Последний день туготронов(сб) - Гнедина Татьяна - Страница 4

Как видно, уже в этом раннем стихотворении Стихошлепа перепутано ударение. Очевидно, переключатель в его голове был неисправен ещё до понижения температуры.

Между тем паника на Острове постепенно прекращалась, и около несгораемых шкафов образовались очереди туготронов, сдавших свои головы на хранение.

В толпе рядовых туготронов оказался и Хамиан-14. Он был застигнут паникой по дороге от аэродрома к ремонтной мастерской. Ему тоже пришлось сдать в несгораемый шкаф свою драгоценную голову. Она имела форму тонкого весеннего огурца с крутым завитком. Хамиан-14 оставил при себе только розовый набалдашник с дюжиной мелких мыслишек. Сохраняя инкогнито в дребезжавшей толпе своих сограждан, он с беспокойством ждал очереди к несгораемому шкафу. Наконец он получил свою треснувшую голову, украшенную на затылке розовыми косичками из отходов производства, и бережно понёс её к смазочному насосу.

Несколько туготронов, узнав причудливый набалдашник Хамиана-14, шарахнулись в сторону.

— Выключайте мысли! Замыкайте предохранители! — зашумела толпа. — Здесь Хамиан-14. Сейчас он включит глушитель мыслей. Берегитесь лучей! Берегитесь замыкания!

Туготроны защёлкали контактами, и все надписи с экранов исчезли.

Хамиан-14 раздражённо помотал розовым набалдашником с маленьким экраном, похожим на карманное зеркальце. Ему не хотелось при свидетелях привинчивать к туловищу свою лопнувшую голову, поэтому он отошёл от смазочного пункта и свернул к пустырю, куда обычно сваливали всякий железный хлам. Здесь Хамиан-14, повозившись, закрепил голову гайкой на шее небольшим ключом.

Потом он нажал за ухом чёрную кнопку. Голова заработала вяло и со скрипом. Время от времени из глаз сыпались искры, а трещина на затылке, похожая на мягкий знак, то вспыхивала, то гасла, как негодная световая трубка для вечернего освещения.

«Дело дрянь», — подумал Хамиан-14, нажал кнопку глушителя мыслей и стал ждать, пока он прогреется. В затылке загудел трансформатор. Хамиан-14 приоткрыл щиток на переносице для ощупывающих лучей. Проходили минуты, а ЛУЧИ не появлялись.

«Испортился!..» — метнулась паническая мысль в опустошённой голове Хамиана-14. Глушитель, тот самый глушитель новых мыслей, который сделал его единственным властелином безотказных обитателей Острова туготронов, сломался, словно какой-нибудь захудалый регулятор!

Хамиан-14 включил голову на все катушки и стал размышлять. Тончайшие магнитные ленточки поползли в его голове плавно и бесшумно, как карамельки на конвейере кондитерского цеха.

«Кто и когда изготовил прославленную голову-огурец с глушителем новых мыслей? — вспоминал Хамиан. — Почему туготроны боятся глушителя?» — Но память не давала ему на это ответа.

Все Хамианы, начиная с 1-го до 14-го, наследовали от своих предшественников голову-огурец с глушителем новых мыслей. Но откуда досталась эта голова Хамиану-1?

Этого Хамиан-14 не знал.

«Не будем унывать, — успокоил себя Хамиан. — Пока на Острове есть ремонтная мастерская Автотрама, нет причин для меланхолии».

Он пошёл с пустыря на улицу, по которой торопливо двигались туготроны, спешившие по разным делам. Одни плавно скользили по рельсовому тротуару, не останавливаясь, другие подходили к смазочным колонкам и наскоро опрыскивали нагревшиеся части нежнейшим машинным маслом из пульверизатора.

Хамиан-14 вспомнил, что давно не проходил технический осмотр. Колени поскрипывали, и их давно пора бы разобрать и смазать. В главную маслёнку с незапамятных времён не набивался твёрдый смазочный состав «Раннее утро», и внутренние механизмы до того пересохли, что колотились друг о друга, как калёные орехи.

Хамиан-14 подошёл к двери, над которой висела вывеска со светящейся надписью: " 1111-0000-00101101101». Это означало: «Не испытывай себя на износ!»

Хамиан-14 вошёл внутрь колонки и получил от автомата связку гаечных ключей и банку с составом «Бархатистый». Все это Хамиан-14 понёс к одной из свободных стоек.

В смазочной было много туготронов. Некоторые подмазывали плечевые суставы, другие опрыскивали нагревшиеся контакты. Молодые туготроны Идиод, Клистрон и Вакукум громко болтали о похолодании на Острове и часто щёлкали новенькими переключателями под мышкой.

Хамиан-14 послушал, о чём они говорят, и быстро успокоился.

Новых мыслей нет! Все в порядке! Потом он вспомнил о поломке своего глушителя мыслей и снова опечалился.

«Надо же! Вот неприятность! Необходимо скорей отремонтировать голову», — пробормотал он.

Хамиан-14 сел в одну из стоек и отвинтил первую гайку от крышки живота. Эта крышка обычно прикреплялась пятью крупными гайками, выточенными в виде полевых колокольчиков, но живот Хамиана-14 давно уже держался только на одной. Остальные гайки были потеряны. Поэтому, как только Хамиан-14 отвернул свою единственную гайку, крышка живота с грохотом отскочила от своего хозяина и покатилась с радостным звоном. Идиод толкнул её ногой к Клистрону, тот — к Вакукуму, а Вакукум — к Хамиану-14.

«Ты что, не узнаешь меня, болван?» — хотел было рявкнуть Хамиан-14. Но он забыл включить речевую сигнализацию, и этот вопрос возник только на экране его головы в виде цифр.

Однако и этого было достаточно. На Острове не было ни одного туготрона, который не узнал бы железный завиток на огуречной голове Хамиана-14. На экранах Идиода, Клистрона и Вакукума мгновенно вспыхнула цифровая надпись, обозначавшая то же самое, что они гаркнули хором на речевых сигналах:

— Виноваты! Обознались!

После этого наступила тишина, которую прерывало только шипение смазочного вещества «Бархатистый», которым Хамиан-14 обильно поливал свои накалившиеся внутренности. Привинтив гайкой крышку и прикрыв ею живот, Хамиан-14 включил речь и пригляделся к толпе туготронов. Среди них он заметил Шатуна и Автокопыто, работавших в мастерской для ремонта голов.

— Подойдите-ка сюда, — сказал он им приветливо и для острастки покрутил ручку глушителя на голове.

Шатун и Автокопыто, лязгая железными суставами, подошли к Хамиану-14.

— Быстрей — в мастерскую! — приказал он.

Все трое вышли из смазочной, встали на рельсовый тротуар и включили двигатели. Шатун и Автокопыто покатили Хамиана-14 по рельсам, бережно подталкивая сзади, как коляску с младенцем. Розовые косицы из отходов производства взвились над огуречной головой, обнажив страшную трещину в виде мягкого знака.

В мастерской Автотрама царил обычный строгий порядок. Пластмассовый пол был натёрт до блеска. Головы лежали на удобных стеллажах, а запасные части к ним хранились в разноцветных ящичках с аккуратными наклейками. Автотрам сидел перед экраном контрольного прибора и наблюдал зарождение первых мелких мыслей в голове, предназначенной для одного из молодых туготронов.

Автотрам решил сыграть с новой головой пробную партию в подкидного дурака. Он включил свою голову на все катушки и уже предвкушал удовольствие от лёгкого выигрыша у неопытной новенькой головы. Но тут дверь отворилась, и Автотрам увидел, как Шатун и Автокопыто вкатили в мастерскую вконец разладившегося Хамиана-14.

— Что случилось? — спросил Автотрам и на всякий случай выключил в своей голове уголок приятных воспоминаний. Он тоже побаивался хамиановского глушителя мыслей.

Хамиан-14 уселся в свободную стойку и забросил одну гусеницу на другую.

— Можете быть свободны, — сказал он Шатуну и Автокопыту. — Но будьте поблизости и ждите дальнейших указаний.

На экранах Шатуна и Автокопыта появились букетики незабудок, сигнализируя о включении памяти. Они удалились. Хамиан-14 отвинтил свою голову и с напускной развязностью положил её на рабочий стол Автотрама. Оставшись в одном розовом набалдашнике, он стал похож на Дон-Кихота, собранного из москательных товаров. Крошечная головка с экранчиком повернулась к Автотраму и прохрипела голосом Хамиана-14: