Бешенство - Герритсен Тесс - Страница 42

Она открыла другой ящик, просмотрела папки, закрыла. Обернулась к другому лаборанту, вошедшему в комнату:

— Слушай, Тим, тебе не попадался отчет о вскрытии доктора Маки?

— Это ведь было очень давно?

— В начале года.

— Тогда должен быть на месте. — Лаборант опустил на стол лоток со стеклами. — Попробуй посмотреть у Хермана.

— И как мне самой в голову не пришло? — вздохнула она и направилась в один из кабинетов.

Брэйс пошел за ней.

— А кто такой Херман?

— Не кто, а что. — Она включила свет. В кабинете стоял стол с компьютером. — Вот Херман. Любимое детище доктора Сиберта.

— И что этот Херман делает?

— Он… эта машина… нужна, чтобы облегчить ретроспективные исследования. Скажем, вы хотите знать, сколько случаев перинатальных смертей приходилось на курящих матерей. Вы набираете на клавиатуре «курение» и «перинатальный», и получаете список соответствующих пациентов, которым проводилось вскрытие.

— Значит, здесь все данные по вскрытиям, которые у вас проводились?

— Не все. Доктор Сиберт начал вводить их только два месяца назад. И до окончания работы еще далеко.

Она села за компьютер, набрала «Маки, Стенли» и нажала кнопку поиска.

На экране высветились данные отчета по вскрытию Стенли Маки.

Лаборантка освободила место:

— Он в вашем распоряжении.

Брэйс подсел к компьютеру. Судя по дате на экране, отчет был введен в компьютер шесть недель назад; после этого папка и потерялась. Он нажал кнопку смещения страницы вниз и начал читать.

Отчет описывал внешние повреждения тела: многочисленные следы внутривенных вливаний, голова выбрита, разрезы на черепе оставлены скальпелем нейрохирурга. Отчет продолжался описанием внутренних органов. Легкие застойные, отечные вследствие воспаления. На сердце следы недавнего инфаркта. В мозгу множественные кровоизлияния. Данные внешнего осмотра не противоречили диагнозу хирурга: обширная черепно-мозговая травма в сочетании с двусторонней пневмонией. Недавний инфаркт миокарда, возможно, и явился причиной смерти.

Он кликнул мышкой на микроскопическое исследование и нашел изложение той страницы, которая была подшита в карту, — с описанием печени. Кроме того, здесь были и другие данные: микроскопическое исследование печени, сердца, легких. Никаких сюрпризов, подумал он. Человек упал головой на мостовую и раскроил себе череп, а неврологическая травма привела к отказу внутренних органов.

Он щелкнул на микроскопическое исследование мозга, и его взгляд сразу выхватил фразу, погребенную под перечислением травматических повреждений:

«…множественная вакуолизация нейропиля. Уменьшение количества нейронов и реактивная пролиферация астроцитов, амилоидные бляшки; конго красный положительный на срезах мозжечка».

Роби перескочил на последнюю страницу, и его взгляд скользнул на заключительные диагнозы:

«1. Множественные внутричерепные кровоизлияния вследствие травмы.

2. Предшествующая болезнь Крейцфельда-Якоба».

На стоянке Роби Брэйс сел в свою машину, соображая, что же делать дальше. И делать ли вообще. Он взвесил все возможные последствия своих действий. Это будет сокрушительным ударом по репутации Казаркина Холма. Наверняка все средства массовой информации уцепятся за это и разразятся кричащими заголовками: «Роскошь и смерть. Коровье бешенство за большие деньги».

А он потеряет работу.

«Но ты не можешь промолчать, парень. Тоби Харпер права. Мы обнаружили смертельную опасность, а ее источник неизвестен. Гормональные инъекции? Пища?»

Он полез под сиденье за своим сотовым. Визитка Тоби все еще была у него с собой, он набрал ее домашний номер.

