Повелитель кланов - Голден Кристи - Страница 18

— Да, госпожа, — покорно ответила орчанка.

И почти в то же мгновение до Ремки донёсся тонкий аромат засушенных трав и цветов. Всё то время, что она здесь служила, орочья вонь не давала ей покоя. Ей никак не удавалось избавиться от неё, зато теперь она, по крайней мере, сможет как следует отмочить в горячей ароматной воде тело и смыть отвратительный запах с кожи и длинных тёмных волос.

Ремка полностью переняла мужскую манеру одеваться, гораздо более практичную, чем все эти женские безделушки. Проведя годы на полях сражений, она привыкла одеваться и раздеваться самостоятельно и расставаться с этой привычкой не собиралась. Со вздохом она сбросила сапоги. И едва только отложила их в сторону, чтобы Грикик их почистила, в дверь настойчиво постучали.

— Если это какие-нибудь неприятности… — грозно пробурчала Ремка, открывая дверь. — В чём дело, Варик?

— Вчера мы поймали орка, — начал он.

— Да-да, я читала твой рапорт. Пока мы тут болтаем, у меня ванна остывает, и…

— Этот орк показался мне знакомым, — упрямо продолжал Варик.

— Свет Великий, Варик, они все одинаковые!

— Нет. Этот выглядел по-другому. И теперь я знаю почему. — Он отступил, и дверной проём заполнила высокая внушительная фигура. Майор Ремка мгновенно вытянулась по стойке «смирно», отчаянно пожалев, что успела снять сапоги.

— Генерал-лейтенант Блэкмур, — отрапортовала она. — Чем мы можем быть полезны?

— Майор Ремка, — начал Эделас Блэкмур, сквозь аккуратно подстриженную чёрную бородку клинышком сверкнули ослепительно белые зубы. — Насколько я понимаю, вы нашли моего пропавшего домашнего орка.

Как заворожённый, Трэль внимал тихому рассказу красноглазого сородича. Это была повесть о доблести и силе, о невероятных сражениях с небывалыми чудовищами, о подвигах и о том, как целые армии людей сминала и уничтожала неудержимая зелёная волна. Келгар говорил и о тех, кто глубоко постиг мир духов, и в голосе его звучала тоска. Трэль никогда раньше не слышал о них.

— О да, — печально вздохнул Келгар. — Давно, когда мы ещё не были гордой, жадной до битв Ордой, мы жили отдельными кланами. И среди этих кланов были те, кто знал магию ветра и воды, неба и земли — всех духов природы, они умели жить с этими силами в гармонии и призывать их на помощь. Мы звали их шаманами, и до того, как появились колдуны, это было всё, что мы знали о силе.

Похоже, что это слово разозлило Келгара, Он сплюнул и, впервые проявив признаки хоть какого-то сильного чувства, фыркнул:

— Сила! И что же, теперь она кормит наш народ, растит наших детей? Наши предводители всю её забрали себе, и нам достались только жалкие капли. Они сделали… нечто, Трэль. Я не знаю что. Но настал час, когда мы потерпели поражение, потому что все стремление сражаться вытекло из нас, как кровь из открытой раны. — Он опустил голову на руки, сцепленные вокруг колен, и закрыл красные глаза.

— Вы все потеряли желание бороться? — удивился Трэль.

— Все, кто находится здесь. Те, кто боролся, не попал в плен, а если кто из них и попал, они были убиты, потому что сопротивлялись. — Глаза Келгара были по-прежнему закрыты.

Трэль молчал, уважая желание собеседника побыть в тишине. Его переполняло разочарование. Рассказ Келгара звучал правдоподобно, и достаточно было оглядеться вокруг, чтобы убедиться в этом. Но что же произошло? Как случилось, что природа целого народа оказалась искажена настолько, что все они потерпели поражение, не успев вступить в битву, ещё до того, как их схватили и бросили в эту гнусную дыру?

— Но желание бороться все ещё сильно в тебе, Трэль, хотя имя твоё говорит о другом. — Келгар снова открыл глаза, и они как будто насквозь прожгли Трэля. — Возможно, тебе удалось сохранить его именно потому, что тебя вырастили люди. Есть и другие такие, как ты, да, они все ещё есть там, снаружи. Стены не так высоки, чтобы ты не мог через них перелезть, если ты этого захочешь.

— Да! — Голос Трэля был полон решимости. — Скажи, где я смогу найти других таких, как я?

— Единственный, о ком я слышал, это Гром Адский Вопль, — ответил Келгар. — Он пока ещё держится. Его народ, клан Боевой Песни, пришёл сюда с запада. Это всё, что я могу сказать тебе. У Грома такие же глаза, как у меня, но его дух ещё сопротивляется.

Келгар опустил голову.

— Если бы только мне тоже хватило сил!

— Ты сможешь! — воскликнул Трэль. — Идём со мной, Келгар. Я сильный, я легко перетащу тебя через стену, если…

Келгар покачал головой:

— Дело не в силе, Трэль. Я мог бы глазом не моргнув перебить всех стражников. Да и любой здесь может. Дело в желании. Я не хочу пытаться перелезть через стену. Я хочу остаться здесь. Я не могу этого объяснить, и мне стыдно, но это правда. Тебе придётся бороться за всех нас.

Трэль кивнул в знак согласия, хотя ничего не понял. Как можно не желать свободы? Как можно не желать бороться, чтобы вернуть то, что было отнято, чтобы заставить несправедливых людей заплатить за все беды, которые они причинили его народу? Но одно было понятно: из всех орков здесь только у него хватило бы смелости бросить вызов людям.

Он подождёт до темноты. Келгар сказал, что лагерь охраняется плохо и стражники часто напиваются до отупения. Если Трэль будет продолжать прикидываться, что он такой же, как все остальные здешние орки, побег удастся ему легко.

И тут они увидели орчанку. Она явно направлялась к ним. Подобная целеустремлённость здесь была редкостью, и Трэль поднялся ей навстречу.

— Ты тот орк, которого недавно привезли? — спросила она на человеческом языке.

Трэль кивнул:

— Меня зовут Трэль.

— Тогда, Трэль, лучше тебе узнать, что за тобой приехал начальник лагерей.

— Как его имя? — Трэль похолодел, опасаясь худшего.

— Не знаю, но он одет в красное и золотое, с черным соколом на…

— Блэкмур, — прошипел Трэль. — Я мог бы догадаться, что он сумеет найти меня.

Раздался громкий лязг, и все орки повернулись к большой башне.

— Мы должны построиться, — сказала орчанка. — Хотя это необычное время для переклички.

— Им нужен ты, Трэль, — шепнул Келгар. — Но они тебя не найдут. Тебе придётся уходить прямо сейчас. Приезд начальника отвлечёт стражников, а я постараюсь отвлечь их ещё больше. Хуже всего охраняется дальний конец лагеря. Мы все всегда собираемся на звон колокола, совсем как скот, да мы сейчас и есть скот. — В его голосе ясно прозвучало презрение к самому себе, гримаса отвращения исказила и его лицо. — Уходи. Быстро.

Трэля не пришлось долго уговаривать. Крутнувшись на пятках, он начал торопливо пробираться через толпу орков, которая стремительно и на удивление напористо текла в противоположном направлении. Пихая и расталкивая сородичей, Трэль услышал крик боли. Он не осмелился остановиться и обернуться, но когда до него донёсся голос Келгара, выкрикивающий что-то грубое и резкое на оркском, он понял. Каким-то образом Келгару удалось проникнуть в самые глубины своего сознания и найти там блеклую тень своего былого боевого духа. Он затеял драку с орчанкои. Судя по удивлённым возгласам стражи, это было очень необычно. Стражники сбегались со всех сторон, чтобы растащить дерущихся орков, и Трэль увидел, как те немногие, кто нёс дозор на стенах, спустились вниз и тоже поспешили на крики.

Трэль подумал, что и Келгара, и ни в чём не повинную орчанку, скорее всего, жестоко изобьют.

Он очень сожалел об этом. «Но зато, — сказал он себе, — благодаря им я свободен и смогу сделать всё, что в моих силах, чтобы больше никогда ни один человек не ударил орка».

Трэль вырос в тесной, хорошо охраняемой камере, где за каждым его движением следили, и ему очень трудно было поверить в то, до чего же это просто — взобраться на стену и скользнуть вниз, к свободе. Впереди был густой лес. Трэль побежал быстро, как ещё никогда в жизни не бегал, зная, что, пока он на открытом пространстве, он уязвим. Но никто не подал сигнал тревоги, никто не бросился в погоню.

Он бежал несколько часов, стараясь затеряться в лесу, петляя и путая следы, чтобы погоне, которая, несомненно, будет послана за ним, было как можно труднее проследить его путь. Наконец Трэль замедлил бег, тяжело дыша и ловя ртом воздух. Он взобрался на высокое дерево с мощным стволом, но сквозь густую крону не увидел ничего, кроме сплошного зелёного моря.