На Дальнем Западе - Гофман Отто - Страница 11

— Если мой отец друг апачей, — сказал индеец, лицо которого приняло теперь мрачное выражение, — то как это случилось, что труп апача, с оскальпированной головой, лежит в степи?

Этот вопрос не оставил в траппере никакого сомнения насчет того, что ему делать; им объяснялся также и крик, слышанный охотником раньше и, очевидно, вырвавшийся из груди апача, когда тот нашел труп своего товарища. Траппер схватил ружье; но прежде, чем он успел направить его на врага, какая-то черная полоса мелькнула перед его глазами и петля лассо обвилась вокруг его шеи. Он бросил ружье и схватился обеими руками за лассо, но индеец уже успел повернуть лошадь и, несмотря на всю силу траппера, лассо опрокинуло его на землю.

С криком: «Бледнолицая собака! Пусть твои члены послужат пищей степным волкам!» — апач пришпорил лошадь, и Железная Рука, глаза которого стали выступать из орбит от ужасного давления лассо, счел себя погибшим, как вдруг раздался выстрел, всадник, державший лассо, с раздробленным черепом повалился на землю, и в следующее мгновение полузадушенный траппер почувствовал, что кто-то приподнимает его и освобождает его шею от петли.

— Пусть отец мой сядет на лошадь, которую его сын привел ему, — послышался дружественный голос около самых ушей траппера, — эти волки сейчас будут здесь.

Железная Рука глубоко вздохнул и в недоумении осмотрелся кругом. Рядом с ним стоял команч, держа под уздцы двух лошадей, прежние владельцы которых лежали на траве с раздробленными черепами.

Времени для объяснений не было. Охотник собрался с силами, схватил свое ружье и завернутое в буйволовую кожу мясо и вскочил в седло. Индеец в то же мгновение вскочил на другого коня, и оба помчались к своему убежищу возле дуба.

Да и пора было им бежать, потому что со всех сторон слышались крики апачей, спешивших к месту происшествия.

Пока траппер и его молодой спаситель мчатся к убежищу, мы расскажем читателю, как произошел последний подвиг команча.

Молодой команч, который, подобно своему товарищу и в небольшом расстоянии от него, дожидался, спрятавшись в траве, не пошлет ли ему судьба раненого буйвола, был замечен одним из апачей. Прежде чем последний успел опомниться, команч убил его ударом томагавка и овладел его оружием и лошадью. Благодаря своей окраске, он был так похож на апача, что индеец, проезжавший мимо и привлеченный криком, который слышал также и Железная Рука, принял его за воина своего племени и позвал с собою к тому месту, откуда раздался подозрительный крик. Команч не мог отказаться от этого приглашения, но надеялся легко найти случай уехать, и сохранил все свое хладнокровие, когда они приблизились к индейцу, который захватил врасплох траппера. Большой Орел догадался, чем кончится разговор между апачем и Железной Рукой. Поэтому, когда апач кинул свое лассо, ружье команча уже было наготове и пуля раздробила голову метавшего лассо. Затем, с быстротою молнии схватил он дуло еще дымившегося ружья и, прежде чем его спутник успел сообразить в чем дело, с такою силою ударил его прикладом по голове, что тот замертво свалился с лошади. Команч схватил ее за узду и секунду спустя был подле своего старого друга.

Глава шестая

СЕРЫЙ МЕДВЕДЬ И ЕГО ТЕЗКА

Беглецы находились шагов за тысячу от холма, на котором рос пробковый дуб, но их догоняли около полудюжины апачей, за которыми виднелась еще целая толпа.

Железная Рука и молодой вождь увидели, что минуты через две их догонят, и, обменявшись взглядом, без слов поняли друг друга. В ту же минуту они разом остановили своих усталых коней, соскочили на землю и скрылись в высокой траве. Преследователи испустили бешеный рев, видя, что их перехитрили, однако, продолжали нестись вперед, как вдруг с вершины холма раздался выстрел и опрокинул лошадь переднего всадника. Второй выстрел свалил с лошади одного из всадников, преследователи остановились — торжествующий крик индейца и громовое «ура!» траппера достигли их слуха; они увидели, как их враги, пробежав по холму, скрылись под завесой мха, и должны были сами отступить от холма, чтобы избежать пуль беглецов. Пока эти последние переводили дух, красивая фигура Суванэ, державшей в руке карабин своего брата, спустилась с дуба и остановилась перед ними.

