Бешенство - Герритсен Тесс - Страница 74

Тоби помешкала, набираясь храбрости для следующего вопроса:

— А Роби?

— Это дело рук Ричарда Траммеля. Пистолет зарегистрирован на него. Мы ждем подтверждения баллистиков.

Она кивнула, молча приняв эту болезненную новость. Дворак видел, что в ее глазах блеснули слезы, и решил пока не говорить ей о Молли. Не стоит усугублять и без того тяжелую ношу.

В дверь постучали, вошла Вики. Она была еще более бледной, чем прошлой ночью, когда приходила навестить Тоби. Бледной и странно испуганной. Она остановилась в нескольких шагах от кровати, словно стеснялась подойти.

Дворак поднялся.

— Наверное, мне лучше оставить вас вдвоем, — заметил он.

— Нет, — возразила Вики. — Пожалуйста, останьтесь.

— А я никуда и не ухожу. — Дэниел наклонился и поцеловал Тоби. — Я просто подожду в коридоре.

Он выпрямился и направился к выходу.

У двери он остановился. И, оглянувшись, увидел, что Вики словно внезапно вырвалась из невидимых пут. В три шага оказавшись возле кровати, она заключила Тоби в объятия.

Проведя рукой по глазам, Дворак бесшумно вышел из палаты.

Аппарат искусственного дыхания давал двадцать вдохов в минуту, за каждой порцией воздуха следовал спад ребер и грудной стенки. На Тоби этот ритм действовал умиротворяюще, пока она расчесывала матери волосы и обмывала ее тело. Махровая рукавичка скользила по коже, замирая на столь хорошо знакомых Тоби отметинках. Вот родинка в форме звездочки — на левой руке. Небольшой шрам от биопсии — на груди. Палец, скрюченный артритом и напоминающий пастуший посох. А вот этот шрам на коленке… откуда он? Похоже, очень старый, превосходно залеченный, почти незаметный, и наверняка появился давным-давно, когда Элен еще была совсем девчонкой. Разглядывая его в ярком свете ламп, Тоби думала: «Этот шрам у мамы был столько лет, а я заметила его только сейчас».

— Тоби!

Она обернулась и увидела в дверях бокса Дворака. Возможно, он стоял там уже несколько минут, а она просто не заметила его прихода. Это так на него похоже. За полтора дня, проведенных на больничной койке, Тоби не раз, просыпаясь, думала, что одна. А потом поворачивала голову и видела Дэниела, который по-прежнему сидел в палате, молча и незаметно наблюдая за ней. Вот как сейчас.

— Твоя сестра приехала, — сообщил он. — Доктор Стейнглас сейчас поднимется.

Тоби посмотрела на маму. Волосы Элен разметались по подушке. На вид они, скорее, напоминали роскошную гриву юной девушки — яркие, словно сверкающие серебряные струи. Тоби нагнулась и коснулась губами ее лба.

— Спокойной ночи, мама, — шепнула она и вышла из бокса.

Вики уже стояла у окна в палату; Тоби заняла место рядом с ней.

Дворак встал позади них, его присутствие было незримым, но ощущаемым. Они смотрели через стекло, как доктор Стейнглас вошел в бокс и приблизился к аппарату искусственного дыхания. Он вопросительно посмотрел на Тоби.

Она кивнула.

Он выключил аппарат.

Грудь Элен замерла. Десять секунд прошли в тишине. Вики взяла Тоби за руку и крепко сжала.

Грудь Элен оставалась неподвижной.

Сейчас ее сердце замедляет ритм. Сначала пауза. Неуверенный удар. И наконец, полный покой.

Для Элен история закончилась — поздней осенью, в два пятнадцать пополудни.

К Дэниелу Двораку смерть может прийти и через два года, и через сорок лет. Она может заявить о себе дрожанием руки, или ворваться без предупреждения, когда внуки будут мирно спать в соседней комнате. Ему придется привыкнуть к этой неопределенности, как и к другим неопределенностям в этой жизни.

«А все остальные?»

Тоби прижала руку к стеклу, чувствуя горячую и мощную пульсацию в кончиках пальцев. «Я уже один раз умирала», — пронеслось у нее в голове.

И теперь начинается новая история.