Тайна Запада: Атлантида - Европа - Мережковский Дмитрий Сергеевич - Страница 66

Тайну музыки — магии — кто разгадает? Но кажется, смысл росписи таков: Злак Жизни сорвет не разделенный на две половины, мужскую и женскую, а только цельный Человек — Андрогин.

Этот, в древнейшей росписи Кносского дворца, — первый, но не последний Андрогин. Сколько их будет потом, в здешних ваяньях, резьбах и росписях, — сколько юных, голых, мужественно-крепких, женственно-стройных, с перетянутыми кожаным поясом, точно перерезанными, осино-тонкими станами, плясунов-акробатов, скачущих, перелетающих через рога и спины бешеных быков в священных боях, тавромахиях, на Кносском ристалище! Судя по ним, Крит — земля андрогинов.

Малоазийская область, Кария, населенная выходцами с Крита, во дни царя Миноса, называлась, подобно Ханаану, населенному тоже критянами, Красною землей, Финикией, сообщает Геродот (Herodot, I, 171. —Autran, Phéeniciens, 1920, p. 53, 55), но уже не помнит, почему она так называлась; мы же догадываемся, что, может быть, не только по смугло-красному цвету кожи критских поселенцев, но и по воспоминанию о первой отчизне их — «Красном Западе», «Закате всех солнц».

Кажется, очень древний миф об озере Сальмакис в Карии сообщает Овидий в «Метаморфозах». С юношей, купавшимся в озере, хотела сочетаться Наяда, но долго не могла настигнуть его, убегавшего; когда же наконец настигла, то умолила богов слить два их тела в одно, чтобы ей, любящей, никогда не разлучаться с любимым. Так родился Гермафродит. С той поры сальмакийские воды делают мужчин женоподобными и женщин — мужеподобными (Ovid., Metamorph., lib. IV). Кажется, и в Ханаане-Финикии, другой «Красной земле», живые воды бывшей райской долины, будущего Мертвого моря, где погребены Содом и Гоморра, делают то же. Это значит: всюду, где критяне, там и андрогины — атланты.

Крест, на Востоке древнейший, — может быть, Маянские кресты, на Западе, еще древнее, — найден здесь же, на Крите, в Кносском дворце. Имя дворца «Лабиринт», значит «Дом Лабриса», «Двуострой Секиры», labyrinthos — labrys. Нет почти ни одной палаты, ни даже келийки, во всем огромном дворце, без секирного знака. Вырубленный в каменных глыбах стен, еще при кладке их, он, большею частью, скрыт под известью, должно быть, потому что слишком свят, чтоб оставаться на виду (G. Karo, 125); только в самых святых местах, открывается: так, в Диктейской пещере, главном святилище Матери, множество медных секир вбито в столбы сталагмитов (Evans, 1. c., 444). Так же, в «богоявлениях», теофаниях, вызываемых оргийною пляскою жриц-мэнад, как это видно по резьбам на волшебных перстнях и камнях-талисманах, является, вместе с богом Младенцем, небесное знаменье, Лабрис, подобное, должно быть, ослепляющей молнии (Dussaud, 375, 412. — Evans, 160).

Крест недаром найден в Кносском дворце: «Дом Секиры», «Лабры», — «Лабиринт», — есть и «Дом Креста». Внешняя, даже геометрическая, между ними связь очевидна: пересечение двух секирных осей, продольной и поперечной, образует крест.

Тут же, в Кноссе, найден греческий статир, кажется, с очень древним изображением лабиринта из переплетенных угольчатых крестиков, свастик (Cook, 492). Это и значит: дом Секиры — дом Креста.

Так же очевидна и внутренняя между ними связь. Крест — знаменье Бога-Жертвы, и Секира тоже. В четвертой гробничной шахте Микенского Акрополя найдена серебряная бычья голова с двойным топором между рогами на темени; множество таких же топоров находится и между критскими «рогами посвящения», kerata.

Бог Телец, или Агнец, закланный от создания мира, — вот что знаменуется Крестом и Секирой одинаково.

Между Крестом и Полом связь в христианстве разорвана, но между Секирой и Полом — уцелела в язычестве. Крест пола — двуострая Секира, — лучшего знаменья выбрать нельзя для распятого Эроса: два на одном топорище лезвия, обращенные в разные стороны, — два пола в одном теле Андрогина.

