Москва - Кассиопея - Кузнецов Исай Константинович - Страница 7

Витька замер и опустил глаза.

Варька смутилась.

— Я посвятила свою жизнь биологии, — тихо сказала Варя. — Старшие товарищи убедили меня, что это необходимо для науки. А для науки я готова на всё.

Витьке казалось, что Варька смотрит прямо ему в глаза и как бы отвечает ему, что это не она писала записку.

— Нет, это не Варька писала, — тихо сказал Витька Павлику.

— А вы, мадемуазель Сорокина, — спросил рыжебородый француз.

— Я… — Юлька смущённо и восторженно смотрела с экрана прямо на Витьку. — Я всегда была горячей сторонницей Вити Середы. Он самый выдающийся из всех мальчиков, каких я знаю. Осуществилась моя заветная мечта. Я лечу с Витей на Альфу Кассиопеи.

— Ну да, это она. Она написала записку, — разочарованно вздохнул Витька.

— Ты знаешь… она ничего… — сказал Павлик, разглядывая Юльку. — Очки, пожалуй, её не очень портят. И потом у неё такой возраст… За какой-нибудь год… она совершенно изменится и станет, возможно, даже красавицей. А Варька… Варька может и подурнеть…

— Не думаю, — смутившись, сказал Витя.

Старая журналистка с собачкой, наконец, оттеснила рыжебородого француза.

— Так я, всё-таки, просила бы ответить на мой вопрос по поводу психологической совместимости? — сказала она.

Юлька поправила очки.

Прежде всего, — сказала Юлька, — четверо из шести членов экипажа — ученики одного класса. Мы дружим почти семь лет. Характеры у всех, конечно, разные, но нас объединяет общая цель, взаимное уважение и чувство ответственности. Может быть поэтому мы все так легко прошли проверку на совместимость по специальной программе.

Рядом с Витькой появился Федька Лобанов.

— Середа, пока ещё не поздно, — сказал Лоб, — возьми меня с собой. В полёте возможны всякие неожиданности. Ну, скажем, вдруг испарилась вся вода. Что ты будешь делать? Не знаешь. А я что-нибудь придумаю.

— Отстань, Лоб, — сказал Витька. — Скажи спасибо, что я вообще пустил тебя на корабль.

Но Лоб не отставал от Витьки.

— Смотри, Середа… Подумай. Без меня вам не обойтись. Ну, хочешь, я открою тебе тайну?! Я создал универсальный клей. Он клеит всё!

Лоб достаёт из своей сумки пузырёк с клеем, быстро макает кисточку и, мазнув полированную поверхность переборки Звездолёта, прижимает к ней свой портфель.

— Попробуй, — оторви! — победоносно глядя на Витьку и Павлика, говорит Лоб.

Портфель накрепко приклеился к переборке. Павлик попытался оторвать его, но ему это не удалось.

— Видал! — сказал Лоб. — Без этого клея в космосе просто нечего делать.

— Я тебе говорил, — сердито сказал Павлик. — Нельзя было его пускать на корабль.

А тем временем Филатов демонстрировал журналистам прибор, чем-то напоминающий транзисторный приёмник.

— Этот аппарат — предмет нашей особой гордости. Это — портативный смыслоуловитель. Если участникам экспедиции выпадет счастье встретиться с обитателями других планет, им на помощь придёт этот уникальный прибор. Прошу вас, — Сергей Сергеевич обратился к журналисту в красном тюрбане. — Скажите несколько слов на своём родном языке.

Журналист в тюрбане приблизился к аппарату и, улыбаясь, произнёс довольно длинную тираду.

— Я просто не нахожу слов, — перевёл смыслоуловитель.

Журналисты засмеялись, а один из них сказал:

— Машина-переводчик — не новинка… Разрешите, я предложу вашему смыслоуловителю более сложную задачу.

И он поднёс аппарат к маленькой собачке, которая сидела на руках у старой журналистки. Собачка тявкнула.

— Уберите от меня эту чертовщину, — заговорил смыслоуловитель. — Лучше бы вы предложили мне хорошую косточку.

— Окей… О-ля-ля… Колоссаль! Брависсимо! — восторженно зашумели корреспонденты, щёлкая фотоаппаратами.

— На этом разрешите закончить нашу пресс-конференцию, — сказал Сергей Сергеевич. — Меня ждёт экипаж звездолёта. Прошу извинить. Всего хорошего.

