Служители трёх миров - Федоров Владимир - Страница 4

Пусть верный щит тебя от бед хранит,

Пусть страх от тебя бежит, смельчак задорный.

Коль звонкий меч врагов повергнет в прах,

Ты станешь паладином леди черной.

Она тебе подарит блеск очей,

Взволнует душу лаской губ коварных,

Восторгами любви смутит покой ночей

И ослепит улыбкой лучезарной.

Но твердо помни: тот, кого сразят,—

Злосчастный опозорившийся воин —

Целует даму прямо в черный зад,

Он большего, конечно, недостоин.

Вот так-то. По крайней мере европейцы тогда признавали, что не только в своем темпераментном выражении чувств, но и в некоторых науках и ремеслах, особенно в знаниях, связанных с медициной, составом и изготовлением различных снадобий, а тем более ядов, в лечебных и целительских действах африканцы ушли далеко вперед. Конечно, будучи ортодоксальными христианами, европейцы не могли принять традиционных африканских верований и не пытались вникать в их суть, но тем не менее относились к ним с достаточным почтением, а иногда и с суеверным преклонением. Именно в таком тоне свидетельствуют, скажем, об известном оккультном "Обществе леопардов" первые капитаны, появившиеся на побережье Гвинейского залива. Они признают, что "леопарды" создали среди многих племен тайную всепроникающую и всесильную систему религиозно-политической власти почище инквизиции, негласно, но жестко управляющую целыми государствами побережья. И самый надежный способ повести здесь дела и сохранить собственную жизнь — это неукоснительно следовать условиям игры "леопардов", а еще лучше — попытаться добиться их покровительства и содействия.

Теория о расовой, человеческой и духовной неполноценности негров возникла и развилась значительно позже, когда белому человеку уже было негоже и даже кое-где официально запрещено продавать собратьев-христиан, но в то же время надо было как-то обосновывать вывоз рабов с черного континента. Одним из оправдательных аргументов служил и тот факт, что, мол, в Африке само по себе издревле существовало рабство. "Мешая нам увозить несчастных дикарей из Африки,— убеждали работорговцы,— вы обрекаете их на более тяжкие муки".

Действительно, рабство в Африке существовало еще за несколько столетий до ее открытия европейцами, но рабы прибрежных государств фактически были крепостными или даже вассалами своих хозяев. Вот как об этом писал очевидец Босман: "Те, кто приезжает из внутренних областей страны торговать с нами,— в основном рабы. Один из них, пользующийся наибольшим доверием хозяина, назначается начальником каравана. Когда он прибывает к нам, к нему относятся не как к рабу, а как к крупному купцу, и мы стараемся всячески ему угождать... В самом деле, я замечал, что некоторые из этих рабов пользуются боль- шим авторитетом, чем их хозяева, так как им долгое время приходилось командовать теми, кто зависел от их хозяев; кроме того, они в результате самостоятельной торговли сами получили в собственность несколько рабов и со временем достигли такого могущества, что их патроны вынуждены считаться с их мнением..."

Некоторые источники сообщают, что в государстве Бенин того времени вообще абсолютно свободных было только 300 граждан из самого близкого окружения царя, а все остальные кому-то принадлежали. В то же время запрещалось продавать в рабство на сторону кого-либо из своих соотечественников, так можно было поступать только с плененными на чужих территориях во время военных стычек.

И тем не менее, сотни тысяч тех же бенинцев, упомянутых фон, аджа и йоруба оказались за пределами родины. Произошло это потому, что португальцы и испанцы, а затем англичане и голландцы быстро пришли к выводу, а цари и короли прибрежных государств дали им понять, что гораздо проще не добывать рабов с применением оружия и угрозой для собственной безопасности, а просто покупать их у названых властителей. А чтобы "товар" всегда был под рукой, чернокожие монархи стали регулярно захватывать пленников друг у друга, обмениваясь специальными военными операциями. На побережье Гвинейского залива быстро возникла и стала расцветать целая индустрия работорговли, и он вполне обоснованно стал называться Невольничьим берегом. С нового промысла кормились уже многие, и все они, включая в первую очередь царей, были заинтересованы в том, чтобы продать в рабство как можно больше народу. Более того, царь Бенина, объявивший под страхом смерти работорговлю личной монополией, даже отправлял послов в европейские страны с просьбой увеличить закупки живого товара.

Однако рабство в Европе все больше выходило из моды, и корабли из Африки все чаще везли золото, пряности и слоновую кость, а не пленников. И, может быть, и те, и другие вскоре бы вовсе забыли о постыдной продаже друг другу себе подобных, но тут на авансцену и вышли Христофор Колумб, Америго Веспуччи, Эрнандо Кортес, Франциско Писаро и другие конкистадоры, открывшие и почти сразу же опустошившие Новый Свет.

Так был вызван новый и небывалый доселе всплеск работорговли в самом ее жестоком и неприглядном виде.

Мы не будем отвлекаться на цифры увезенных в рабство со всей Африки, на количество погибших в корабельных трюмах и выброшенных в моря пленников, но отметим, что до окончательного падения рабства в Америке было отправлено за океан около двух миллионов человек из интересующих нас племен фон и йоруба, взаимно продававших друг друга. Именно тогда (а точнее — в 1625 году) и родилось государство Дагомея, в которое объединились не слишком многочисленные племена фон, чтобы защитить себя от более сильных соседей. Для того чтобы успешно обороняться, они вынуждены были постоянно закупать огнестрельное оружие и боеприпасы у европейцев, а это, в свою очередь, требовало захвата и продажи все новых и новых рабов. Немалую долю требовали и посредники в портовых городах-государствах. Последнее привело в конце концов к настоящей войне, из которой король Дагомеи Агаджа вышел победителем в 1727 году, заняв побережье и взяв торговлю рабами в Бенинском заливе (расположенном внутри Гвинейского) в свои руки. В итоге "на обломках" древнего и тоже не отличавшегося свободой и миролюбием Бенина было создано еще более сильное диктаторское государство с системой правления, приспособленной к постоянному ведению войн. Агаджа "поставил под ружье" даже женщин, сформировав из них особую гвардию амазонок численностью в несколько тысяч. Заокеанским торговцам живым товаром такой мощный партнер-монополист, конечно же, не очень пришелся по душе, но они вынуждены были с ним считаться. Независимая Дагомея существовала вплоть до окончательного колониального раздела Африки, когда в 1892 году потерпела поражение от французских агрессоров и стала колонией этой страны.

Видимо, военная диктатура, абсолютная власть короля Дагомеи и стремление поддержать ее как можно выше способствовали сохранению при его дворе самых мрачных ритуалов бенинского прошлого. Осталось не так уж много свидетельств непосредственных очевидцев и участников кровавых жертвоприношений, но они все же существуют. Вот строки из дневника Антера Дуке, судя по всему, богатого торговца из приморского города и влиятельного члена "Общества леопардов". Написаны они на следующий день после смерти местного "герцога Эфраима", которая была почтена соответствующими персоне жертвами. Сообщает об этом Дук, как о чем-то совершенно обыкновенном, хотя на дворе стоит 1775 год, и, по европейскому календарю, заканчивается эпоха просветительства Вольтера. Кстати, и стиль его письма — вполне европейский:

"Около четырех часов я проснулся. Шел сильный дождь. Я пошел к дому собраний и встретил там всех господ. Мы приготовились рубить головы и в пять часов утра начали рубить головы рабам. В тот день мы снесли 50 голов. Я принес 29 ящиков бренди в бутылках и 15 калебас (сосуд, блюдо из плода колебасового дерева — В.Ф.) мяса для всех, и во всех дворах города шла игра".

Посетивший чуть позже (благодаря очень богатым подаркам) королевский двор Дагомеи англичанин Роберт Норрисс, с содроганием заметил, что "по обеим сторонам входа в здание, на плоских камнях лицом вниз, кровавыми обрубками ко входу лежали отрубленные недавно человеческие головы. В доме стражи находилось 40 женщин, вооруженных мушкетами и дротиками, — то были "амазонки" Дагомеи..." Прежде чем пройти к королю, три сопровождавших гостя министра "преклонили колени и поцеловали землю. И пока мы пересекали двор, где было выставлено шесть человеческих голов, выкрикивали титулы короля". И даже в следующем веке, через десять лет после смерти Пушкина один миссионер стал свидетелем невиданного истребления людей по случаю похорон короля. Он по-трясенно сообщал: "У Эйамбы V было много жен из лучших семейств страны, а также множество рабынь-наложниц. Из первых 30 умерли в первый же день. Мы не знаем, сколько погибло от яда, который необходимо было принять, чтобы отогнать от покойника нечистую силу. Тех, кто удостоился чести сопровождать его в Страну духов, вызывали по очереди, громко произнося: "Король зовет тебя". Некогда это было честью, а теперь превратилось в кошмар. Обреченная быстро надевала на себя украшения, выпивала кружку рома и шла за гонцом. Палачи немедленно накидывали на нее шелковый платок и душили. Каждую ночь смерть посещала берега реки. Некоторых клали связанными в каноэ и топили. Тех, кто радостный возвращался домой с далеких рынков, оглушали ударом по голове и бросали в воду".