Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Гофман Отто - Лазутчик Лазутчик

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лазутчик - Гофман Отто - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Как?! Не сделав ни одного выстрела? — вскрикнул удивленный Штанфорт-дядя.

— Да, дядя, мы не сделали ни одного выстрела из наших ружей. Представь себе только, что чувствовали храбрые американские воины, когда они были преданы своим собственным генералом я отданы в руки врагов, тогда как при небольшом усилии они могли бы легко победить их.

— Только сумасшедший мог совершить такое страшное дело, — проворчал дядя. — Но как же мог ты, Эдуард, при таком положении дел приехать сюда?

— Английский генерал возвратил нам свободу и позволил вернуться в отечество, но все-таки старого Гулля и регулярное войско он взял с собой в Канаду. Как только я получил позволение возвратиться, то поспешил к вам. К счастью, мне удалось выкупить своего коня и ружье и предупредить вас об угрожающей опасности.

— После таких известий нам действительно нельзя оставаться здесь, — серьезно сказал дядя.

— Но почему ты хочешь ехать по озеру и таким образом прямо идти навстречу опасности?

— Опасность есть везде, куда бы мы ни поехали, но, мне кажется, безопаснее плыть по реке и озеру в нашей лодке, нежели странствовать по лесу, где в скором времени появится множество индейцев, если их тут уже и теперь нет. Если удастся, мы можем поселиться в каком-нибудь американском владении, в худшем же случае принуждены будем прибегнуть к покровительству англичан: все же это лучше, чем попасть в руки дикарей.

— А наши лошади, коровы и овцы, — сказал озабоченно дядя. — Что станет с ними?

— Мы должны будем оставить их на произвол судьбы. Хорошо и то, что мы можем спасти свою жизнь.

— Это жестоко! — вскричал старший Штанфорт, начиная ходить по комнате с мрачным видом. — Это чрезвычайно жестоко! Все, нажитое с большим трудом и приобретенное долгой работой, должно погибнуть; но нам ничего не остается, Эдуард, как следовать твоему совету. Ступай же теперь к своим и скажи, чтобы они приготовились к бегству. Пойдем, жена, пойдемте, дети, мы сейчас же примемся за работу.

— Я скоро опять приеду, — сказал Эдуард.

Он поспешно вышел, сел на лошадь и поскакал к дому своего отца.

Около двенадцати часов ночи общество, состоявшее из восьми человек, четырех мужчин и стольких же женщин, тихо пробиралось через маленькую полянку в лес, к правому берегу реки Миами, где стояла средней величины лодка. Когда они все вошли в лодку и убедились, что пожитки их также перенесены в нее, они снялись с якоря, выплыли на середину реки и спокойно поплыли по течению.

Читатель, наверное, уже догадался, что это маленькое общество состояло из нашего друга Эдуарда Штанфорта, его отца, матери и сестры, а также его дяди, тетки, Мабели Дункан и Пелего Вайта. Мабель Дункан была племянницей Амоса Штанфорта; она еще в детстве осталась сиротой и была принята вместо дочери дядей и теткой, у которых не было детей. Пелег Вайт также был сирота и должен был оставаться у Амоса Штанфорта, своего опекуна, до совершеннолетия, привыкая к сельскому хозяйству.

Все члены этого общества были уроженцами одного маленького городка штата Коннектикут, где постоянно и жили до своего переселения на берега Миами.

Объяснив отношения между лицами нашего рассказа, мы представим читателям картину той трудной и опасной жизни, которую приходилось вести нашим бедным беглецам, прежде нежели они достигли тихого пристанища, где нашли мир и покой. Лодка, на которой плыли наши беглецы, была довольно велика, так что все члены обоих семейств свободно поместились в ней, но она была тяжела, грубой постройки и плохо слушалась руля. Она была снабжена одной только снастью, на которой было укреплено что-то вроде паруса. При попутном ветре лодка шла довольно быстро, но при противном управлять ею было трудно. На лодке кое-как приладили палатку, чтобы было где укрыться женщинам на ночь и в непогоду.

В то время как лодку тихо несло по течению, Эдуард совещался с отцом и дядей, и они порешили бросить невдалеке от берега якорь и остаться тут до рассвета. Все это, однако, было решено после долгих прений; сначала Эдуард настаивал на том, чтобы ехать сейчас же, не медля ни минуты, но родственники его на согласились на это и советовали ему отдохнуть.

Действительно, молодой человек два дня не сходил с седла и страшно утомился. Наконец только после долгих убеждений и обещания сторожить он бросился на сваленные в лодке кули и почти тотчас крепко заснул, другие же были не так сильно утомлены, как Эдуард, долго не могли заснуть под впечатлением последних происшествий и тихо разговаривали между собою о несчастии, постигшем их. Наконец, по просьбе Давида Штанфорта, отца Эдуарда, здоровье которого было так слабо и расстроено, что он не мог переносить ни малейшего напряжения, все улеглись, и вскоре на маленьком судне царил сон. Даже Пелег Вайт, самый трусливый из всего общества, и тот наконец задремал. Но вдруг он вскочил с ужасным, диким воплем, упал на колени и просил раздирающим душу голосом пощадить его жизнь. Его вопли разбудили всех и страшно перепугали женщин, вообразивших спросонья, что на них нападают индейцы. Несколько минут на лодке все были в смятении.

— О, не делайте этого, милый, добрый господин индеец! Добрый, милостивый господин дикарь! Умоляю вас, не убивайте меня, — кричал Пелег в смертельном страхе. — Я отдам вам все, что у меня есть, даже свой прекрасный перочинный ножик, который я купил в Коннектикуте за 2 шиллинга. Ах, милосердный Боже, сжалься над моей душой и направь этого старого язычника… я… я хотел сказать, доброго, милостивого господина индейца… направь… на путь истинный!

— Несносный дурак! — вскричал Амос Штанфорт, схватив его за ворот и сильно встряхнув. — Дурак! Жалкий трус! Что это значит, что ты из-за пустяков поднимаешь такой ужасный крик?

— Вы… вы, вероятно, милостивый господин индеец? — бормотал Пелег, дрожа всем телом и обливаясь холодным потом.

— Я твой опекун, глупый трусишка! — закричал ему на ухо рассерженный Штанфорт. — Я твой опекун, который советует тебе зажать рот, если ты не желаешь познакомиться с его кулаком.

Пелег, уже совершенно очнувшийся во время этого не совсем нежного увещевания, шмыгнул в сторону, не проронив ни одного слова, так как боялся рассерженного дяди почти так же, как индейцев. Теперь, естественно, не было уже и речи о сне. Женщины, за исключением разве Мабели Дункан, будучи не в силах преодолеть страха, разразились жалобами и рыданиями, и только отец Эдуарда мог несколько успокоить их.

— Если индейцы близко, то вы своим криком только откроете наше убежище. Поэтому последуйте моему совету и будьте по возможности спокойны. Эдуард, Амос и я будем настороже.

— Я не могу допустить, — сказал Эдуард шепотом отцу, — чтобы дикари проникли уже в эту местность; неужели слух о них не дошел бы до нас?

— Во всяком случае, я чувствую себя неспокойно на этой старой, неповоротливой лодке ночью, в ожидании неизвестного врага, — заметил Штанфорт-отец. — Скоро ли по крайней мере день?

— Скоро станет рассветать, — отвечал Эдуард, — посмотри там, на востоке, кажется уже занимается заря.

— Я вижу красноватое облако, но сомнительно, чтобы это была заря. Как ты полагаешь, Амос? — обратился Штанфорт к брату, который между тем старался рассмотреть что-нибудь на берегу в почти непроглядной тьме.

— Насколько я. могу судить, этот свет вовсе не заря, — тихо отвечал Амос.

— Что же это такое? — спросил Эдуард.

— Огонь! — был лаконичный ответ.

— Огонь? — повторил, видимо, испуганный, племянник.

— Это худой признак: индейцы близко. При таких обстоятельствах лучше всего поднять якорь и плыть дальше, так как все равно мы не можем помочь соседям.

— Тсс… тише! — сказал шепотом дядя. — Твои уши моложе моих, разве ты ничего не слышишь?

Все стали прислушиваться, затаив дыхание, чтобы не пропустить ни малейшего шороха.

— Я слышу только плеск воды, — сказал наконец Эдуард, понижая тон.

— Мне показалось, что хрустнули на берегу сухие ветки, но, может быть, я ошибся, — заметил Амос Штанфорт.