Чародейная чаша - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 2

«Призрак ели с призраком луны…»

Призрак ели с призраком луны

Тихо ткут меж небом и землею сны.

Призрак хаты с призраком реки

Чуть мерцающие зыблют огоньки.

А над тихо ткущимися снами,

И над тихо зыблемыми огоньками,

И над призраками бедных хат

Ночь развертывает чародейный плат,

Опрокидывает чародейный щит,

И о свете незакатном ворожит.

1 октября 1916

«Снова саваны надели…»

Снова саваны надели

Нивы, рощи и луга.

Надоели, надоели

Эти белые снега,

Эта мертвая пустыня,

Эта дремлющая тишь!

Отчего ж, душа-рабыня,

Ты на волю не летишь,

К буйным волнам океана,

К шумным стогнам городов,

На размах аэроплана,

В громыханье поездов?

Или, жажду жизни здешней

Горьким ядом утоля,

В край невинный, вечно вешний,

В Элизийские поля?

5 февраля 1921

«Так же внятен мне, как прежде…»

Так же внятен мне, как прежде,

Тихий звук ее часов,

Стук тоскующего сердца

В темном шорохе годов.

Не к земной зовут надежде

Хоры тайных голосов,

Но ясна для одноверца

Вера в правду вещих снов.

И в изорванной одежде

Он к причастию готов,

И узка, но блещет дверца

Однолюбу в край богов.

13 января 1922

«Пришла ночная сваха…»

Пришла ночная сваха,

Невесту привела.

На ней одна рубаха,

Лицом она бела,

Да так, что слишком даже,

В щеках кровинки нет.

— Что про невесту скажешь?

Смотри, и дай ответ.

— Да что же думать много!

Пришла, так хороша,

Не стой же у порога,

Садись, моя душа.

В глазах угроза блещет,

Рождающая страх,

И острая трепещет

Коса в ее руках.

14 февраля 1905

«В камине пылания много…»

В камине пылания много,

И зыбко, как в зыбке миров.

Душа нерожденного бога

Восстала из вязких оков,

Разрушила ткани волокон,

Грозится завистливой мгле,

И русый колышется локон,

Чтоб свившись поникнуть в золе,-

И нет нерожденного бога,

Погасло пыланье углей,

В камине затихла тревога,

И только пред ним потеплей.

Мы радость на миг воскресили,

И вот уж она умерла,

Но дивно сгорающей силе

Да будут восторг и хвала.

Едва восприявши дыханье,

Он, бог нерожденный, погас,

Свои умертвил он желанья,

И умер покорно для нас.

31 декабря 1918

«Как ярко возникает день…»

Как ярко возникает день,

В полях оснеженных бегущий мимо!

Какая зыбкая мелькает тень

От синеватых клочьев дыма!

Томившая в ночном бреду

Забыла тягость утомлений,

И память вновь приводит череду

Давно не мной придуманных сравнений.

И сколько б на земле ни жить,

Но обречен я каждым утром

Все тем же простодушным перламутром,

Все тою ж бирюзою ворожить.

Встречать людей таких же надо снова,

Каких когда-то знал Сократ,

А к вечеру от счастия земного

Упасть в тоске у тех же врат,

И, так же заломивши руки,

Такую ж острую вдыхая пыль,

Опять перековать в ночные муки

Мгновенно-сладостную быль.

3 февраля 1917

«Мне боги праведные дали…»

Мне боги праведные дали,

Сойдя с лазоревых высот,

И утомительные дали,

И мед укрепный дольных сот.

Когда в полях томленье спело,

На нивах жизни всхожий злак,

Мне песню медленную спело

Молчанье, сеющее мак.

Когда в цветы впивались жала

Премудрых медотворных пчел,

Серпом горящим солнце жало

Созревшие колосья зол.

Когда же солнце засыпало

На ложе облачных углей,

Меня молчанье засыпало

Цветами росными полей,

И вкруг меня ограды стали,

Прозрачней чистого стекла,

Но тверже закаленной стали,

И только ночь сквозь них текла,

Пьяна медлительными снами,

Колыша ароматный чад.

И ночь, и я, и вместе с нами

Томились рои вешних чад.

1 июня 1919

«Туманы над Волгою милой…»

Туманы над Волгою милой

Не спорят с моею мечтой,

И все, что блистая томило,

За мглистою никнет чертой.

Туманы над милою Волгой

В забвении тусклых болот

Пророчат мне счастья недолгий,

Но сладостно-ясный полет.

3 августа 1920

«Из чаш блистающих мечтания лия…»

Из чаш блистающих мечтания лия,

Качели томные подруги закачали,

От озарений в тень, из тени в свет снуя,

Колыша синевой и белым блеском стали.

По кручам выше туч проходит колея,

Высокий путь скользит над темнотой печали,

И удивляемся, — зачем же мы дрожали?

И знаю, — в полпути угасну ярко я.

По колее крутой, но верной и безгрешной,

Ушел навеки я от суетности внешней.

Спросить я не хочу: — А эта чаша — чья? -

Я горький аромат медлительно впиваю,

Гирлянды тубероз вкруг чаши обвиваю,

Лиловые черты по яспису вия.

21 июня 1919