Бешенство - Герритсен Тесс - Страница 8

Фельдшеры «скорой» отступили назад. То же сделали и остальные. Это физическое отступление и несколько секунд почтительной тишины последовали почти рефлекторно.

Дверь распахнулась и доктор Кэри, торакальный хирург, продемонстрировал свой традиционный театральный выход.

— Где тампонада? — гаркнул он.

— Она только что скончалась, — сообщила Тоби.

— Что? Вы ее не стабилизировали?

— Мы пытались. Но не смогли ее удержать.

— Ну, и как долго вы ее тянули?

— Поверьте, — сказала Тоби. — Достаточно долго.

Она протиснулась мимо хирурга и вышла из помещения.

Она подсела к столу дежурной медсестры и, прежде чем заполнять бумаги, попыталась собраться с мыслями. Из травмпункта до нее доносились стенания доктора Кэри. Его, видите ли, вытащили из постели в полшестого утра, и ради чего? Ради пациентки, которую невозможно было стабилизировать? А подумать нельзя было, прежде чем нарушать его сон? Им что, неизвестно, что ему придется целый день проработать в операционной?

«И почему хирурги такие скоты?» — подумала Тоби, роняя голову на руки. Боже, неужели эта ночь никогда не кончится? Ей нужно продержаться еще час…

Несмотря на застилающую мозг усталость, она услышала, как разъехались двери отделения.

— Извините, — послышался голос. — Я бы хотел видеть своего отца.

Тоби посмотрела на человека с узким неулыбчивым лицом, который разглядывал ее, кривя рот, словно съел что-то горькое. Она поднялась со стула.

— Вы господин Слоткин?

— Да.

— Я доктор Тоби Харпер. — Она протянула руку.

Он пожал ее автоматически, без всякой сердечности. Даже кожа у него была холодной. Дэниел был по меньшей мере на тридцать лет моложе своего отца, но сходство с Гарри Слоткиным бросалось в глаза. Те же острые черты лица, узкие, резко очерченные брови. Но глаза у этого человека были другие — маленькие, темные и унылые.

— Мы еще не закончили обследование вашего отца, — сказала она. — Я пока не получила результаты анализов из лаборатории.

Он оглядел отделение и нетерпеливо вздохнул.

— Мне нужно вернуться в город к восьми. Могу я видеть его прямо сейчас?

— Конечно. — Она вышла из-за стола и повела его в палату Гарри Слоткина. Но, толкнув дверь, увидела, что там пусто. — Должно быть, его забрали на рентген. Я сейчас позвоню и узнаю, закончили с ним или нет.

Слоткин следом за ней подошел к столу и остановился, наблюдая, как она снимает трубку. Под его взглядом было неуютно. Тоби отвернулась и набрала номер.

— Рентген, — отозвался Вине.

— Это доктор Харпер. Как сканирование?

— Еще не делали. Только готовлю оборудование.

— Приехал сын пациента и хочет видеть его. Я направлю к тебе.

— А пациента здесь нет.

— Как?

— Я не забирал его. Он все еще в отделении.

— Я только что была в его палате. Его там… — Тоби осеклась.

Дэниел Слоткин стоял рядом и слышал тревогу в ее голосе.

— Какие-то проблемы? — спросил Винс.

— Нет, никаких проблем.

Тоби повесила трубку и посмотрела на Слоткина.

— Извините, — сказала она и направилась по коридору в смотровой кабинет № 3.

Гарри Слоткина там не было. Но каталка все еще стояла там, и простыня, которой его прикрывали, была смята и валялась на полу.

«Кто-то переложил его на другую каталку и перевез в другое помещение».

Тоби прошла к четвертому кабинету и отдернула штору. Никаких следов.

Направляясь по коридору к кабинету № 2, она чувствовала, как колотится сердце. Свет был погашен. Никто не оставил бы пациента в темной комнате. Тем не менее она щелкнула выключателем.

Еще одна пустая каталка.

— Вы что, не знаете, куда положили моего отца? — рявкнул Слоткин, выходя за ней в коридор.

Нарочито не обращая внимания на его вопрос, она зашла в травмпункт и задернула за собой штору.

— Где господин Слоткин? — шепотом спросила она сестру.

— Старичок этот? — переспросила Модин. — А разве Винс не забрал его на рентген?

