Волчья звезда - Малинин Евгений Николаевич - Страница 41

«Разве Совет посвященных может вернуть... извергу многогранность? – с горечью ответил Ратмир. – И кто станет слушать какого-то изверга? Или ты думаешь, что Совет посвященных примет сторону лишенного многогранности? Нет, наставник, жаловаться для изверга бессмысленно! И, кроме того, стая сама решает, заслужил ли человек эту кару – Совет не вмешивается в дела стаи! Но скажи, разве трудно подвести неугодного под проступок, особенно если это отважный и... прямой человек?»

Вопросов было задано много, но ответом на них послужило лишь долгое молчание. Наконец, трижды посвященный как-то вяло, без интереса, осведомился:

«Ты собираешься что-то предпринять?»

Ратмир недолго думал над ответом:

«Я собираюсь продолжать познание Мира... Мои сомнения, мои тревоги не свернут меня с пути познания, потому что только познание может указать решение любой проблемы, разрешить любые сомнения».

Чуть заметная улыбка тронула губы старика Остина – он не ошибся в этом юноше!

А Ратмир совершенно неожиданно сменил тему разговора:

«Наставник, можно задать вопрос?»

«Конечно!» – быстро ответил Остин.

«Почему университет никогда не проводил исследований... многогранности. По-моему, это явление нуждается в исследовании и осмыслении – что это такое, каким образом человек поворачивается к Миру разными гранями, почему один может повернуться к Миру двумя-тремя гранями, а другой восемью? – Княжич чуть помолчал и „произнес“ следующий вопрос: – И что происходит с человеком, когда его лишают многогранности?»

И снова последовало долгое молчание. Лицо наставника было недвижным, непроницаемым. Было непонятно, то ли он не хочет говорить на эту тему, то ли просто не знает ответа. Только когда Ратмир уже решил, что ждать бесполезно, Остин вдруг «заговорил»:

«Университет уже проводил исследования многогранности... Еще в самом начале своей деятельности... Тогда Совет посвященных решил, что такая фундаментальная проблема обязательно должна быть детально изучена...»

Тут он снова замолчал, но у Ратмира появилось право на вопрос, и он его немедленно задал:

«И где можно ознакомиться с результатами этих исследований?»

«Это информация закрытая... К ней допускаются только прошедшие третье посвящение...»

«Неужели нельзя хотя бы в общих чертах познакомиться с данными этих исследований?»

Переданная мысль волхва была наполнена возмущением.

И снова на губах трижды посвященного промелькнула усмешка, но теперь его развеселила горячность подопечного.

«Нет. – Мысль Остина была спокойной и доброжелательной. – Решения Совета не пересматриваются. Но я могу кое-что тебе объяснить. В самых общих чертах происходит следующее. В момент „поворота“ человеку становится подвластна сила, которая позволяет заместить тело человека телом зверя... Причем это замещающее тело выдергивается из... другого, не нашего Мира. Разум человека внедряется в это новое тело, а вот мертвые материальные предметы нашего Мира... подчеркиваю – мертвые материальные предметы нашего Мира... не могут воздействовать на это тело – тело зверя, более того, они и контактировать с ним могут только опосредствованно – температурой, освещением, возможно, запахом или звуком, мы же слышим и чувствуем запахи. Другими словами – мы, повернувшись к Миру другой гранью, можем замерзнуть, обгореть, задохнуться, но оружие нашего Мира – металл, мертвое, сухое дерево, камень – не может повредить нам. Наше человеческое тело в тот момент, когда мы повернуты к Миру другой гранью, не стареет и не получает ран. Однако...»

Остин неожиданно замолчал, а затем продолжил осторожно, словно вступил в малоизвестную ему область:

«Дело в том, что на это новое тело может воздействовать такое же или живые существа нашего Мира. Другими словами, если два человека повернутся к Миру своими родовыми или дополнительными гранями, они могут вступить в схватку, используя клыки и когти, и при этом их человеческие тела получат повреждения, аналогичные тем, которые получат „звериные“... вплоть до смертельных. То же самое может произойти при схватке повернувшегося человека с живым существом нашего Мира, но, как ты сам понимаешь, изверг, не имеющий достаточно могучих клыков, клюва или когтей, никогда не сможет причинить вреда человеку, если тот повернется к Миру другой своей гранью».

Несколько секунд собеседники молчали, после чего Ратмир медленно «проговорил»:

«Значит, обряд эрозиобазы лишает человека способности управлять силой, необходимой для „поворота“.

«Именно, – немедленно откликнулся Остин. – Это явление было открыто случайно, как раз при исследовании многогранности, и первым пострадал сам исследователь. И он же дал название этому явлению – эрозия, или разрушение основ, базы способностей человека. Явление это необратимо... поэтому дальнейшие исследования многогранности были запрещены Советом посвященных, а полученные результаты закрыты для всех, кроме трижды посвященных».

«Но как в таком случае обряд эрозиобазы получил распространение в стаях?!» – удивился Ратмир.

Однако ответа на этот свой вопрос он не получил. Остин неожиданно приподнялся со своего места и, вглядываясь вперед, вдруг проговорил:

– А вот здесь мы обязательно остановимся! На том постоялом дворе просто замечательная кухня!!

Ратмир быстро глянул вперед и увидел, что они въезжают в большую деревню, раскинувшуюся по обеим сторонам дороги. Третий дом с правой стороны действительно был придорожной харчевней с комнатами для проезжающих, о чем свидетельствовала огромная вывеска над воротами. Дважды посвященный волхв недовольно поморщился, но настаивать на продолжении разговора не стал – путь их был неблизким, так что случай возобновить столь интересовавшую его беседу должен был найтись обязательно!

Глава 5

Зима в землях восточных волков выдалась сложная, капризная. Неожиданные оттепели сменялись суровыми морозами, степь покрывалась ледяной коркой, а запасы корма для скота были не слишком велики. Князь Всеслав, ближние дружинники мотались по городкам и селам, по степным кочевьям, следя, чтобы стада и табуны не несли потерь, нерадивых пастухов и табунщиков наказывали плетьми, двоих запороли насмерть! Но к весне удалось подойти почти без потерь. До Всеслава доходили слухи, да и разведка их подтверждала, что у соседей дела обстояли далеко не так благополучно. Особенно бедствовала стая северных медведей – народу в этой стае было немного, территория, располагавшаяся юго-восточнее волчьих угодий, все больше безлесая, и запасов кормов к осени было сделано всего ничего! К весенней капели медведи начали голодать, да и скотины у них осталось не больше половины! Восточные рыси, жившие западнее и севернее, потерь понесли меньше медведей, но и у них было голодно!

Всеслав, ожидая набегов на свои земли, отправил к границам многочисленные заставы, а по деревням и селам разослал досмотрщиков – предстоящие пахота и сев требовали строгого глаза!

За делами князь почти позабыл про извержонка, навязанного ему братом. Вотша не попадался ему на глаза, Скал больше не докучал проблемами своего подопечного, хотя княгиня иногда, в отсутствие князя, интересовалась у Вогнара и Фрома успехами извержонка.

Вотша за это время стал в княжеском замке своим. Никто уже не помнил, при каких странных обстоятельствах попал он в замок, и не интересовался, что он тут делает. Челядь, особенно женщины, любили маленького, шустрого и смышленого мальчугана, готового в любой момент прийти на помощь. Он, когда был свободен от учебы, носил воду на кухню, помогал колоть и таскать дрова, пропадал в замковой конюшне и на скотном дворе, но особенно любил он бывать на ристалище. Приходил он всегда совершенно незаметно, сидел на дальней скамейке тихо-тихо и, не отрываясь, наблюдал за уроками Старого.

Однажды Вотша, закончив послеобеденные уроки, как обычно, пробрался к ристалищному полю. Занятия в это время как раз подходили к концу. Старый, отпустив своих молодых воспитанников, оставил четверых самых нерадивых и еще раз объяснял им особенности постановки руки при косом ударе в фехтовании на мечах. Вотша присел на скамейку и начал слушать. Уже спустя две-три минуты он понял, чего добивался наставник от своих подопечных, однако Старый все снова и снова повторял свои объяснения. Когда же наставник попросил одного из мальчишек показать, как он понял урок, тот просто со всего маха рубанул облегченным под детскую руку мечом по деревянному столбу, изображавшему противника, так что клинок намертво засел в дереве.