Он кланяется журналистам и, оглянувшись на Витю, Павлика и Мишу, жестом приглашает их следовать за ним. Ребята направляются к нему под вспышками фотоблицев. Весь экипаж с Филатовым подходит к двери с надписью…

… «СЮРПРИЗ».

— Это ваша кают-компания, — говорит Филатов и нажимает кнопку рядом с дверью. Дверь бесшумно открывается. Перед нами обширный тамбур, за которым следующая дверь. По бокам тамбура два пульта.

Филатов подвёл экипаж Звездолёта к шкале со слайдами, изображающими различные интерьеры и пейзажи.

— Мы хотели как-то облегчить вашу будущую тоску по родной земле. И вот… придумали эту кают-компанию. В ней вы сможете воссоздать более ста вариантов известных вам помещений и уголков природы.

Филатов нажал кнопку со слайдом кают-компании.

— Здесь вы сможете отдыхать и заниматься спортом, отмечать праздничные даты и дни рождения.

Вторая дверь раскрывается, и перед нами возникает комфортабельная кают-компания.

Филатов снова набирает шифр из четырёх кнопок, говоря:

— Сейчас я покажу вам один из вариантов среднерусского уголка природы.

Дверь снова открывается, и перед ребятами оказывается озеро с песчаным берегом, кустами, и даже берёзами. К воде нерешительно подходит Варька.

— Можно потрогать? — спрашивает она Филатова.

— Потрогай.

Варька наклоняется, зачерпывает ладонью воду, взмахивает рукой, разбрызгивая её. Облизывает ладонь. Ребята обступают её…

… а Катька наклоняется у берега, в поисках камешка, находит его, идёт мимо кустов и деревьев, удаляясь.

— Катя, не увлекайся, — окликает её Филатов. — Упрёшься в небо.

Катька недоверчиво смотрит в голубое небо и возвращается ко всем ребятам, которые выходят в тамбур.

— А можно смоделировать стадион? — спрашивает Мишка.

— А баню? — интересуется Павлик.

— А рыцарский замок? — любопытствует Катька.

Филатов снова показывает на шкалу слайдов.

— Как видите, здесь есть даже ваши квартиры. А теперь — до свиданья. Обживайте корабль. Завтра — старт.

Экипаж «Зари» прощается с Землей. Мы видим ребят, поднимающихся из-за пригорка. Перед ними открывается прекрасный подмосковный пейзаж. Они задумчиво смотрят, прощаясь с любимыми местами.

Эпизод 18

Бьют кремлёвские куранты. На Красную Площадь въезжает длинная чёрная машина. Из неё выходят ребята, останавливаются перед мавзолеем.

Эпизод 19

И вот, наконец, наступил долгожданный день, день запуска звездолёта «Заря».

В Москве и в Нью-Йорке, в Лондоне и в Варшаве, на Канарских островах и в джунглях Амазонки, — повсюду люди раскрывали газеты, вслушиваясь в голоса, доносившиеся из транзисторов, впивались в голубые экраны телевизоров.

Экипаж корабля — шесть юных космонавтов поднимались в просторной кабине лифта. В нарядных белых костюмах, держа в руках прозрачные гермошлемы, они поднимались вверх на глазах у всего мира. За прозрачными стенами кабины бежало ослепительно-белое тело, невиданного по масштабам сооружения, напоминающего трубку кинескопа, опрокинутого экраном вниз, а из динамика слышался чуть глуховатый от волнения голос Сергея Сергеевича Филатова.

Витька и Павлик, Варька и Юля, Мишка Капаныгин и Катя Поташева прислушиваясь к голосу Филатова, ощущали всю торжественность последних минут прощания с Землёй.

— Пятьдесят лет наши посланцы будут в полёте, — говорил Филатов. — Пятьдесят лет по часам звёздного корабля. И если им суждено вернуться, а я верю, что они вернутся… на Земле за это время пройдут многие сотни лет…

Как эхо прозвучали голоса переводчиков, на разных языках мира повторивших…

Многие сотни лет!

На глазах Юльки появились слёзы, Варька толкнула её в бок, и Юлька украдкой вытерла слёзы. Катька раскрыла ладонь и, стараясь, чтобы не увидели другие, показала Мишке камешек с дыркой посередине.

— Куриный бог… возьми на счастье… — прошептала она.

— Я в эту ерунду не верю, — сказал Мишка.

Кабина всё поднималась и поднималась, а из динамиков уже слышались голоса иностранных комментаторов: