Вампир туманов - Голден Кристи - Страница 63

– Не понимаешь? Все обретает смысл. Легенда дальше гласит, что, когда Павел вновь обрел частицу Солнца, проклятие было снято с этой земли. А Страд – точно проклятие Баровии.

– Саша, это всего лишь глупая сказка, – невозмутимо фыркнула Лейл.

– Конечно. Но в сказках часто скрыта правда. Может, в замке Равенлофт действительно что-то есть.

– Точно. Парочка вампиров. Саша начинал терять терпение. Он уставился на Лейл, не скрывая раздражения:

– Никто не просил тебя вмешиваться. Никто не просил тебя убивать вампиров. И вообще, никто тебя ни о чем не просил. Если ты думаешь, что все это глупости, то тогда можешь убираться отсюда и оставить меня одного.

Выражение ее лица не изменилось, но священник понял, какая буря чувств скрыта под этой равнодушной маской.

– Я – с тобой. Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня.

И Саша знал, что это действительно так. – Прости, – пробормотал он.

– Ладно, – Лейл сдвинула книги в сторону, чтобы сесть прямо на стол. – Допустим, эта легенда – правда, и в замке Равенлофт спрятана частица Солнца, которая поможет нам справиться со Страдом. Но что такое в точности – часть Солнца?

Саша опустил голову:

– Не знаю.

– Паршиво.

– Лейл, я стараюсь.

– Я тоже.

Он не ответил, склонился над толстой книгой, лежавшей у него на коленях.

Он вздохнул про себя. Он надеялся, что поиски Джандера будут более плодотворными, или же им придется сокрушить главного вампира без помощи волшебства. А об этом страшно и думать.

Священнику не к кому было обратиться в деревне. После смерти Мартина Саша стал самым образованным в поселке человеком.

Он думал послать Лейл в Валлаки, быть может, там кто-нибудь что-то сможет рассказать. Это было бы лучше всего, но он не хотел предпринимать ничего такого, что могло потребовать времени или привлечь к ним внимание.

Если бы в деревне был кто-то понимающий в волшебстве, или… Он заулыбался. А может, не в деревне, а за деревней…

– Цыгане, – произнес он.

Следующий день был базарным, когда вистани появляются на рынке. Потребовались некоторые усилия, но за пятнадцать золотых монет и обещание „помочь, если что“ человек с бегающими глазками по имени Джакомо продал Саше и Лейл несколько флаконов с волшебным настоем, при помощи которого они могли без вреда пройти сквозь ядовитый туман, окружавший поселок. Он также согласился провезти их через смертоносный дым в своем фургоне.

Осень кончилась, и голые деревья уныло смотрели в серое небо, готовое вот-вот разразиться снегопадом. Лейл и Саша крепче прижались друг к другу, чтобы согреться. Вскоре впереди показалась страшная стена дыма, извивающаяся, словно живое существо.

– Пейте, – сказал Джакомо, вытащил зубами пробку из своего флакона и отхлебнул жидкость. Его пассажиры проделали то же самое, хотя и морщились от горечи настоя.

Через несколько секунд они уже были в самом центре густого облака. Она пахла затхлостью, но, благодаря настою, они будут целы. Казалось, облако сдавливает их со всех сторон, таким густым, почти твердым было оно. Лейл и Саша с трудом могли разглядеть друг друга, а возницу-вистани они вообще не видели. Джакомо погонял своих пони впереди, и вдруг туман стал реже и наконец остался позади. Оба юных путника облегченно вздохнули.

Они направлялись в табор вистани. Лейл заметила маленьких серо-белых птичек на голых ветках деревьев и показала на них Саше.

– Виста-чири, – ответил он. – Они следуют за цыганами. Мать говорила, что эти птицы – души умерших вистани.

Несмотря на происхождение, Саша никогда не стремился попасть в цыганский табор и не пытался разыскать отца. Очень возможно, что сегодня ему придется встретиться с Петей – но дело важнее всего.

Порыв холодного ветра донес до них запах дыма костров.

Марушка смотрела в стеклянный шар, ее глаза видели то, что скрыто от других, губы беззвучно шевелились. Наконец она недовольно вздохнула, набросила на шар бархатное покрывало. Поморгала, стараясь избавиться от слез, затуманивших ей последнюю увиденную в шаре картину. Встала и вышла наружу.