— Он сказал, нет. Но я не могу его найти. А тут его сын.

— А ты в третьей смотрела?

— Я везде смотрела!

Модин и Вэл переглянулись.

— Надо проверить все коридоры, — сказала Модин, и они с Вэл выскочили за дверь, оставив Тоби разбираться с сыном.

— Где он? — потребовал ответа Слоткин.

— Мы пытаемся установить.

— Я думал, он здесь, в вашей неотложке.

— Должно быть, вышла какая-то путаница…

— Так здесь он или нет?

— Господин Слоткин, почему бы вам не присесть в комнате ожидания, я принесу чашечку кофе…

— Не надо мне кофе. Мой отец в критическом состоянии, а вы не можете его найти?

— Сестры проверяют рентгенкабинет.

— Мне казалось, вы только что звонили туда!

— Будьте добры, присядьте, и мы точно выясним, что… — Тоби смолкла, увидев, как медсестры торопливо направляются к ней.

— Мы позвали Морти. Они с Арло смотрят на стоянке.

— Вы не нашли его?

— Он не мог уйти далеко.

Тоби почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Она боялась глядеть на Дэниела Слоткина, встретиться с ним взглядом. Но не могла отгородиться от его ярости.

— Что здесь у вас происходит? — возмутился он.

Обе медсестры молчали. И обе глядели на Тоби. Они знали, что капитан корабля в отделении неотложной помощи — доктор. На ее плечах лежит вся ответственность. И вся вина.

— Где мой отец?

Тоби медленно повернулась к Дэниелу Слоткину. Ее ответ прозвучал едва слышно:

— Я не знаю.

Было темно, у него болели ноги, и он знал, что нужно домой. Трудность в том, что он не помнил, как туда попасть. Гарри Слоткин даже не мог вспомнить, как забрел на эту пустынную улицу. Он уже подумывал остановиться у одного из тех домов, что попадались ему по пути, и попросить помощи, но во всех окнах было темно. Постучи он в одну их этих дверей с просьбой о помощи, начнутся расспросы и яркий свет, и почти наверняка ему придется унижаться. Гарри был человеком гордым. Он не из тех, кому требуется помочь. Не стремился помогать и он сам — даже собственному сыну. Он всегда считал, что благотворительность, по большому счету, портит людей и не хотел, чтобы его отпрыск рос ущербным. «Сила в независимости. Независимость и есть сила».

Он как-нибудь сам доберется домой.

Появился бы снова тот ангел!

Она пришла к нему в том жутком месте, где его уложили на холодный стол и ослепили ярким светом, и чужие люди кололи его иголками и буравили пальцами. А потом явился ангел. Она не причиняла ему боль. Наоборот, она улыбнулась, отвязывая руки и ноги, а потом прошептала: «Иди, Гарри, иди, пока они не вернулись!»

Теперь он свободен. Сбежал — вот молодец!

Он все шел по улице вдоль темных молчаливых домов, ища хоть какие-нибудь ориентиры. Что-нибудь, что подскажет, где он.

«Я, должно быть, заблудился, — думал Гарри. — Вышел погулять и сбился с пути».

Внезапная боль пронзила его ногу. Он посмотрел вниз и замер от изумления.

В свете фонаря он увидел, что на нем нет туфель. И носков тоже нет. Он уставился на свои голые ступни. Голые ноги. Пенис, съежившийся и бесконечно жалкий.

«На мне нет никакой одежды!»

Он в ужасе оглянулся, опасаясь, что на него кто-нибудь смотрит. Улица была пуста.

Сложив ладони чашечкой, он прикрыл гениталии и поспешил убраться из-под фонаря. Где он оставил одежду? Он не мог вспомнить. Гарри присел на корточки на холодной стриженой лужайке перед одним из домов и попытался собраться с мыслями, однако паника смешала все предшествующие впечатления ночи. Раскачиваясь взад-вперед, он захныкал, бормоча и вздыхая.

«Я хочу домой. Если бы я только мог проснуться в собственной постели…»

Он обхватил себя руками и настолько погрузился в отчаяние, что не обратил внимания на показавшийся из-за поворота свет фар. Лишь когда прямо возле него затормозил фургон, Гарри понял: его заметили. Он еще плотнее сжал руки, превратившись в дрожащий комок.

Голос мягко позвал из темноты: