Зулусы наступают - Гленвилль Э. - Страница 25

Утром трое бушменов выпили воду, настоянную на зернах баобаба, и, посмотрев друг на друга, причмокнули губами и ухмыльнулись. Новый напиток, кислый и освежающий, очень им понравился. Потом они ушли в чащу леса и до отвала наелись ягод и диких фиг.

Быстро летело время. Каждый день поднимались они на склон холма и часами смотрели на зеленую равнину и поселок кафиров. Видели они женщин, ходивших за водой, видели пастухов, скот и дичь, видели стариков и величественных воинов. Заинтересованные новой для них жизнью, они запоминали каждую мелочь, так что впоследствии могли поделиться всеми своими впечатлениями.

Но с каждым днем возрастала потребность в мясе; наконец молодые люди расставили в лесу силки для цесарок и зайцев. Возвращаясь к своему жилищу в стволе баобаба, они увидели валявшиеся на земле внутренности дикой свиньи. Сразу догадались бушмены, что леопард выпотрошил свою добычу и спрятал мясо в ветвях одного из деревьев. Дакуин влез на дерево марула и, торжествуя, сбросил на землю тушу свиньи.

В тот вечер они устроили пир, съели по огромному куску мяса и запили его водой, настоянной на зернах баобаба. Кару утверждал, что напиток этот не только предохраняет от лихорадки, но и удесятеряет силы человека. Ночь они провели спокойно, но перед рассветом Кару проснулся, разбудил юношей и заявил, что нужно как можно скорее отсюда бежать. Кафиры могли заметить дым от костра, разведенного накануне вечером. Все трое принялись за работу, засыпали пол пещеры листьями и скрыли все следы своего пребывания. Затем, взяв свое оружие, они ушли и спрятались в чаще леса, неподалеку от баобаба.

Когда рассеялся предрассветный туман, кафиры вошли в ущелье. Об этом бушмены узнали по полету птиц и тревоге, поднявшейся среди животных. Из зарослей они могли видеть баобаб. Вскоре показалось несколько воинов-кафиров. Перебегая от дерева к дереву, они прокрались к баобабу и стали бросать ассегаи в дупло. Но дупло оказалось пустым. Воины стали кричать и жестикулировать. Затем один из них выступил вперед и повторил то, что он, по-видимому, уже много раз рассказывал.

Накануне он отправился искать мед и вошел в ущелье. Подойдя к источнику, чтобы напиться, он вдруг отскочил, словно его ужалила иниоко: на влажной земле он увидел след ноги — очень маленькой ноги, походившей на ногу ребенка. Но дети никогда не заходят в ущелье, так как оно слишком далеко от поселка. Тогда он внимательно осмотрелся по сторонам и увидел силки на тропе, по которой цесарки ходят к водоему. Никто из племени бауэна не делает таких силков. Он показал их воинам, и те с ним согласились. Спрятавшись в кустах, он стал караулить и вскоре увидел маленького коричневого человечка, пробиравшегося в зарослях. Умтагати? Волшебство! Неужели это был Тиколоши, — дух, который принимает образ человека и разъезжает верхом на леопарде? Но мудрые старики говорят, что силки расставлены не Тиколоши, а бушменами, которые обычно живут в пещерах или дуплах деревьев.

Кафир говорил очень возбужденно, а Кару, следивший за его жестами, угадывал, о чем идет речь.

Постояв несколько минут возле баобаба, кафиры вышли из ущелья и поднялись на склон холма. Бушмены, прячась за деревьями, следовали за ними и видели, как кафиры остановились у подножия скалы, где частенько сиживали трое путешественников. Один из воинов опустился на четвереньки и стал нюхать землю. Потом он вскочил и крикнул: «Инжа-инжа!», что означает «собака».

— Земля пахнет бушменами, — объявил он. — Мы приведем собак и пустим их по следу. — Бушменов нужно прогнать.

Кафиры быстро ушли, а Кару сообщил своим спутникам о том, какая опасность им угрожает. Он повел их назад, в ущелье, и там помазал их ступни мазью, которую достал из своего мешка.

— Куда же мы пойдем? — спросил он.

— Туда, на вершину горы, — отозвались юноши.

— Нет, тот, кто хочет спрятаться, не должен подниматься на высокие места. Мы спустимся на равнину и войдем в рощу, куда женщины ходят за водой. Мужчины и собаки туда не придут.

