Воины бога Паука - Гир Уильям Майкл - Страница 9

— Я… Я пришел за предсказанием, дед, — Железный Глаз использовал вежливое обращение. — Я пришел излечиться. Я не преследовал…

— Инцест! — закричал старик, указывая скрюченным пальцем.

— Нет! — умолял Железный Глаз, его отчаянный взгляд перебегал с Честера на Филипа, который, закусив губу, мучительно уставился в землю. Конечно, они знали о Железном Глазе и Дженни и их запретной любви. И когда Железный Глаз отдал себя войне и скитаниям, народ уважительно отнесся к его решению. Может быть, пророк знал еще что-то? Честер отгонял страх, сопереживая своему другу, как будто он мог помочь Железному Глазу в его несчастье.

— Нет? — тихо укорял старик. Он поднял сморщенное от старости лицо, глаза его сверкали. Его голос, как осколок стекла, ранил душу Железного Глаза.

— Я вижу тебя насквозь, воин. Мы связаны одной цепью.

Железный Глаз пытался сдержать дрожь, как хавестер, схваченный медведем.

— Я… я пришел спасти себя, — прошептал Железный Глаз, — пришел искать предсказания, чтобы…

— Спасти народ, — закончил пророк ледяным голосом. Его морщинистое лицо исказилось ужасом и страстью. Свистящим шепотом он добавил: — Спасти народ — или уничтожить его, Железный Глаз?

— Спасти, — возразил Джон срывающимся голосом и прикрывая глаза от страдания.

Честер едва удержался от того, чтобы подбежать к страдающему другу. Сердце его было переполнено сочувствием к Железному Глазу. Он удержал свою дрожащую руку, подавшись назад.

— Завтра будет видно. — Старик кивнул себе и встал. — Готовься, Железный Глаз. Завтра тебе решать. Ты докажешь свою преданность Пауку… или обретешь смерть. Это хорошее место. До утра медведь не придет.

— Медведь? — Железный Глаз посмотрел на него. — Я не понимаю, дед.

— О, ты все поймешь, мой мальчик. Завтра ты убьешь медведя… или медведь убьет тебя. Я не могу предвидеть исхода. Все зависит от твоей силы — твоего решения — и решения народа. Готовься, Железный Глаз. Выбирай. Твоя жизнь? Или народ? — и старик ушел вслед за ветром. Честер онемело смотрел на своего двоюродного брата.

Молчание продолжалось несколько томительных минут, в течение которых Железный Глаз пытался вернуть самообладание. С перекосившимся лицом он выдохнул:

— Что это?

Филип беспомощно ответил:

— Я не знаю. Это связано со снами. Я… я вижу тебя, Джон Смит. Я вижу медведя… и пустоту, — Филип закрыл газа и глубоко вздохнул.

Честер кивнул как бы самому себе. Из сумки он достал кремень и огниво — запалы были слишком драгоценными, чтобы разводить костер, — и начал разжигать огонь.

— У меня был такой же сон, как и у Филипа, — добавил он тихо. — Я тоже не вижу конца схватки, дружище. Извини. Извини, что все это происходит, брат! Если бы я мог тебе помочь!

— Это испытание, — говорил Филип. — Я вижу это. Сны…

— Сны? — спросил Железный Глаз, а Честер не мог оторвать глаз от Филипа, глаза которого выражали силу, подобную той, что была у старика. В его груди вновь зашевелился страх. В кого превращался его старинный друг?

— Ты, — продолжал Филип, — должен быть воином народа, Железный Глаз.

Филип прикрыл глаза, смирившись с судьбой:

— Одного из нас — Честера или меня — Паук призовет к звездам.

— Что это? — повторил Железный Глаз. Он был бледен, как будто лошадь лягнула его в живот.