Прошедшие двадцать четыре года сделали свое дело, оставив свои отметины на вещей вистани. Она обрела полное Зрение в двадцать два года, через два года после того, как золотой эльф-вампир спас ее брата.

Она направилась к костру погреть озябшие руки, и в это время ее племянник Михаил с разбегу налетел на нее, сбил с ног, так что она повалилась на усыпанную сухими листьями пожухлую траву.

– Прости меня, Рушка, – извинился он, помогая ей подняться. Марушка посмотрела на мальчика, самого младшего сына Пети, и вспомнила все ушедшие годы. Михаилу было всего лишь семь лет, но уже стало очевидно, что он унаследовал беспокойный нрав отца.

Сам Петя с женой Лианой сидели внутри своего вардо. Марушка не могла ругать их за это. Кто захочет вылезать из тепла на утренний холод?

Вещунья так и не вышла замуж. Как ей и было назначено при рождении, сестра Пети стала главой племени. Когда четыре года назад Ева умерла, Марушка уже была полностью готова занять место бабки.

Она протянула озябшие руки к огню. Скрип колес фургона заставил ее поднять взгляд. Она вздрогнула, но ее смуглое лицо осталось невозмутимым. В фургоне сидел молодой человек – копия ее брата. Она уже видела его сегодня утром – своим Зрением. На молодом человеке не было тех розово-золотых одежд священника, в которых она увидела его. Он постарался одеться как можно проще, стараясь, без сомнения, не привлекать к себе внимания – типичная для деревенских хлопковая рубаха, куртка из овчины, темные шерстяные штаны. Он с товарищем – худеньким юношей – вылезли из фургона Джакомо. Вещунья уже знала, зачем они приехали, и когда Джакомо указал им на нее, она встретила сына Пети загадочной улыбкой.

– В тебе – наша кровь, – заявила она, когда Саша подошел достаточно близко, чтобы расслышать ее слова. Он заморгал, смущенно кашлянул.

– Это почти так. Но я странник – из далекой земли.

– Ты – Саша Петрович, сын вистани. Сын Пети и дочери бургомистра. Сейчас ты служишь богу, который не заботится о моем народе. Почему ты ищешь моей помощи?

Он опешил. Он сказал Лейл, что ничего не получится.

– Может, молодая госпожа выпьет чашку чая? – предложила Марушка. После паузы она сказала:

– Пойдемте в мой вардо.

Она зашагала к фургону.

– Думаю, у вас есть, чем заплатить? – спросила она по пути, но это было скорее утверждение, чем вопрос.

Вместо ответа Саша сунул руку в карман и извлек пригоршню золотых монет, блеснувших в холодном свете. Лейл вздрогнула.

– Убери, – зашипела она. – Или обратно мы отправимся с перерезанной глоткой!

Она вдруг поняла, каково слышать это цыганской вещунье, и подняла на нее перепуганный взгляд.

– Малышка, ты знаешь жизнь лучше, чем твой спутник. Священник, слушайся ее. Ну, пошли, вы оба.

За прошедшие годы вардо Марушки стал гораздо богаче благодаря все растущему влиянию ее как в племени, так и вне его. Свежая краска и дорогой лак покрывали резной узор снаружи, упряжь ее пони была увита лентами и увенчана колокольчиками, так что при каждом переезде табор был похож на свадебную процессию.

Внутри скрывались тени и тайны. Принадлежности хорошей жизни – резные сундуки с яркими одеждами, разноцветное постельное белье и бесчисленные расшитые золотом подушки соседствовали с загадочными предметами, помогавшими ее Зрению и усиливавшими его. Книги расположились на столах и длинных полках. С потолка свисали аккуратные пучки трав, наполняя повозку смесью странных ароматов. Ее карты, завернутые в кусок белого шелка, такого старого, что он казался почти прозрачным, лежали в специальной коробке вместе с бронзовой горелкой, шариком черной глины для гадания по стеклу и огромным кристаллом горного хрусталя, через грани которого манило взгляд сердце камня.

Толстая белая свеча на угловатой подставке возвышалась надо всем, ее пламя сверкало, как одинокий бледный глаз. Черная птица в большой клетке продолжала дремать, не обращая внимания на вошедших.