Такая как есть (Запах женщины) - Кауи Вера - Страница 1

Вера Кауи

Такая как есть

1

Кембридж, 1988

На вопрос Макса привратник ответил:

– Доктор Александра Брент предупредила о вашем приезде и просила передать вам вот это… Вас проводить?

– Нет, спасибо, – ответил Макс и развернул записку, написанную знакомым четким почерком Алекс. Записка была короткой:

«Жаль, что я не смогла встретить тебя, Макс. Но я принимаю экзамены. Иди прямо ко мне. Бутылку «Джека Дэниэлса» найдешь в буфете. Столик у «Леонардо» я заказала. Что случилось на этот раз?

Алекс».

«Как у павловской собаки при виде зажженной лампочки, – раздраженно подумал Макс, – мое появление у Алекс связывается только с плохими вестями. К сожалению, на этот раз так оно и есть, моя девочка. Я вынужден сообщить, наверное, самую страшную новость в твоей жизни. Но все-таки лучше, если это сделаю я, чем кто-либо другой…»

Окна комнаты Алекс выходили в сад во внутреннем дворике. Ранние сумерки уже окутали окрестности влажной мглой. Но Алекс, уходя, задернула занавеси, и в комнате было уютно и тепло, благодаря камину, где догорали поленья. Макс скинул плащ, прошел в комнату, без труда отыскал бутылку виски. Она оказалась непочатой. Макс придвинул кресло к камину, скрестил ноги и налил себе порцию «Джека».

По дороге в Кембридж он попал в пробку из-за аварии у Бишопс-Стортфорда. Но ради Алекс он готов был выдержать и не такие трудности.

«Когда я приезжал сюда в последний раз? – подумал он. – Почти год назад. Как быстро пролетело время!»

Макс поднялся и поставил кассету. Подчиняясь волшебным пальцам Эрла Гарнера, мысли его устремились вслед за чудесной мелодией «В туманную даль»… «Алекс, Алекс! Не спеши… Ради Бога, не спеши на этот раз…» – подумал он, еще раз поражаясь тому, с какой быстротой пролетело время. Еще вчера студентка-первокурсница Кембриджа, Алекс – теперь доктор филологических наук Александра Брент – сама принимает экзамены.

Макс нахмурился. Его длинные пальцы принялись барабанить по кожаному подлокотнику кресла: он никак не мог решить, налить ли ему еще немного виски или нет. Но тут дверь открылась и вошла Алекс. Не так, как она входила обычно – с неповторимой медлительностью морского судна, – а стремительно, будто ворвался ветер. Удивил его и румянец, полыхающий у нее на щеках, и зеленые глаза – обычно такие же спокойные, как и она сама, – сегодня сияли, словно она была чем-то воодушевлена.

– Прости, что заставила тебя ждать, Макс. – Алекс подошла к нему, обняла и поцеловала. – Страшно рада видеть тебя.

– А я как раз сидел и думал, что не был у тебя почти год. Как долго…

– Ничего, ты за это время не постарел ни на йоту, но вот подстричься тебе не мешало бы. – Она провела рукой по его волосам – все таким же темным и волнистым. Виски, правда, слегка тронула седина. Но сколько Алекс себя помнила, столько же она помнила и эту раннюю седину Макса.

– И тебе тоже, – ответил комплиментом на комплимент Макс.

– Какие еще будут замечания?

Макс с шутливой серьезностью нахмурился:

– Ты нарочно покупаешь свои дешевые костюмы на несколько размеров больше, чтобы казаться постарше и посолиднее, как и полагается доктору филологических наук? Проконсультировалась бы хоть раз со мной, когда будешь обновлять свой гардероб…

– Прошу прощения, – кротко ответила она, – но сколько я тебя знаю, ты постоянно занят только делами мадам. Тебе не так уж часто удается выбрать время для встреч со мной… Обычно ты приезжаешь только с каким-нибудь поручением…

– Но сегодня я просто приехал к тебе…

– Да ладно, Макс! Ты же знаешь, как я рада видеть тебя, независимо от повода, по которому ты приехал. Хочешь чаю?

– И чем больше бутербродов, тем лучше. А чай у тебя какой? Если можно, завари индийский, а не китайский.

Алекс с завистью оглядела его:

– Как это тебе удается: ешь, как волк, и не прибавляешь ни грамма?

– Я много и усердно работаю.

– И мадам подгоняет тебя хлыстом?

– Хочешь, чтобы я показал рубцы?

Алекс засмеялась, двинувшись в сторону маленькой кухоньки.

– Какие новости от Криса? – крикнула она оттуда. – Он все такой же капризный, как и прежде?

– Нет. Теперь уже нет.

– Сколько ребер он переломал на этот раз? И какую по счету машину разбил? Четвертую?

– Пятую. На этот раз «порш», который он купил всего десять дней назад.

– Глупый мальчишка! – Алекс вернулась в комнату с подносом, на котором горкой лежали бутерброды, масло, ножи и вилки. Она нахмурилась и оттого, что расстроилась, и оттого, что рассердилась. – Ну когда же он наконец уймется и поймет, что, даже если мчаться со скоростью тысячу километров в час, все равно ему не вырваться из цепких рук матери. – Она протянула Максу тарелку и вилку. – Надеюсь, на этот раз ты приехал не для того, чтобы отвезти меня к нему и снова усадить у постели? Он такой нетерпеливый больной, ему настолько невыносимо скучно лежать…

– Нет, он не посылал меня за тобой…

Алекс нахмурилась еще больше:

– Тогда в чем же дело? Ведь что-то произошло, не так ли? Когда ты мне позвонил из Америки, я по твоему голосу сразу почувствовала – случилось неладное.

Макс внимательно рассматривал бутерброды.

– Авария. И более серьезная, чем прежние.

Алекс села.

– Насколько он плох? – и по тому, как она спросила, чувствовалось, что она приготовилась к самому худшему. – «Порш» – очень надежная и безопасная машина. Наверное, он несся со скоростью сто миль в час?

– Сто тридцать…

– О Боже! – Алекс всплеснула руками.

– Крис в клинике, – продолжал Макс.

– В клинике? Ему будут делать пластическую операцию? – в голосе ее слышалась тревога. – Он не обгорел?

– Нет. Он лежит в реанимационном отделении в состоянии комы. Его жизнь поддерживают только аппараты. Клинически он мертв. Но твоя мать не позволяет отключить аппараты. Вот почему я здесь: хочу попросить тебя приехать туда и убедить ее оставить тело Криса в покое.

Лицо Алекс стремительно побелело, словно по нему мазнули белой краской, но голос ее был бесстрастен:

– Моя мать никогда в жизни не снизошла до разговора со мной, почему ты решил, что она послушает меня теперь?

– Потому что ты, несмотря ни на что, ее дочь.

– Предмет ее бесконечных сожалений…

– Она сейчас не в себе, Алекс. Ты же знаешь, как она боготворила Криса. По ее требованию из отделения убрали остальных пациентов, она собрала всех специалистов, которые имеют отношение к мозговым травмам… Она не отходит от Криса ни на шаг с того самого момента, как приехала в клинику… Не ест, не спит, не разговаривает ни с кем…

– Когда это случилось?

– Неделю назад. Врачи ей твердят, что он умер, когда его еще везли в машине – мозг уже отключился. Но она не желает их слушать. Дело в том, что… – Макс немного помедлил, – удар был страшный. Череп раскололся, как яичная скорлупа.

Алекс закрыла глаза. Макс сжал ей плечо, но Алекс оставалась все такой же сдержанной – выработанная с детских лет защитная привычка – единственное ее оружие – не изменила ей и сейчас.

– Нужно убедить Еву…

– Но она никогда не считалась со мной, с чего ты взял, что сейчас мои доводы подействуют на нее? Тем более в такую минуту. Ко мне следовало обращаться в самую последнюю очередь.

– Именно так я и поступил. Пока ничего не помогло. Я прошу тебя – ради Криса – попытайся прекратить это издевательство над его телом. Твой брат мертв. И толку оттого, что всевозможные аппараты поддерживают жизнь в его теле, нет никакого. Он – труп.

Вдруг в комнате стало тихо – мелодия оборвалась. Ни Макс, ни Алекс до сих пор не замечали, что музыка продолжала звучать. Сейчас в комнате сразу наступила гробовая тишина, которую нарушали только потрескивание дров в камине да шум кипевшего чайника. Алекс встала:

– Мадам спрашивала про меня?