Девочки мадам Клео - Гольдберг Люсьен - Страница 23

Она получила письмо от некоего сержанта Дэррила Слайда, отца ученицы выпускного класса, в котором он испрашивал аудиенции у нее в кабинете. Ей пришлось хорошенько напрячь свою память, чтобы точно представить себе Сюзанну Слайд. Наконец она вспомнила. Эта девочка одно время посещала организованный Хильдой кружок. Насколько она помнила, это был красивый трогательно скромный ребенок.

Получив письмо сержанта Слайда, Хильда решила просмотреть школьное досье на девочку. В нем лежало написанное ею сочинение. Достаточно было одного взгляда на перевернутые буквы, на подчистки и вымарывания, как стало ясно, в чем состоит проблема. Девочка страдала дислексией. То, что этот факт оставался необнаруженным так долго, привело Хильду в ярость.

До своего переезда в Техас Хильда преподавала английский в престижной нью-йоркской частной школе, где изъяны выявлялись на этапе зачисления.

Здесь же девочке позволили окончить начальную школу и дойти до выпускного класса средней при уровне чтения намного ниже удовлетворительного. То обстоятельство, что она продвинулась так далеко, было чудом воли и целеустремленности, и это Хильда хотела тщательно изучить. Быть может, разговор с ее отцом прольет какой-то свет на то, как все-таки девочке это удалось. Если он знает об изъяне своей дочери, очень странно, что он так долго тянул с беседой, которая им предстоит.

Услышав стук в дверь кабинета, она аккуратно отвела назад выбившиеся пряди седоватых волос и надавила кончиками пальцев на виски.

– Войдите, – громко сказала она.

В проеме возник краснолицый коренастый мужчина в форме сержанта. Губы его раздвинулись, что, вероятно, означало улыбку.

Хильда Вайсман улыбнулась.

– А, сержант Слайд. Пожалуйста, проходите, – любезно произнесла она, вставая и жестом указывая на стул с жесткой спинкой, стоявший против ее стола.

Он кивнул и строевым шагом направился, прямой, как шомпол, к стулу, на который и опустился. Руки, стиснувшие пилотку, неподвижно застыли на коленях. Его сильно обветренное лицо бороздили морщины, хотя ему не было, пожалуй, и сорока.

– Я пришел поговорить о моей дочери, – сказал он, переходя прямо к делу.

– Чем могу помочь вам, сержант?

– Я хочу знать, в какой колледж мне ее направить и сколько это будет стоить?

Хильда от изумления часто-часто заморгала.

– В колледж? – переспросила она.

– Да, мэм.

– Вы с Сюзанной уже обсуждали эту тему? – Она задала этот вопрос, выигрывая время, которое было необходимо для того, чтобы лучше его узнать, прежде чем начать отговаривать. – Сюзанна Слайд и колледж...

– Сью-Би, – поправил он.

– Простите? – сказала она, чуть наклоняя голову.

– Ее зовут Сью-Би, – еще раз уточнил он. – Так звали ее мать.

– О да, понимаю-понимаю, – с чуть большим, чем хотела жаром произнесла Хильда. – Что ж, пусть так. Э-э... Сью-Би.

– Мать у нее давно умерла.

– Да. Извините меня. Я знаю об этом из ее документов.

– Я растил ее один, – сказал он, в первый раз встретившись взглядом с Хильдой.

Выражение его глаз было почти вызывающим.

– Она все, что у меня есть. Она и армия. Оттрубил уже двадцать лет. Мог бы уйти в запас, но моей пенсии не хватит на колледж.

Хильда вновь надавила пальцами на виски.

«О Господи, – подумала она, – на легкий разговор нечего и рассчитывать».

Она раскрыла папку, лежавшую перед ней на письменном столе.

– Сержант Слайд, боюсь, я разочарую вас тем, что должна сказать.

– Как это? – сказал он, суживая глаза.

– Не знаю, как бы вам объяснить это поделикатней, сэр. Видите ли, чтение и письмо Сюзанны... извините, Сью-Би, ее возможности просто не отвечают уровню колледжа. Дай Бог, чтобы она вместе с классом сумела сдать в июне выпускные экзамены.

Ну вот, слово сказано. Теперь оставалось откинуться на спинку стула и ждать его реакции.