Дакуин и Краг повиновались беспрекословно. Они пробрались сквозь заросли колючих кустов и спустились к влажной полосе земли, где росли марула. Птицы, перелетая с ветки на ветку, клевали дикие фиги и громко щебетали. Бушмены поднялись выше, туда, где росла трава и мимозы. Избегая проложенных троп, они приблизились к роще; здесь, по их мнению, должен был находиться пруд. Дальше они не посмели идти и залегли в траве. Ждали они полудня, зная, что в этот знойный час кафиры дремлют в тени.

Поддень настал. Ползком пробрались бушмены в рощу, прячась за стволами деревьев, и увидели чистый прозрачный пруд. Деревья у пруда были плодовые; выросли они, должно быть, из семян, занесенных сюда птицами. В тени сидели женщины и ждали, когда спадет жара. Подле них стояли высокие глиняные сосуды для воды. Тот берег, куда женщины спускались за водой, был расчищен, а на противоположном берегу густо разрослись кусты. Бушмены залегли в зарослях и не спускали глаз с женщин. Одна из них о чем-то разглагольствовала и так выразительно жестикулировала, что Кару, следя за ее руками и пальцами, мог угадать, о чем она говорит.

А говорила она о том, что в ущелье появился маленький человечек или дух — страшный Тиколоши. Воины пустили собак по следу. Мужчины глупы; разве может собака напасть на след духа? Конечно, они ничего не нашли, кроме силков, сделанных из хвоста куду. Невелика находка! Всем известно, что волосы куду остаются на каждом кусте, мимо которого он проходит. А у мужчин только и разговора, что об этих силках. Она — женщина, и потому рассуждает трезво. Маленький человечек — не бушмен, а шпион и разведчик зулусов. Приближаются фэткани (истребители). Всем известно, что Мозелекац изменил великому черному вождю Чаке и отправился в дальний путь завоевывать земли. Да, зулусы не за горами; но мужчины похожи на квагг: они забывают об опасности, как только она миновала. Но вот что должны знать все женщины и девушки: у них не будет недостатка в мужьях, когда придут зулусы. Воины возьмут их себе в жены.

Говорившая громко захохотала, а подруги начали с ней спорить.

После полудня к пруду спустилась толпа женщин, обнаженных до пояса.

Они не боялись шпионов, бушменов и Тиколоши и пронзительно смеялись, говоря о страшных зулусах. Все казалось им смешным! Высокая девушка наполнила водой глиняный сосуд; не расплескав, водрузила его себе на голову и, придерживая его одной рукой, другой энергично жестикулировала, бросая презрительные замечания по адресу зулусов и вообще всех мужчин.

Когда ушли женщины, унося сосуды, наполненные водой, на водопой пришли стада. Коровы, войдя в воду, лениво осматривались по сторонам, пока нетерпеливые пастухи не начали их поторапливать. Быков и телок загнали в краали, находившиеся неподалеку от пруда, а дойные коровы, громко мыча, поднялись на горную террасу, обнесенную изгородью.

К вечеру замер дневной шум, и костры запылали у входов в хижины. Женщины варили маисовую похлебку, мужчины ужинали, разговаривали, укладывались спать. А бушмены отмечали и запоминали все, происходившее в поселке кафиров. Когда спустилась ночная тишина, они подползли ко входу в маленькую хижину, в которой не жил никто. Кару заметил, что в эту хижину женщины отнесли тыквенные сосуды с молоком.

Осторожно вошли бушмены и попробовали молоко. Оно уже начало киснуть. Все трое выпили столько, сколько смогли; затем легли спать прямо на земляном полу. Спали они, пока не проснулись маленькие кафирские куры.

Когда первый петух приветствовал зарю нового дня, они выползли из хижины и снова спрятались в зарослях у пруда. Здесь обсуждали они дальнейший план действий. Чем раньше уйти отсюда, тем лучше, — так говорил Кару; но, пожалуй, безопаснее будет еще некоторое время скрываться в зарослях, а затем наполнить мешки плодами баобаба и отнести их родному племени в пустыню.

Однако новый день начался тревожно. С горной террасы донесся барабанный бой и прокатился по равнине, из крааля в крааль.

— Они бьют в военные барабаны, — сказал Кару.