Стихотворения разных лет - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 5

«Я слагал эти мерные звуки…»

Я слагал эти мерные звуки,

Чтобы голод души заглушить,

Чтоб сердечные вечные муки

В серебристых струях утопить,

Чтоб звучал, как напев соловьиный,

Твой чарующий голос, мечта,

Чтоб, спаленные долгой кручиной,

Улыбнулись хоть песней уста.

2 июля 1893

Противный сон

Наш кот сегодня видел

Ужасно скверный сон,

И с болью головною

Проснулся рано он.

Коту сегодня снился

Амбар такой большой, -

Там прежде были мыши, -

Но он стоял пустой:

Окрестные крестьяне

Муки не привезли,

И мыши с голодухи

Куда-то все ушли, -

И нет коту поживы.

Какой противный сон!

Расстроил чрезвычайно

Кота сегодня он.

7 сентября 1893

«В переулке одиноко…»

В переулке одиноко

Я иду. Прохожих нет.

Зажигается далёко

За туманом тихий свет.

Скучно всё вокруг и тёмно,

Всё как будто бы в бреду,

И в душе тоскливо, томно.

Я, понурившись, иду.

Утром ветер с моря веял,

Небо в тучи обложил,

Дождик лужицы насеял,

Сонный воздух обложил.

Что мне лужицы ночные!

Обходить их не хочу,

И порою в них босые

Ноги тихо омочу.

С каждым их холодным всплеском,

С каждым вздохом тёмных вод

Дальний свет призывным блеском,

Разгораяся, зовёт.

Но зачем? Вот я уж дома.

А куда же мне идти?

Неотвязная истома

Все запутала пути.

13 сентября 1893

«Безнадежным криком боли…»

Безнадежным криком боли

Я встречаю твой приход,

Новый год.

Так же будешь сеять доли

Ты, как старый твой собрат,

Наугад:

Так же к правде равнодушен,

Так же разуму не мил

И постыл,

Так же случаю послушен,

Ты по свету понесешь

Ту же ложь.

Так же сердце ты изранишь,

Так же разум истиранишь,

Как и тот,

Старый год,

Что последний день роняет

И бессильно умирает.

21 декабря 1893

«Грустная светит луна…»

Грустная светит луна,

Плещется тихо волна,

И над рекою туман.

Тяжко задумался лес.

Хочется сердцу чудес,

Грезится милый обман.

Чутко иду над рекой, -

Шатки мостки подо мной.

Вижу я мелкое дно,

Тень утонула в реке,

Город за мной вдалеке,

Возле — молчанье одно.

23 декабря 1893

«Истомный зной, но мне отрадна…»

Истомный зной, но мне отрадна

Лесная глушь и тишина.

Дыханье хвой впиваю жадно,

Как ток багряного вина.

Лесная тишь поет со мною

И краски жизни огневой

Смягчает лиловатой тьмою,

Как тучею перед грозой.

Но не люблю я возвращенья

В простор полей и в гомон сел,

Где волны тщетного волненья

Жизнь рассекает, тучный вол.

О тишина, о мир без звука!

Парю высоко над землей, -

А там, в полях, земная скука

Влачится хитрою змеей.

Зарница на небе проблещет,

Не расцвечая пыльный путь,

Где травка хилая трепещет,

И где в канавках дремлет жуть.

Хоть час еще идти тропами

Твоими, лес, где сладок вздох,

Где мягко гнется под ногами

Такой пахучий нежный мох!

Никто не встретится, не спросит,

Куда иду, зачем босой,

И цвет мечты моей не скосит

Никто стремительной косой.

14 июня 1894

«Каждый день, в час урочный…»

Каждый день, в час урочный,

Я сюда прихожу,

Молчаливый и точный,

И угрюмо гляжу, -

Не видны ли в потоке

Ненавистных теней

Эти бледные щеки,

Это пламя очей,

Эти губы сухие,

Эта строгость чела,

Где проносятся злые

Наваждения зла.

И сегодня я встретил

Ту, кого я так ждал, -

Ту же гордость заметил,

Ту же томность узнал.

Но за нею стремиться

Я в толпе не посмел, -

Мне скорей удалиться

Тайный голос велел.

3 июля 1894

«Дождь неугомонный…»

Дождь неугомонный

Шумно в окна бьёт,

Точно враг бессонный,

Воя, слёзы льёт.

Ветер, как бродяга,

Стонет под окном,

И шуршит бумага

Под моим пером.

Как всегда случаен

Вот и этот день,

Кое-как промаен

И отброшен в тень.

Но не надо злости

Вкладывать в игру,

Как ложатся кости,

Так их и беру.

19 июля 1894

«Лампа моя равнодушно мне светит…»

Лампа моя равнодушно мне светит.

Брошено скучное дело,

Песня еще не созрела, -

Что же тревоге сердечной ответит?

Белая штора висит без движенья.

Чьи-то шаги за стеною.

Эти больные томленья -

Перед бедою!

3 октября 1894

Неурожай

Над полями ходит и сердито ропщет

Злой Неурожай,

Взором землю сушит и колосья топчет, -

Стрибог, помогай!

Ходит дикий, злобный, хлеб и мнет и душит,

Обошел весь край

И повсюду землю гневным взором сушит, -

Стрибог, помогай!

Губит наших деток неподвижным взором

Злой Неурожай.

Голодом томимы, молим хриплым хором:

Стрибог, помогай!

11 октября 1894

«О царица моя! Кто же ты? Где же ты?..»

О царица моя! Кто же ты? Где же ты?

По каким заповедным иль торным путям

Пробираться к тебе? Обманули мечты,

Обманули труды, а уму не поверю я сам.

Молодая вдова о почившем не может,

не хочет скорбеть.

Преждевременно дева всё знает, — и счастье ее не манит.

Содрогаясь от холода, клянчит старуха

и прячет истертую медь.

Замирающий город туманом и мглою повит.

Умирая, томятся в гирляндах живые цветы.

Побледневший колодник сбежавший прилег,

отдыхая, в лесу у ручья.

Кто же ты,

Чаровница моя?

О любви вдохновенно поет на подмостках поблекший певец.

Величаво идет в равнодушной толпе молодая жена.

Что-то в воду упало, — бегут роковые обломки колец.

Одинокая, спешная ночь и трудна, и больна.

Сколько странных видений и странных, недужных тревог!

Кто же ты, где же ты, чаровница моя?