Лилея - Чудинова Елена В. - Страница 4

- А начал? - Нелли не смутило непотребное слово в устах подруги. Всякому ясно - назвать, значит позвать, да только от Парашиного зову нечисть скорей не прибежит, а ускачет подальше.

- О понедельник, мол, подходил к нему за рощей бес в человечьем обличьи, без рогов и хвоста. А с тем еще два бесенка были, да не подошли, а меж собой по-бесовски лопотали.

- Может, помстилось Амвроське? Да и в журналях пишут, нечисть пьяницам кажется не взаправдашняя, а вроде как головой воображенная. Галлюцинации называется.

- Сейчас прямо, - Параша глянула на подругу снисходительно. - Хмелевик как в человека засядет, зачинает по родне скучать. Вот и ведет кощея-то своего его же ногами на встречу родственную. Кощей хмелевика не видит, в нутре глаз нету, ясное дело. А родню хмелевикову видит. Да и где такому скудоумному, как Амвроська, столько всего навыдумывать хоть и с больной головы?

Возразить было трудно.

- А все не должен бы он, по-моему, чертей-то видеть еще, - недовольно повторила Параша. - Из полудюжины примет четырех нету. Не пойму.

- Всяко бывает, разберешься, - Нелли не казалось существенным недоумение Параши.

- Не любо мне, когда с концы-то с концами не сходятся. Ну да ладно, пойду.

Елена промедлила в воротах, не без грусти глядя в след Параше. Несправедливо свет стоит! Из трех подруг Параше, честно сказать, щастья вовсе не выпало. У нее, Нелли, есть Филипп да малютка Платон, муж да сын, а верно и другие дети будут. На что хочешь спорь, нашла свое щастье и Катя среди вольных цыган. Отчего ж урожденная склонность к чародейству, нимало не повредив дворянке и цыганке, порушила крестьянкину жизнь? Крестьянские парни обходят ведуний стороной, такая оказывается замужней, разве если дар ей открывается уж после свадьбы, как было с Парашкиной бабкой. Параша же ведает с девяти годов. Поэтому что из того, что сильна и красива ее стать, что тяжела коса, по лебяжьи плавна поступь?

Науськивает глупых поселян противу Параши и местный священник, раздражительный и сухонький отец Нафанаил. Опять она уж который год не ходит к литургии, не исповедуется. Эх, был бы здесь отец Модест, все у Параши могло сложиться иначе!

Да только где он, отец Модест, священник-екзорсист с Рюриковой кровью в жилах, добрый друг трех девочек, пустившихся на свой страх в опасное странствие? При расставаньи сказал он Нелли, что теперь путь его лежит куда-то, где мало воды, много песков да очень жарко. Быть может, из тех краев прибыл два лета спустя странный подарок, что заперт в тайнике рабочего кабинета? Непохожий на нищего нищий принес его и тут же канул, презрев приглашения гостеприимства. После известий снова не было два года, как, во всяком случае, представлялось Нелли. Но самою заурядною почтой пришло поздравление со свадьбою, а обратным адресом стоял постоялый двор в Астрахани. «Но откуда мог знать Его Преподобие, что у нас свадьба?!» - восклицала Нелли, кружась с распечатанным в небрежной торопливости листком по спальной. «Поди догадался», - отвечал Филипп, пробираясь между картонок с подарками. «Не делай из меня дуры! - Нелли топала ногою. - Откудова знал он, что свадьба нонче?» Ответом на сей вопрос новобрачный как-то особо неудачно опрокинул корзинку с миндальными орехами в розовой глазури.

Ну и ладно, для Нелли обиды нету. Люди из далекой Белой Крепости живут по закону: не говори поверх необходимого. Если Филипп знает что об отце Модесте, стало быть, отцу Модесту чего-то от Филиппа бывало надобно. Воинство не делится секретами единственно из доверия. А иначе б давно в России про них узнали.

А Филипп не зряшно, поди, ездил за эти годы три раза в столицы.

- Нелли! Чего ты окаменела, ровно Галатея! Уж минут десять на тебя гляжу из окна! - Филипп спускался по ступеням в сад.

- Галатея не каменела, но напротив ожила, - ответила Елена, покидая воротца, в которые так и не прошла.

В простом гриперлевом сюртуке, Филипп глядел куда изящней любого столичного петиметра. Парика он не носил, но при этом не походил на новомодного франта, ибо небрежно собранные пряжкою волоса не пудрил и не умащивал парфюмерным салом. Постоянное пребывание на открытом воздухе сделало их забавно двуцветными: выгоревшие почти до Неллиной золотистости сверху, изнутри они оставались темнорусы. Но солнце сыграло и худшую штуку, в который раз вздохнула Нелли. Лицо мужа было безнадежно загорелым - не помогали даже растертые с лимонным соком яичные белки, а вить говорят лучшего средства нету. (По совету Параши мазать лицо сметаною Филипп решительно отказывался, говаривая, что он не торт и в печку не полезет!) Ну и пусть, все одно для Нелли Филипп краше всех! И на загорелом лице веселей обаятельная его белозубая улыбка, светлей блеск серых глаз!

Встретившись у клумбы с туберозами, супруги взялись за руки и засмеялись.

- Куда ты шла, покуда Прасковия тебя не сбила?

- Да хотела было сказать, чтоб цыплят посадили на вертелы к обеду.

- Цыпленка по кличке Карп да цыпленка по кличке Окунь! - Росков глянул на жену с веселой укоризною. - Сегодни середа! Ах, Нелли, Нелли!

- Опять я запамятовала, - Нелли не смутилась. Коли проживешь до шестнадцати годов в дому, где безобразники Вольтеры с Дидеротами едва не заместо икон, так трудно приобвыкнуть к нормальному порядку даже и за несколько лет. - Ну ты-то хоть распорядился тельное стряпать?

- Я-то распорядился, - Филипп усмехнулся. - Как оно пожарище?

- Беда невелика.

- Знаю, уж все Роман рассказал.

- Ох уж Роман… - Нелли вздохнула.

И было отчего вздыхать. К обеду братец вышел хоть и переодетым в белый костюмчик с огромным воротником из свежих кружав ришелье, однако ж с несомненно подбитою скулою. Как пить дать, дрался с деревенскими мальчишками!

Хорош пример для Платона, думала Нелли, с улыбкою глядя, как малютка, которого только начали сажать за обеденный стол, ворочается в своем высоком креслице. Круглоглазая его рожица следовала за юным дядею ровно цветок подсолнечника за светилом.

По случаю постного дня засели после обеда не за карты, но за новомодную игру. Сосед по имению вывез ее из путешествия по Швейцарии, хотя, надобно признаться, у чинных швейцаров игра выглядела несколько иначе. На листах бумаги, разрезанных на длинные полоски, надлежало одному писать вопрос, и другому отвечать, и так вкруговую. После все листочки зачитывались. Но умные вопросы вскоре надоели, и оказалось вдруг, что куда веселей коли отвечающий вопроса не знает. Препотешно выходило, коли закрутить вопрос в трубочку, а другому игроку сказать только относящееся до него местоимение.

Играли втроем: Платон бродил промеж ног играющих, путаясь в подоле своего платьица.

- «Где живет сочинитель Клопшток?» - торжественно зачел Филипп, первый размотавший свиток. - «В погребе, между бочками с груздями».

Платон, не вполне уловивший гумор, радостно загукал вовслед за Нелли и Романом.

- «Отчего у губернаторши нрав сплетницы?» - Филипп читал пресериозно. - «Оттого, что водные приливы и отливы зависимость имеют к лунному магнетизму». «Что было зарыто давеча Пахомом на грядке с картофелями?» - «Сахарная голова».

- Мой черед! - подпрыгивал из-за стола Роман. - «Кто всех лучше готовит бланманже?» - «Царь Черногории». «Где клад сокрыт разбойника Лихтвейса?» - «В сахарнице с отбитою ручкой». «Что надобно прятать от воров?» - «Поломанные салазки».

Странное чувство овладело вдруг душою Елены. Малая гостиная, отделенная от столовой фигурною аркой, занавешенной портьерами тяжелого белого шелка, сияла послеполуденным солнцем, лучи которого струились сквозь такой же шелк оконных занавесей. Стены, затянутые гобеленовой тканью голубых тонов, уютно замыкали пространство, сплетаясь меж собою завитушками потолочной лепнины. Гордо разгуливал в тонкой как кружево клетке лазоревый попугайчик по прозванью Кошон. Роман забрался с локтями на карточный стол, грязня башмаками сиденье стула. Филипп небрежно, словно веером, обмахивался своим уже прочитанным листком. Платон, наскучивший непонятным чтением, ползал теперь по вощеному паркету, ловя ладошкою солнечный лучик. Отчего же вдруг почудилось Нелли, будто милую эту сердцу группу видит она словно бы со стороны, как если бы была она бесплотным духом, которого они не сами не могут ни услышать, ни увидеть? Отчего вдруг этот холод в сердце?