Чье оружье двойная секира? Мужеженщин, амазонок, живущих рядом с атлантами, по Диодору, может быть, из Атлантиды и вышедших (Diodor., III, 53, 6; 54; 55, 2. — Berlioux, Les Atlantes, 1883, p. 127, 128). Кажется, и двойная Секира оттуда же.

Муж совершенный, Геракл, убив царицу амазонок, Ипполиту, отнял у нее Секиру и низверг Царство Жен, но, только что прикоснулся к чуду божественной Двуострости — Двуполости, как сделался и сам женоподобным; ослабел, потерял все свое мужество, облекся в женские ризы и сел у ног Омфалы за прялку (W. Leonhard. Hettiter und Amazonen, 1911, p. 88. — Dussud, 344). Вечная женственность — мужественность вечная, эти два полюса в Геракле, совершенном человеке, соприкасаются.

В древнюю Хеттею, Фригию, Лидию, Карию, — будущие земли скопцов, занесена Секира, кажется, в XIII веке, с Крита; с Крита же начнет Геракл свой путь на Крайний Запад, в райский Сад Гесперид, может быть, Атлантиду, — из второй земли Мужеженщин — в первую (Diodor., IV, 17, 3. — Berlioux, 11, 27).

Бог-человек Адонис — тот же Аттис, тот же Таммуз — оскопился двуострою секирою; умер однополым — двуполым воскрес.

В Понте, тоже земле амазонок, в городе Амизе, найдены изваяния Андрогина-Аттиса в звездной ризе, «Бога Всевышнего» (Graillot, 215, 219). — «Аттис оскопился — значит, восшел к вечной Сущности, где нет ни мужского, ни женского, а есть новая тварь, новый Человек, Мужеженщина», — учат офиты.

«Мужа и Деву, двуестественного Иакха, призываю, Освободителя», — молятся орфики, отождествляя Диониса-Иакха с Аттисом (Orph. hymn., XLI. — Fr. Lenormant. Monographie de la voie sacrée Eleusinienne, 1864, p. 380, 381). Пол, значит рождение; рождение, значит смерть. Кто победит, пол, — победит смерть. Иакх-Дионис, «двуестественный», diphyês, соединяющий два естества, мужское с женским, это и делает, так же как Аттис, Таммуз, Адонис, — все боги андрогины, вольные мученики Эроса.

В древней Каппадокии, на Иазиликайских скалах, изваяно шествие Кибелы и Аттиса, в сонме женоподобных скопцов, в длинных, как бы женских, одеждах, с изможденными лицами и двуострыми секирами в руках — тем же для них, чем для христианских девственников будет крест (Dussaud, 343. — Perrot et Chipiez, IV, 650. — Picard., Ephèsos, 443). Это и значит: Секира — тень Креста.

Бог двойной Секиры, Лабры, — Зевс Лабранд, Labrandus, в той самой Карии, где Сальмакийские воды превращают людей в андрогинов. «Бога этого нет нигде, кроме Карии», — сообщает Геродот (Herodot, IV, 119), но ошибается: тот же бог и на Крите, и в Ханаане, земле Содома, и в Хеттее, Фригии, Лидии, — во всех землях секир и скопцов. «Он бородат, но облечен в длинную, как бы женскую ризу, и шесть сосцов на обнаженной груди его расположены треугольником; а на правом плече двуострая секира», — сообщает Плутарх (Plutarch. quest. graec. 45).

Тот же бог изображен и на римской, времени императора Геты, монете из Mylasa, в четырехстолпном храмике; он тоже с бородою, в лидийской, высокой и острой шапке, modios, с двойной секирой в деснице, с двумя женскими сосцами на груди и с нижней частью тела, заключенной в узкий ящик гроб, обвитый пеленами-саваном (Thom. Friedrich. Kabiren und Keilinschriften, 1894, p. 42). Что это значит, можно понять по найденной близ Кносса, очень древней, должно быть, Миноэнской, могиле, вырытой в виде двуострой Секиры, а также по росписи на стенках гроба, найденного в нынешней Hagia Triada, около Феста; роспись изображает воскрешение мертвого: только что выйдя из гробницы, он стоит на пороге ее; справа от него зеленеет Дерево Жизни, а прямо перед ним сверкают на столбиках медные двойные Секиры — оружье двуполости в борьбе с полом, рожденьем — смертью, за вечную жизнь — воскресение: умер он однополым — двуполым воскрес, подобно Аттису и выходящему из гроба Зевсу Лабранду (Evans, 439–441. — Dussaud, 400–406).