Ответил женский голос:

— Дом Харперов.

— Это доктор Брэйс из Казаркина Холма. Могу я поговорить с Тоби Харпер?

— Ее сейчас нет, но я могу передать сообщение. Куда вам перезвонить?

— Я сейчас у себя в машине. Просто передайте, что она была права. Скажите, я нашел второй случай БКЯ.

— Как, простите?

— Она поймет.

В зеркале заднего вида мелькнули зажженные фары. Обернувшись, Брэйс увидел автомобиль, медленно двигавшийся по соседнему ряду.

— Во сколько она придет? — поинтересовался Роби.

— Она сейчас на работе.

— А, тогда я заскочу к ней в Спрингер. Ничего передавать не надо.

Нажав на отбой, Роби сунул телефон под сиденье и завел мотор.

Выезжая, он заметил те же самые фары, они двигались к выезду с парковки. Среди оживленного уличного движения он быстро потерял их из виду.

До больницы Спрингер было примерно полчаса езды. Когда он добрался до их стоянки, у него от голода разболелась голова. Брэйс поставил машину на гостевой стоянке. Выключив двигатель, он еще минуту сидел в машине, массируя виски. Головная боль была не сильной, просто напоминала, что он ничего не ел с завтрака. Загляну к ней на несколько минут, просто скажу, что узнал, а дальше пусть решает сама. Хочется только одного — добраться домой и поужинать. Поиграть с дочуркой.

Роби вылез из машины, запер ее и направился ко входу в отделение неотложной помощи. Пройдя несколько шагов, он услышал урчание машины у себя за спиной. Обернулся и прищурился от света надвигавшихся фар. Машина притормозила рядом с ним. Послышалось жужжание опускаемого водительского стекла.

Человек с волосами такими светлыми, что они казались серебряными в свете фонарей, улыбнулся:

— Похоже, я заблудился.

— А куда вы хотите попасть?

— На Ирвин-стрит.

— Ну, тогда вы далековато забрались. — Брэйс шагнул к отрытому окошку. — Вам придется вернуться на шоссе, повернуть направо и проехать четыре или пять…

Он удивился, услышав «пух-пух». И почувствовав толчок в грудь.

Брэйс дернулся, пораженный неожиданным ударом. Он прижал руку к груди, где уже начала разливаться боль, и обнаружил, что не может глубоко вдохнуть. Что-то теплое проступило из-под рубашки и смочило его пальцы. Опустив глаза, Роби увидел, что его рука испачкана темной блестящей жидкостью.

Последовал еще один звук и еще один удар в грудь.

Брэйс пошатнулся. Он пытался удержать равновесие, однако ноги не слушались его. Он рухнул на колени и увидел, как свет уличного фонаря начал расплескиваться, словно вода.

Последняя пуля вошла ему в спину.

Он повалился, приникнув лицом к холодной мостовой, мелкие камни впились ему в щеку. Машина скрылась, урчание мотора затихло в темноте. Он чувствовал, как жизнь утекает из него горячим потоком. Он хотел прижать руку к груди, чтобы остановить этот поток, но сил уже не было. Ему удалось лишь приложить ладонь.

«Боже, только не здесь, — подумал он. — Не сейчас».

Роби пополз к дверям неотложки, пытаясь посильнее прижать рану в груди, но с каждым ударом сердца чувствовал, как выплескивается горячий поток. Он старался сосредоточиться на подсвеченной ярко-красным вывеске «Неотложная помощь», но в глазах мутнело, и слова расползались, как сочащаяся из раны кровь.

Стеклянные двери больницы были прямо перед ним. Неожиданно в теплом прямоугольнике света появилась фигура. Казалось, она совсем рядом. В отчаянии Брэйс протянул руку и прошептал:

— Помогите… пожалуйста.

Он услышал женский крик: «Здесь человек истекает кровью! Помогите мне, быстро!» И звук бегущих к нему ног.