На Дальнем Западе - Гофман Отто - Страница 22

В ту же минуту послышался голос траппера: «В развалины! К развалинам!» — И все трое, не теряя ни минуты, поспешили к храму, которого достигли, прежде чем передние воины отряда, состоявшего из тридцати человек, успели отрезать им путь. Тотчас затем апачи увидели трупы двух вождей, и ужасные крики, огласившие воздух, показывали, какое бешенство и горе возбудила в них гибель двух храбрейших воинов.

Черный Змей тотчас велел напасть на развалины, с предусмотрительностью опытного воина не желая дать остыть бешенству своего отряда. Все слезли с лошадей, спутали их и затем разделились на две части: одни должны были под прикрытием травы и камней ползти к храму, а другие открыли огонь по какой-то человеческой фигуре, неосторожно появившейся у входа в храм.

Наконец пули свалили на землю этого неосторожного человека, и в ту же минуту апачи по сигналу Черного Змея с диким ревом бросились к храму и ворвались в него, не встречая никакого сопротивления. В храме было пусто, только почерневший труп янки, изборожденный пулями апачей, валялся у порога.

Суеверный ужас охватил индейцев, они бросились вон из храма.

Но снаружи их ожидал новый испуг.

Нападение на развалины так заняло Черного Змея, что он не обращал внимания ни на что остальное и теперь был немало смущен, когда, случайно обернувшись, увидел в долине толпу воинов по крайней мере в 60 человек. Сначала он думал, что это остальная часть отряда, оставленного вождями для осады острова и почему-либо последовавшего за ним, но фигура Крестоносца, замеченная им среди всадников, доказала ему, что это толпа враждебны» индейцев.

По его свисту воины бросились к лошадям, но было уже поздно, толпа команчей настигла их, и после слабого сопротивления апачи были разбиты. Никто не избежал копья или томагавка нападающих, и сам Черный Змей нашел заслуженную гибель в кровопролитном сражении.

По окончании битвы, продолжавшейся не более четверти часа, из развалин вышли граф, Железная Рука и Орел, исчезновение которых скоро объяснится, и приветствовали Крестоносца, подоспевшего так кстати с отрядом команчей.

Разумеется, все были согласны довершить одержанную победу и напасть на апачей, осаждавших остров. Во время совещания об этом нападении граф объявил, что он с Железной Рукой и команчем останутся здесь и явятся на остров на следующий день. Около полудня отряд команчей двинулся в путь, граф проводил их немного и дал Крестоносцу указания относительно своих людей. Но при этом он умолчал о причинах, заставлявших его остаться в долине, а Крестоносец не счел нужным спрашивать о них.

Глава десятая

ЗОЛОТО! ЗОЛОТО! ЗОЛОТО!

Когда граф вернулся к своим спутникам, они стали снаряжаться в путь, к золотой мине. Несмотря на все свое самообладание, француз не мог скрыть волнения, думая о сокровищах, которые ему придется увидеть через несколько часов. Он нетерпеливо торопил своих спутников, которые совершенно спокойно увязывали одеяла на спину, чтобы не быть стесненными в движениях. Команч нарубил из сосновых веток несколько факелов, которые они также привязали себе на спину. Ружья были спрятаны внутри храма.

На первый взгляд в храме не было заметно никакого другого выхода. Но когда трое путников вошли в темный угол храма, перед ними оказалась узкая лестница, сложенная из камней и ведшая наверх. Здесь-то они и скрылись во время нападения апачей. Место было так удобно для защиты, что один человек мог бы задержать здесь всю толпу, если бы она сама не рассеялась под влиянием суеверного страха.

Через несколько мгновений все трое стояли на первой террасе храма. Здесь перед ними открылась такая же пирамидальная каменная постройка, как и та, по которой они взобрались, но никакого другого входа не было видно.

