Я научу тебя любить - Брукс Хелен - Страница 12

Он наслаждался создавшейся ситуацией. Когда Кори взглянула в его загорелое лицо, она пришла в ярость. В ярость от его мужского высокомерия и уверенности в том, что он полностью контролирует ситуацию. Но более всего ее злило, что она все равно находит этого мужчину безмерно привлекательным и неотразимым. Это было глупо, потому что его мораль, стиль его жизни, его отношение к женщинам раздражали ее. Но…

Адреналин бушевал у нее в крови – вместе с сакэ, и она начала играть с Максом в его собственную игру.

– Ну, конечно, ведь вы мой работодатель, – сказала она невинным голосом, – и вы уверены, что я никогда не посмотрю на вас иначе, чем на коллегу по работе. Это основа хороших взаимоотношений и сотрудничества, не так ли?

Он слушал ее не шевелясь, тем не менее, у нее возникло ощущение, что тело его окаменело.

– Конечно, вы гораздо опытнее меня, потому что старше. Я уверена, что мир, в котором вы вращаетесь, так же сильно отличается от моего, как мел от сыра. У нас нет ничего общего, кроме работы, поэтому я никогда не позволю втянуть себя в интрижку, как это часто бывает в больших городах. Моя провинциальная ментальность «витающей в облаках» девушки не позволит мне этого, – закончила она мягко.

Возникла долгая пауза, воздух был словно наэлектризован. Макс тяжко вздохнул.

– Еще сакэ? – Он снова наполнил ее стаканчик, и Кори лихо выпила, забыв, что не ела почти целый день.

Еда, которую принесли, была великолепна. Кусочки морских деликатесов во взбитом тесте, обжаренные в кипящем масле, оказались изумительны. Суп с овощами, который надо было пить из горшочка, как из чашки, а овощи доставать палочками, имел необыкновенный вкус.

Они уже принялись за вторую бутылку сакэ, когда Кори почувствовала какую-то необычную эйфорию. Все ее переживания, боль и сомнения последнего времени просто исчезли, испарились.

Каким-то непонятным образом в течение последнего часа Максу удалось придвинуться ближе, и ее плечо отдыхало, опираясь на него. Какие женщины ему нравятся? Она из-под ресниц лениво рассматривала его, допивая очередную крошечную порцию сакэ. Холодные, самодовольные блондинки? Чувственные, мягкие брюнетки? Темпераментные рыжеволосые красавицы?

Джилиан говорила ей, что у Макса есть подружки – много подружек, – но, ни одна не задерживается больше месяца, и все об этом знают. Он прекрасно к ним относится, балует их, а потом с очаровательной улыбкой прощается с ними.

– А что они? – смущенно поинтересовалась Кори у Джилиан.

– Он выбирает таких, которых это устраивает, – спокойно ответила Джилиан. – Макс не хочет никаких обязательств, и его женщины тоже этого не хотят. У него напряженный образ жизни, он очень много работает. Все свои силы и энергию он отдает «Хантер оперейшнз». Надо его принимать таким, какой он есть, или уходить от него.

И Джилиан сменила тему беседы, как бы сожалея, что сказала слишком много, но Кори почувствовала, что многое было еще недосказано. А после взволновавшего ее разговора с Максом прошлой ночью она поняла, что многое в его поведении связано с той трагической ошибкой, о которой он говорил. Происшедшее очень подействовало на него, хоть он это и отрицает. Что же такое могло случиться? Он же не может отвечать за чью-то смерть… или может?

– Ужин был великолепен. – Кори почувствовала, что молчание становится невыносимым, и решилась прервать его. А Макс лежал подле нее, вытянувшись и расслабившись. Казалось, он задремал.

– Вы правы, – мягко согласился он, поворачивая голову и рассматривая ее лицо, – все восхитительно…

– Что это? – Кори заинтересовалась заунывным и каким-то пронзительным звуком, раздававшимся снаружи уже несколько минут. Звук был таким далеким от повседневной жизни, напоминающим сказку, и очень подходил окружающей обстановке. – Я никогда такого не слышала.

– Это продавец собы, уличный торговец лапшой, – пояснил Макс. – Он оповещает о себе, играя на маленькой жестяной дудочке, и привлекает покупателей.

