Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 13

Эти люди, как подтвердила вся печальная история актов милосердия, гораздо опаснее самых откровенных и жестоких злодеев, и прежде всего тем, что они способны вызвать снисходительное сожаление и желание помочь им в разрешении их жизненных проблем, а это неизменно оборачивается гораздо более сложными проблемами для тех, кто оказал им помощь. Слабовольные люди — самые характерные, самые типичные предатели, лицемеры и отступники.

Безмерно прав был Фридрих Ницше, призывая: «Помоги упасть тому, что падает». Он имел в виду, разумеется, не физически слабых людей, не стариков или детей, а людей слабых в сугубо личностном плане. Не следует сочувствовать человеку, пропившему или проигравшему в карты свою зарплату, не следует сочувствовать вору, польстившемуся на то, что плохо лежит, бездельнику и лентяю, которые не удосужились собрать посеянный ими в минуту краткого вдохновения урожай, не следует заботиться о сохранении беременности женщины, которая не в силах воздержаться от курения или алкоголя, — все равно она родит или урода, или преступника.

И Библия, и десятки светлейших умов человечества утверждают универсальный жизненный принцип: «Каждому — свое».

Слабым, естественно, этот принцип абсолютно не приемлем, как, впрочем, любой принцип индивидуальной инициативы и, разумеется, ответственности. Им больше по душе большая группа, групповая солидарность, групповая ответственность, возможность надежно раствориться в группе, где всякое Я нивелируется до абстрактного МЫ.

Недаром же говорят, что воробьи слетаются в стаи, а орлы летают в одиночку…

Формула «МЫ — хорошо, ОНИ — плохо» на протяжении веков и тысячелетий всячески проституируется и различными племенами, и государствами, и религиями, и расами, и нациями, да и вообще любыми мало-мальски сформированными человеческими сообществами.

Самое непосредственное воплощение в жизнь этой формулы можно наблюдать во все времена и во всех землях нашей беспокойной планеты хотя бы на примере такой человеческой общности, как толпа.

Толпа — традиционная форма интеграции слабых против сильных, которые традиционно находятся в физическом меньшинстве. Толпу характеризуют крайне низкий уровень критичности восприятия, крайне высокий уровень агрессивности и при этом — резко подавленный инстинкт самосохранения.

Толпа, бесспорно, обладает худшими качествами двуногого животного, который не упустит случая воспользоваться беспомощным положением слабого, но при этом не устыдится самым позорным образом бежать от агрессии сильного.

Толпу всегда характеризует коварная и тупая жестокость, жаждущая своей реализации, но только при гарантированной безнаказанности. Во всякого рода смутные времена у толпы возникает возможность вволю покуражиться над беззащитным меньшинством, которое своим положением провоцирует, возбуждает массовую кровожадность, дает стаду повод проникнуться осознанием своей всесильности и своей «народности».

Толпа — символ торжества идеи разрушения, хаоса. Мощь толпы никогда не была направлена на созидание.

Толпа — неизменная участница всех крупных событий истории, и если ее никак нельзя назвать движущей силой этих событий, то режущим инструментом — наверняка.

Действительно так. Подтверждено многочисленными испытаниями.

А вот тезис Фридриха Энгельса о том, что труд превратил обезьяну в человека, никак и ничем подтвержден не был.

Опыт развития человечества более чем убедительно показал, что труд в понимании, вернее, в трактовке марксистов, социалистов да и вообще всех, кто не прочь погреть руки на амбициях черни, не только не способен кого-то облагородить, возвысить, развить, но и является бесспорно деструктивным фактором формирования человеческой личности.

Неквалифицированный физический труд способен лишь унизить человеческое достоинство (если, конечно, таковое имеет место). Этим трудом можно заниматься либо по несчастью, вследствие крайне неблагоприятного стечения каких-либо ужасающих обстоятельств, либо вследствие врожденной бездарности, ограниченности элементарных умственных способностей. Человек, способный стать хотя бы средней руки слесарем, никогда не изберет стезю чернорабочего.

А социалистов можно понять: неквалифицированный физический труд непременно предполагает нерассуждающие мозги — их главный оплот.

Пропагандируемый Лениным труд способен лишь превратить человека в обезьяну, и никак не наоборот.

А вот изобретение лука, сохи, колеса, капкана, молотка и т.д., а также творческое применение этих достижений сугубо человеческого интеллекта действительно подняло наших пращуров высоко над всей прочей фауной и сделало его хозяином планеты.

Этот неугомонный и не слишком добросовестный субъект довольно оперативно проник в суть элементарных причинно-следственных связей и научился разгулу желаний, уже тогда в большинстве случаев превышавших его потребности.

Неуемность желаний очень скоро превратилась из позитивного фактора развития, освоения окружающей среды, познания мира — в коварную ловушку, в гостеприимно распахнутую мышеловку с пахучим дармовым сыром…

Эта неуемность при весьма ограниченных возможностях, вернее, способностях к воплощению их в жизнь, породила самое ужасное, самое деструктивное, самое идиотское из всех порождений человека — войну.

Сугубо человеческое изобретение. Природа не знает войн.

…В лесу, где обосновались ОНИ, полным-полно дичи, а вот в нашем лесу ничего не ловится (совсем как в известной песне из кинофильма «Бриллиантовая рука», где на острове Невезения «крокодил не ловится, не растет кокос»)…

…МЫ живем в каких-то жалких звериных норах, а ОНИ вон додумались строить себе жилища из бивней мамонта или стволов упавших деревьев. Ты погляди какие умные выискались…

…ОНИ приручили лошадей и теперь ездят на них верхом, в то время как МЫ передвигаемся лишь на собственных ногах. Почему это у них есть лошади, а у нас нет?

…ОНИ поклоняются каким-то странным идолам, совсем не похожим на наших. В этом, несомненно, таится угроза (аргументация будущих крестовых походов и вообще всех религиозных войн)…

…Если не МЫ захватим ИХ территорию, то это сделают другие, а вот этого допустить нельзя! (Аргументация советской правящей верхушки интервенции в Афганистан)…

…НАШ вождь неожиданно умер, и МЫ не можем понять причину этой смерти. Но многие из НАШИХ говорят, что это ОНИ наслали смерть на нашего вождя, и его дух требует отмщения…

…ИХ воин встретил в лесу НАШУ девушку и наслаждался ее телом. А потом она ушла с ним и теперь живет у НИХ. За это все ОНИ заслужили наказание: не нужно принимать в племя чужих женщин… Если ИХ не наказать, то скоро МЫ останемся вообще без женщин…

…И так далее.

Поводов к войнам может быть бесчисленное множество, было бы желание. А желание поправить при помощи военных действий свои пошатнувшиеся дела у людей ограниченных, интеллектуально бесплодных и, на мой взгляд, лишенных одного из самых главных человеческих достоинств — дара воображения? Даже самый поверхностный взгляд на историю войн наводит на мысль о неспособности их главных героев делать хотя бы беглые, черновые наброски коллизий, наступающих немедленно после победы (своей или чужой — не имеет никакого значения. Впрочем, известно, что с течением времени победитель имеет гораздо больше проблем, нежели побежденный).

Если бы у главных героев так называемого театра военных действий присутствовал дар исторического предвидения, то если не все, то большинство самых «справедливых» войн никогда бы не начиналось, и осталось бы лишь посочувствовать армиям невостребованных историков.