– Что вы такое говорите, мэм? Она нигде никогда не болтается. Не шляется с парнями, вроде этих шалавых девчонок. Я строго-настрого запрещаю. Регулярно выполняет домашние задания. Это я точно знаю, потому что работаю вместе с ней. Да что там говорить, она любого своего сверстника в два счета обыграет в карты. Да и меня самого тоже. А ведь чтобы играть в карты, надо, наверное, уметь читать, а? – Его голос от слова к слову становился все громче. – Я не верю тому, что вы мне здесь наговорили. Девочка дошла до последнего класса средней школы. Как бы она сумела сделать это, если она такая глупая?

Хильда постаралась придать своему голосу особую мягкость.

– Я не критикую ее, сержант. Равно как вас. Вы так много, так удивительно много сделали, чтобы поставить ее на ноги. Без чьей-либо помощи, в одиночку. Она замечательная девочка. Наперекор судьбе она сумела справиться со своим недостатком. Она решила архисложную задачу, она преодолела себя. Ею можно только восхищаться.

– Похоже, вы и теперь утверждаете, что она глупая. Так? – Он встал со стула и начал вертеть свою пилотку, пока не скатал в узкую трубочку. – И такую не примет ни один колледж.

– Успокойтесь, сержант Слайд, прошу вас. Я говорю вам совершенно о другом. Я просто-напросто пытаюсь объяснить, что ее оценки не отвечают уровню требований, которые предъявляются при поступлении в колледж. Я говорю, ради самой Сью-Би, что вам следует изменить планы относительно ее будущего. Она станет жутко страдать в колледже, если вдруг каким-то чудом сможет туда попасть. У нее есть проблема. А у этой проблемы есть название. Это очень серьезно, но кое-что все же можно сделать.

Лицо Слайда стало бурым, как свекла. Хильда чувствовала: будь она мужчиной, он бы сейчас ее ударил.

Девочка проявила незаурядный ум. Она перехитрила всех и даже этого, преисполненного самых благих намерений человека, что было горше всего. Хильда дотянулась до папки и пролистала несколько страниц.

– С вашего позволения, я попытаюсь объяснить. Представьте себе телефонный коммутатор. Вы вставляете штекер, и возникает связь. Когда мы читаем, наши глаза видят слово или предложение и посылают сигнал на коммутатор мозга. В случае с вашей дочерью глаз посылает сигнал, но коммутатор либо вообще не реагирует на него, либо адресует сигнал не туда. Взгляните, – сказала она, вытаскивая из папки одну из страниц. – Вот сочинение, написанное Сью-Би. Видите все эти исправленные не раз слова? Видите, как измята бумага в тех местах, где она нажимала на ручку с особенной силой, стараясь заставить сигнал осуществить соединение? Это совершенно никак не связано с тем, умная она или глупая, точно так же, как не связано с цветом ее волос.

Сержант Слайд взял лист и стал его внимательно рассматривать.

– Когда, например, глаз Сью-Би видит слово «лес», ее мозг переводит его как «сел», слово «нос» – как «сон». Когда она видит «уже», то читает бессмысленное в данном случае «ежу». Она давно поняла, что с ней что-то не в порядке и натренировала свой ум запоминать все, как бы составляя картинки, что ли. Название такого состояния – а оно более распространено, чем принято считать, – дислексия.

Сержант Слайд поднял на нее глаза, его гнев был как бы приглушен смущением.

– Почему же никто не сказал мне об этой дис... дис...

– Дислексии, – выручила его Хильда.

Она сделала паузу, чтобы верно оценить его настроение, и продолжала.

– На сей счет я могу лишь строить догадки, сержант. Я думаю, тут сошлись две вещи – с одной стороны, никто не удосужился заострить на этом свое внимание, с другой стороны, ваша дочь очень изобретательна.

– Это никуда не годится, – пробормотал он. Никуда не годится то, что вы говорите. Все эти годы... – Он замолчал и повернулся лицом к окну. – Теперь ей нельзя идти в колледж.

Он повернулся и глянул ей прямо в лицо покрасневшими глазами. Он выглядел таким сокрушенным и беззащитным. Потом долго изучал свои руки и наконец поднял на нее глаза.

– Что мне теперь делать-то, миссис Вайсман? – Его ярость обратилась в отчаяние.

– Сержант Слайд, вы позволите мне побеседовать со Сью-Би?