но это все же лучше бересты. Совершенствовать процесс ее производства помогал Раор. В такие моменты маг особенно гордился учеником. Мальчику ведь исполнилось всего двенадцать лет, а уже такие успехи. Сам Стиор честно признавал, что в его возрасте больше интересовался шалостями, чем учебой. Раор же впитывал все новое, как губка. Достаточно было раз объяснить что–нибудь, и он моментально ухватывал суть. А практичный крестьянский ум мальчика моментально подсказывал, где новое знание можно применить на практике.

Единственное, что огорчало — способности мага У Раора пока не пробудились, а это, в свою очередь, вынуждало задерживаться в ставшей ненавистной деревне. И дело было даже не в обязанностях представителя Церкви, а в людях, которые постоянно шли к Стиору со своими проблемами, казавшимися магу такими пустяками на фоне разворачивающихся событий, но… но он вынужден был их выслушивать, что–то отвечать, решать… к счастью, с каждым годом таких жалобщиков становилось все меньше и меньше. Староста Пилагма предпочитала разбираться с повседневными вопросами жизни деревни сама и за советом к Стиору не бегала, что последнего вполне устраивало. В освободившееся время маг готовил задания к новому уроку с Раором, медитировал, чтобы вспомнить, чему учили в школе его и как подавали материал учителя. Кое–что добавлял от себя, а кое–чему мальчик и сам мог научить своего учителя. Например, жизни в лесу. Почти каждое лето они уходили на несколько дней в самую чащу. Изучали растения, наблюдали за животными, маг рассказывал о разных расах Танра, вызывая живейший интерес ученика.

Однако говорить о необычном Стиор начинал, только углубившись в лес. Здесь гарантировано никто не мог их подслушать.

— Что значит — «нет душ» и «зло»? — ворчал он в ответ на очередной вопрос, поудобнее устраиваясь у костра. — Кто тебе такое сказал? В деревне? Интересно, мнение тех людей основывается, безусловно, на богатейшем личном опыте?

— Ну… нет, наверное… — терялся мальчик.

— Я встречался за время странствия со многими представителями разных народов, и могу тебе сказать, что некоторые так называемые служители Зверя благороднее и честнее иных людей. Их назвали таковыми просто потому, что они не похожи на нас. Но разве они зло?

— Хотел бы я познакомиться хоть с одним нелюдем…

Стиор искоса взглянул на мальчика.

— Кто знает, как повернется жизнь. Может, и увидишь еще. Ладно, давай отдыхать… и не рассказывай о нашем разговоре в деревне. Сам понимаешь, как там отнесутся к этому…

Мальчик кивнул. Он полностью доверял учителю и никому ничего не сказал. Когда Раор повзрослел, таких бесед стало больше. Стиор уже не рассказывал сказок, а просто вспоминал свои реальные встречи. С пиратами–людьми, с сатирами, драконами. Рассказывал о безжалостных охотах, которые устраивают на драконов люди и грифоны. Раор слушал молча, хмурился, о чем–то размышляя. Однажды не выдержал и спросил:

— Учитель, вы рассказываете о драконах… мне кажется, они вам нравятся, в отличие от людей… а в деревне все говорят, что драконы — порождение Тьмы.

— Тьмы? — Стиор вдруг совершенно неожиданно для Раора расхохотался. Тот ожидал чего угодно: поучительной истории из жизни, предложения подумать самому, но только не смеха. Мальчик вообще замечал, что учитель редко когда не то что смеется, но даже улыбается. И вдруг.

— Учитель? — мальчик не знал, что и думать. Стиор успокаивающе махнул ему рукой. Попытался замолчать и тут же начал хохотать снова.

— О, Боже, как глупы люди! Порождение Тьмы… надо же было придумать! О таком пустяке, как то, что драконы старше людей на тысячелетия, все забыли. И драконы никогда не служили Тьме. Слугами Тьмы были дзенны. Драконы служили совсем иной силе.

— А что это за сила? Я ничего не понимаю!

Маг ненадолго задумался. Потом вздохнул.

— Что ж, наверное, пора тебе начать познавать и иные предметы. Только ты должен пообещать, что не станешь говорить об этих занятиях ни с кем в деревне. Обсуждать такие темы мы будем только в лесу или в моем доме. Договорились?

Мальчик удивленно смотрел на учителя и задумчиво наматывал прядь волос на палец.

— А почему? Почему об этом нельзя говорить?

— Хотя бы из–за невежества людей. Сам сказал, что они считают драконов порождением Тьмы. Люди всегда боятся того, чего не понимают. Они даже не подозревают, насколько смешны, рассказывая всякую чушь. Но, даже не понимая этого, они любого объявят служителем Тьмы, не задумываясь, что Тьма и Зло отнюдь не синонимы.

— Разве?

Стиор хмуро глянул на Раора, и тот поспешно прикусил язык.

— Зло, — сердито объяснил маг, — это наши поступки, идущие вразрез с предначертанием Создателя. Тьма же — всего лишь сила. Одна из трех, оставленная Создателем править миром. Только три силы, находясь в постоянной борьбе, обеспечивают гармонию.

— Как так может быть? Если они в борьбе, то какая может быть гармония?

— А подумать?

Раор насупился и обиженно засопел.

— Всегда вы так говорите.

— Потому что ответ, до которого дошел сам, запоминается лучше, чем если тебе преподнесут его на блюде. Так вот, ответ ищи сам. Но я тебе немного помогу. Давай отвлечемся от образов и сделаем пример немного нагляднее. Представим Тьму — ночью, а Свет — днем. День и ночь всегда в вечной борьбе друг с другом. День сменяет ночь, и наоборот. А теперь представь, что кто–то из них победил. Все, давай займемся уборкой.

Старательно сметая снег с дорожки перед крыльцом, Раор продолжал размышлять над словами Стиора. Маг видел, что мальчика мало заботит его работа. Иногда он словно застывал, продолжая мести на одном месте минут десять. Потом, встрепенувшись, продолжал, как ни в чем не бывало. Затем снова замирал. Маг не торопил и не мешал. Тихонько занимался своими делами. Подбросив пищу для размышлений, он отошел в сторону и теперь терпеливо ждал, когда у ученика возникнут новые вопросы и ему захочется понять и узнать больше. А в том, что это случится, Стиор не сомневался. Слишком жадным до новых знаний был Раор, а разобраться самостоятельно еще не мог — маловато жизненного опыта.

Раор пришел на следующее утро в полузастегнутой шубе, запыхавшийся, возбужденный, но выглядел он не радостным, как обычно, когда находил решение трудной задачи, а скорее растерянным.

— Учитель, я понял, о чем вы говорили. Если победит ночь, растения не смогут расцвести, и все умрет. Люди не смогут жить без света. А если победит день, то Солнце выжжет все живое. Чтобы продолжалась жизнь, день и ночь должны вечно сменять друг друга.

— Верно. И чем ты недоволен? Ты же нашел ответ.

— Но я не понимаю, какое отношение день и ночь имеют к Свету и Тьме? И вы говорили про третью силу. Какая еще третья сила?