— Эти два выстрела были сделаны вовремя, — сказал наконец траппер. — Так как у мистера Смита только одно ружье, то второй выстрел, должно быть, сделан тобою?

— Суванэ видела, что ее брат в опасности, — отвечала девушка застенчивым, но сердечным тоном.

— Это хорошо, — спокойно сказал команч. — Возьми это мясо и разведи огонь.

Говоря это, он снова зарядил ружье и подошел к трапперу, который уже сидел на корточках перед завесой мха, просунув сквозь него дуло своей смертоносной винтовки.

Один из апачей, которого Железная Рука заметил со своего возвышенного пункта, пешком пробирался сквозь траву и неосторожно приподнял голову; этого было достаточно для траппера. Раздался выстрел, несчастный апач высоко подпрыгнул и упал ничком на землю.

Снова раздался дикий рев; но удачный выстрел произвел свое действие, и апачи поспешили благоразумно удалиться из пределов действия ужасной винтовки. Зато к ним прибывали все новые и новые толпы товарищей.

Янки тоже спустился с дерева и в разнообразных ругательствах выражал свой страх по поводу их действительно опасного положения.

— Что ты думаешь, Орел, о нашем положении? — спросил Железная Рука у команча, не обращая ни малейшего внимания на жалобы американца. — Я, со своей стороны, считаю его весьма неприятным, хотя еще вовсе не собираюсь запевать свою предсмертную песнь.

— Нас погубит трава, а не апачи, — отвечал индеец.

— Ты прав, вождь. Как бы мы ни остерегались, но рано или поздно некоторым из этих плутов удастся подползти так близко, что их стрелы будут попадать в нас.

— Нам еще остается огонь. Пусть отец мой остается на своем месте, пока я все устрою.

Траппер кивнул головой; индеец вернулся к костру и взял из него несколько головешек. Затем он вынул из колчана три стрелы, обернул мхом, привязал к каждой по тлеющей головешке и, вернувшись к трапперу, пустил эти стрелы по трем различным направлениям. От трения во время полета пламя вспыхнуло, и лишь только стрелы исчезли в высокой траве, из этих мест поднялись облака дыма и вслед за тем показалось пламя.

Новый бешеный рев апачей был ответом на хитрость осажденных, и скоро перед холмом не оставалось ни одного врага; они спасались от пламени, которое теперь в виде огненной стены окружало холм и распространялось дальше в степь.

При виде бегущих врагов Железная Рука разразился веселым хохотом.

— Эти мошенники должны поторопиться, если не хотят сжариться лучше, чем наше буйволовое мясо; или же они догадаются бежать к пруду, который мы видели по дороге сюда. Во всяком случае, их лагерь погибнет от огня.

— Черный Змей мескалеро собака, — возразил команч, который, стой рядом с траппером, с таким же интересом следил за распространением огня, — но он вождь. Отец мой не должен забывать, что огонь можно одолеть огнем. Пусть он взглянет туда.

Говоря это, он указал на нескольких всадников, которые с быстротою ветра мчались к лагерю, чтобы зажечь там на удобных местах другой огонь, как это доказало облако дыма, поднявшееся с той стороны. Между тем остальные апачи по зову своих вождей собрались к пруду.

Так как почва могла охладиться настолько, чтобы по ней можно было пройти, не ранее двух часов, то осажденным оставалось достаточно времени, чтобы утолить свой голод и обсудить свое положение. Теперь местность вокруг убежища была открыта, так что никто из врагов не мог подкрасться незамеченным; но что делать, когда наступит ночь? Бегство было также невозможно, потому что враги, без сомнения, подстерегали вблизи, чтобы напасть на беззащитное общество; в то же время янки, который снова взобрался на дерево со зрительной трубкой, объявил, что с той стороны, откуда они пришли вчера, подходит новая толпа индейцев.