— До сих пор, сеньор, — сказал Железная Рука, — дорога вам известна. Мы также не знали, куда идти дальше, когда случайно открыли это место, и только искусство Хосе, внимание которого было возбуждено кусочком золота, найденным им на лестнице и, вероятно, лежавшим здесь уже целые столетия, помогло нам отыскать дальнейший путь. Его баррета, которую мы найдем в руднике и которой он стучал в каждый камень, открыла нам путь.

С этими словами он изо всех сил толкнул квадратный камень, который повернулся на железных петлях и открыл вход в постройку. Внутри нее также находилась лестница, ведшая на третью террасу, на которой виднелась еще пирамидальная постройка, прислоненная к скале. На внешней стороне этой пирамиды были выбиты ступени, по которым наши три странника выбрались на маленькую площадку. Перед ними возвышалась на головокружительную высоту почти отвесная скала, по которой в разных местах струилась вода. В скале были выбиты ступени на расстоянии двух футов одна от другой, поросшие мхом кольца из сплава цинка с медью, заменявшего у древних мексиканцев железо, были вделаны в стену, чтобы облегчить восхождение.

— Нам нужно подняться туда, наверх, граф, — сказал траппер, указывая на ступени.

— Однако здесь не долго сломать шею, — отвечал граф

— Но это единственная дорога к золотой мине, и до нас по ней прошли тысячи, если только верить преданию.

— Какому преданию?

— В древние времена, — сказал траппер, — у князей этой страны всегда было много золота, так как они одни и некоторые из священников знали места, в которых золото просачивается из недр земли и теперь еще лежит в огромном количестве, несмотря на то, что из этого источника черпали в течение столетий. Великие кацики ежегодно в известный день отправляли за золотом сотню рабов, и, когда они возвращались из пещеры нагруженные золотом, священники убивали несчастных, чтобы они не могли разгласить тайну. Их кости покоятся под курганом, который мы видели в долине.

— Теперь, Орел, — продолжал траппер, — ступай вперед и показывай нам дорогу, а вы, сеньора, прижмитесь крепче к скале. Опасность не так велика: нужно только быть осторожным.

Квахади начал взбираться на стену, за ним последовал француз, а Железная Рука замыкал шествие. Около часа продолжалось это трудное и утомительное восхождение, наконец скала сделалась более отлогой. При этом граф заметил, что камень принял пористый вид, чем объяснялось просачивание воды из верхних бассейнов. Восхождение продолжалось еще час, наконец индеец остановился и сказал:

— Дух Желтых вод близко, следует обратиться к нему, прежде чем вступить в его владение.

Траппер пожал плечами.

— Это бедный язычник, — сказал он графу, — он еще не избавился от суеверий своей нации.

Индеец протянул руку поочередно на все четыре стороны, произнося какие-то заклинания. Потом он встал на колени и три раза прикоснулся головою к земле.

Граф схватил траппера за руку.

— Итак, это верно? — сказал он. — Мы недалеко от золотой мины.

— Опомнитесь, сеньор, — сказал траппер почти невольно, — и не дайте индейцу увидеть, как храбрый воин белых теряет самообладание при мысли о негодном металле.

Индеец встал.

— Пора, — сказал он. — Дух Желтых вод разрешает нам вступить в его владения.

— Ну, так вперед, во имя Господа, — сказал Железная Рука.

Индеец поднялся на последние двадцать ступеней, и все трое остановились на вершине скалы.

Перед ними простиралась золотая долина.

Граф стоял и смотрел; единственные слова, которые, наконец, вырвались из его уст, были: «Золото! Золото!»

Последние лучи солнца освещали долину, которая казалась вся в огне.

Когда граф пришел в себя и мог рассмотреть подробности, он увидел перед собой котловинообразную долину около ста шагов в длину и около пятидесяти в ширину, окруженную с боков крутыми стенами и замкнутую высокой каменной стеной, у подошвы которой виднелась широкая трещина. Из множества других мелких трещин и дыр просачивалась грязная вода, протекавшая по долине в виде ручейков и собиравшаяся на той скале, где стоял граф, откуда, по-видимому, не было никакого истока. Легко было понять, что она просачивается сквозь пористый камень и, стекая вниз, образует источники Бонавентуры.