Про волков, собак и кошек - Мычко Елена Николаевна - Страница 2

По счастью, появился еще один из приятелей, теперь мужиков можно оставить изыскивать возможности для ремонта, то бишь соображать, где и как в ночи добыть рулон рабицы или подходящую решетку, а нам, девчонкам, пора на «охоту». Разбираем цепи, ошейники — волки приучены ходить на привязи — и разбегаемся в разные стороны.

А и красота же вокруг, просто кино в духе сюрреализма! Снег, коконы света вокруг редких горящих фонарей, а все остальное затянуто маревом полутьмы. И вдруг из разрывов туч выкатывается ослепительно белая луна, и тени становятся угольно-черными и такими плотными, что теперь невозможно понять, что перед тобой — то ли рытвина на дороге, то ли забытый строителями бетонный блок, то ли вообще очередной заборчик, которыми огорожены многочисленные строения на территории Биофака. Двигаться приходится осторожно, хорошо хоть места эти днем сотни раз исхожены. Но приходится еще и внимательно смотреть по сторонам — искать следы беглецов.

У бывалых охотников-следопытов отличать волчьи следы от собачьих выходит очень ловко. Я же, хоть и учусь на кафедре зоологии, все-таки в трапперы не гожусь. Потому, увидев подходящий след, всякий раз проверяю его спичкой: у волка отпечатки боковых пальцев находятся значительно выше мякиша, а у собаки пальцы его огибают, и вложенная в след спичка пересекает отпечаток мякиша. Со стороны я, наверное, выгляжу странно: двигаюсь короткими перебежками, кручу головой по сторонам и то и дело наклоняюсь и что-то прикладываю к снегу. Да, еще я время от времени подвываю и кричу протяжно: «Олки-олки-олки!» Так мы с девчонками договорились, чтобы случайным свидетелям хоть непонятно было, кого ж это мы потеряли! Их голоса время от времени тоже доносятся из темноты.

Сколько мы так блуждали — ей-богу не знаю, такое ощущение, что всю ночь. А потом как-то вдруг наши пропащие нашлись. Сначала навстречу выскочили самые крупные кобели — братья Корсар и Грей. Похоже, им надоело гулять под аккомпанемент наших раздраженно-жалобных воплей. Потом позволили увидеть себя и соблаговолили подойти еще двое. При этом волк вылетел первым, а вот волчица, кажется, готова была еще попить нашей кровушки, и не кинься Глот обратно к кустам, мы спокойно прошли бы мимо Даньки еще раз двадцать. Последним нашелся Виген. Он с таким пылом исследовал пустые ящики у соседнего корпуса, что вся пирамида с грохотом развалилась. Кинувшись на шум, мы обнаружили виновника крушения. Вот Виген нам явно обрадовался — еще бы, такой повод с честью покинуть поле боя, а то кто их, эти ящики, знает, вдруг опять бросятся все скопом на маленького волчка!

Пока беглецов искали, пока нашли, пока загнали в выгульный дворик с высоким забором, пока дочинили вольер и вернули зверей на место, давно настало утро. Мы сидели у себя в лаборатории и не спеша попивали чай. Работницы вивария что-то бурно обсуждали на первом этаже.

— И чего галдят, вроде мы с побегом волков не засветились?!

— Ну, вряд ли кто-то видел, мы точно ни с кем не сталкивались…

— Однако шефу звонить придется, он-то должен знать о таком ЧП.

Тут надо отметить, что для начальства вивария, да и для многих сотрудников кафедры физиологии животных мы, волчатники, были давним бельмом на глазу. Все-таки особо опасные хищники, а работают с ними три девчонки да еще загадочный Тарик, который вообще числится сторожем в Ботаническом саду. Начальница вивария не раз задавалась вопросом, что будет, если волки кого-нибудь покусают или разбегутся. И ведь как в воду смотрела! Так что ей о происшествии лучше не знать. А вот заведующий лабораторией генетики поведения животных Крушинский (его-то мы и звали шефом) был нашим истинным руководителем, единственной надеждой и опорой. Именно Леонид Викторович дал добро на работу с волками, и утаивать от него хоть что-то даже и в голову не приходило.

Пока мы обсуждали, кто, когда и как донесет правду о событиях минувшей ночи до шефа, в лабораторном отсеке появились первые дамы-научницы с кафедры. Признаться, мы удивились: рановато еще для научных сотрудников. Те впорхнули в изрядном возбуждении, что-то обсуждая и перебивая друг друга, когда увидели нас.

— А, девочки! Чай пьем? И нам тоже налейте. Ну, как вам эта ночка?!

Мы изумленно переглянулись, мол, а они-то откуда знают? Я осторожно выдавила, мол, а что такого было?!

— Ну как же! Ведь в Москве было землетрясение! Посуда в шкафу побилась… чуть из ванны не выплеснуло… окна звенели… люстра чуть не оборвалась!

Мы вновь обменялись взглядами — так вот почему звери буйствовали — и дружно ответили: «Да мы как-то не обратили внимания, темновато было…»

Под наркозом

У нас очередная беда — эпидемия чумы. Вообще-то к тому, что болеют щенки, и молодые собаки питомника Ботсада, я уже почти привыкла. Что делать, есть такая вещь — болезни молодняка, и редкой собаке удается их миновать. Конечно, этого можно избежать, если сделать прививки, но на дворе 76-й год. А это значит, что на ветстанции есть только советские вакцины от чумы и бешенства, и если бешенство делают обязательно и бесплатно, то за противочумную извольте платить. Вот и спрашивается, из каких шишей прививать молодняк, если никто из доброй полусотни собак на балансе не числится, стипендия 40 рублей в месяц, да и где вообще ту вакцину доставать в промышленных количествах?

Но сейчас ситуация стократ хуже — зачумились волки. Их тоже никто отродясь не прививал, но волки-то, кстати, и не болели. Более того, если бы заболели волчата, а нашим-то — почти два года, только-только прошли первый гон — и на тебе! Похоже, именно брачные игры и подорвали силы зверей, поскольку хуже всего двум старшим по рангу кобелям, Корсару и Грею. Два их низкоранговых собрата скачут как ни в чем не бывало, волчица просто сияет здоровьем, а эти — лежат пластом.

Заходим в клетку — да, ребята, плохи ваши дела. Глаза затекли гноем, носы потрескались, короткое тяжелое дыхание и явный жар. В клетке под открытым небом они точно долго не протянут, да и лечить их в присутствии остальной стаи явно не выйдет. Вон сбежались, живчики, — да не прыгайте же вы по больным братьям!

Идем на поклон к начальнице. Дескать, так и так, Фаина Андреевна, позвольте Христа ради больных волков в изолятор вивария определить. Не разрешает, и понятно почему: в изоляторе блоки устроены так, что из них и мелкая шавка, не особо напрягаясь, выйдет, не то что волк. Увидев наши вытянувшиеся лица, Фаина Андреевна задумывается и, о радость, — добрая она все-таки душа — разрешает перевести зверей в пустой сарай, где раньше держали кур. «Только окно забейте фанерой, так и быть, возьмите ее в собачнике, а то как бы не вышли, пока силы есть!» — кричит она нам вслед.

Вот за это спасибо, в курятнике сухо, нет сквозняков, зато есть освещение. А окно забить, так даже лучше, при чуме больных животных яркий свет очень беспокоит, врачи специально рекомендуют окна занавешивать. Так что уже через полчаса наши страдальцы лежат на сухих и теплых опилках, а мы пытаемся уговорить их попить и хоть чего-нибудь съесть.

Совсем скверно — ни есть, ни пить наши зверики не хотят. Значит, таблетки им не скормишь, да и смерть от обезвоживания становится лишь вопросом времени. Придется делать уколы.

Здесь не обойтись без отступления. Это сейчас при тяжелых инфекциях лечат сыворотками, иммуностимуляторами, витаминными композициями, гомеопатическими препаратами, а в те годы… Все, что было доступно, это витамины группы В и аскорбинка, алоэ да древние антибиотики (пенициллин и стрептомицин). Антибиотики не должны были давать развиться осложнениям, витамины и алоэ поддерживали защитные силы организма, ну а с обезвоживанием боролись, вводя физиологический раствор с глюкозой. Вот и вся «лечоба» — толку от нее был минимум, зато времени уходила пропасть.

А теперь представьте, что добрый десяток уколов за раз надо сделать не маленькому щенку или полугодовалой собаке, а волку весом под шестьдесят киллограммов. Вот мы целый день и «развлекались». Утречком прибежишь, шприцы вскипятишь, зарядишь — и в курятник. Там каждому зверю глаза и нос спитым чаем промоешь, в пасть хоть сколько-то раствора ромашки зальешь и давай его, беднягу, шпиговать: витамины, антибиотики, физраствор под шкуру. А вводить того физраствора надо за раз не менее полулитра. Так что пока утреннюю обработку сделал, перекурил, чайку попил, пора за дневную браться, а там и до вечерней недалеко. И все бы ничего, только не помогает наше лечение — уходят звери, уже и головы едва поднимают. С огромным трудом, через тридцать третьих знакомых добыли мы препарат, который вроде бы должен помочь. Вот только незадача — его нужно вводить строго в вену.