Он слегка передвинулся, пока говорил, и Кори, озабоченная тем, чтобы между ними сохранилось хоть какое-нибудь пространство, попыталась сесть прямо, но при этом потеряла заколку, державшую волосы, и они рассыпались по плечам мягкой волной сияющего шелка. Кори озабоченно охнула и нагнулась за заколкой, упавшей под стол.

– Не надо. – Когда ее пальцы уже нащупали заколку, рука Макса накрыла ее руку. – Не трогайте свои волосы. – Кори замерла, затаив дыхание, пока он опять не откинулся назад и не сказал с усмешкой: – Целых шесть недель я все хотел узнать, как же выглядят ваши волосы, и вот наконец узнал. Преступление – прятать такую красоту.

– Я предпочитаю быть аккуратной, – запротестовала она. – Длинные волосы мешают во время работы.

– Но сейчас мы не в офисе, – мягко возразил он хрипловатым голосом.

Кори беспокоило, что за последние минуты в атмосфере комнаты что-то изменилось, появилось что-то неуловимое, но вместе с тем очень важное. Что-то, от чего у нее побежали по коже мурашки.

Она почувствовала, что он хочет поцеловать ее, и знала, что с ее стороны будет величайшей глупостью позволить ему это. И все-таки затаив дыхание она ждала, когда его губы приблизятся и дотронутся до ее губ.

Его губы были горячими и настойчивыми, но он не сделал ни единого движения, чтобы удержать ее или приблизить к себе, хотя поцелуй становился все более страстным. Она никогда не предполагала, что поцелуй может так сводить с ума. У нее закружилась голова, все ее существо трепетало.

Так вот чем наслаждаются другие женщины, беспомощно думала она. Но как же они, однажды испытав любовь Макса Хантера, могут иметь дело с другими мужчинами?

Но тут глаза ее закрылись, она перестала думать, отдавшись тем эмоциям, которые он в ней разбудил. Когда Кори почувствовала себя в сильных мужских объятиях, то даже не сопротивлялась; она была податливой, ее охватил жар, когда его губы дотронулись до ложбинки на ее шее и стали спускаться ниже.

– Как прекрасно… – хрипло бормотал он. – Твоя кожа такая нежная, такая прозрачная, ты знаешь это? Я никогда не видел ничего подобного, а твои волосы… как шелк.

Кори потеряла представление о времени, потеряла остатки здравого смысла. Она словно оказалась в другом мире, в другом измерении, там, где прикосновение, вкус и запахи приобрели совершенно иное значение.

Макс опять стал целовать ее, ласкать страстно и возбуждающе, опьяняюще. Он разжигал ее со все возрастающей властностью.

Кори положила руки на его мускулистые широкие плечи, а он так неистово целовал ее, что она была не в состоянии унять дрожь своего тела. Желание сорвать с себя одежду и застонать от восторга делало ее бессильной. Она не могла себе представить раньше, что будет испытывать что-либо подобное.

Она стала приходить в себя, лишь когда почувствовала, что объятия его стали менее страстными, поцелуи более спокойными. Еще звучало в ушах эхо ее приглушенных вскриков, еще дыхание ее было неровным и мучительным, когда Кори начала понимать, что полностью подчинилась этому мужчине.

– Кори, простите меня. Я не должен был этого делать.

Она не могла поверить его словам. Но едва пошевелилась, как тут же почувствовала себя свободной. Его руки не сделали ни малейшей попытки удержать ее.

Если бы она взглянула на него в эту минуту, то увидела бы смущение и тень в его глазах, словно в этот момент он был где-то далеко отсюда. Но она несколько секунд поправляла свою одежду, и, когда взглянула на него, его лицо было уже невозмутимым и отчужденным.

– Я не должен был этого делать. Меня не извиняет даже магия этого места.

Какое унижение! Она хотела умереть от стыда и раскаяния, потому что этот человек так легко приобрел власть над ней. Ей хотелось закричать, что он будет последним человеком на земле, о котором она когда-нибудь подумает, что он отвратителен ей и она ненавидит его, но это только ухудшило бы положение. Факты были таковы, что он держал ее в своих объятиях, целовал ее, а ее реакция на это только вывела ситуацию из-под ее контроля. Она должна была позволить его губам лишь на мгновение дотронуться до нее, а затем непринужденно отстраниться с каким-нибудь ироничным замечанием. Тогда бы их отношения вернулись в свою прежнюю колею. Ведь Макс говорил ей, что меньше всего он хочет, чтобы у его секретаря были какие-либо романтические виды на него.