— Я чувствую твой страх, брат, — сказал Честер, ободряюще положив руку на плечо Железного Глаза. Сухая трава потрескивала в костре. — Все будет в порядке. Паук…

— Только он тонет в твоем собственном, — ответил Филип. Перед его глазами все еще стоял образ приговоренного бандита.

— Это верно, — благоразумно отозвался Честер. Желая чем-нибудь заняться, он взял ружье и стал разбирать затвор, чтобы почистить его. Он протирал тряпочкой детали, украдкой поглядывая на застывшую фигуру Джона Смита.

— Завтра тебе нужно убить медведя, может, тебе следует проверить свое ружье?

Железный Глаз оцепенело кивнул и поднял свое ружье, испуганно вглядываясь в темноту, туда, где исчез старик.

— Почисти ружье, Железный Глаз, — задумчиво прошептал Филип. — Мы видели старика. Он умеет обращаться с медведями. Приготовь свою душу для Паука. Покажи, что ты что-то понял; твоя судьба в Его руках.

Честер поднялся и пошел проверить лошадей, так как чувствовал, что Железный Глаз хочет побыть один. Он занимался привязью и путами, но слова Филипа не выходили у него из головы. Испытание? Почему я? Он видел едва различимую фигуру пророка, наблюдавшего из сгущавшейся темноты.

Покачивая головой, Честер разговаривал с лошадьми, чувствуя себя счастливым в их обществе, ощущая свою близость с животными, с Миром и с народом Паука. Пускай Филип будет пророком. Он всегда был страстным и сильным духом.

Нет, жизнь и так была прекрасна. Честер вдыхал холодный ночной воздух и чувствовал, как душа наполняется радостью жизни. Пускай другие забивают себе голову будущим. Здесь, в ночном воздухе, когда душа его парила и сплеталась с душами лошадей, он чувствовал таинственное присутствие Паука. Жизнь была прекрасна. Жить было прекрасно. В нем крепло понимание этого, исходившее от самой почвы под его ногами. Он поднял глаза к небу и отмечал знакомые звезды.

— Паук, — шептал он, — я благословенная часть Твоего творения. Мне достаточно простых вещей. Дай Железному Глазу силу. Филип будет удивительным пророком. Он из огня и камня, тогда как я из воздуха и ветра — друг лошадей, ценитель мира. Возьми его… но благослови эту минуту для меня, ибо я поистине недостоин.

И все-таки сны пришли в ту ночь. В своей смешанной реальности Честер поднялся из Мира и гулял среди звезд, ощущая мирное присутствие Паука. Он там встретил людей, странных людей, совсем не таких людей, плывущих в стальных коробках в темноте, холоде и пустоте.

Он заглянул в один из них, увидев себя раздетым, лежащим на столе, в то время как люди кусочками металла резали его выбритый скальп и вскрывали сам череп. С нарастающим ужасом Честер наблюдал, как они начинают что-то проделывать с его мозгом, подключая к разным местам электричество. Остальные следили за коробками, в которых играли полосы света.

— Паук, спаси меня! — услышал он свой крик в черноту и пустоту. На столе его члены дергались и извивались, душераздирающие вопли вырывались из его горла.

Схватившись руками за живот, едва не теряя сознание, парализованный страхом, он страдал всем своим дергающимся телом, пока члены его не успокоились. Женщины и мужчины с зондами пожали плечами, заметив роковой скачок огней в коробках, и отключили их. Не веря своим глазам, Честер продолжал наблюдать, не в силах оторвать взгляд от своего мозга, который они разрезали на куски, пока не остался пустой череп.

— Твоя смерть, — сказал ему скрипучий голос. С лицом, залитым потом, Честер сел в знакомой темноте Мира.

— Смерть? — вымолвил он, дрожа от липкого страха.

— Ты готов жить с этим? — спросил пророк. — Что, если именно такую цену потребует Паук?

Честер отвернулся от дряхлого лица, преследуемый убежденностью в этих лучистых глазах. Жестокая дрожь сотрясала его окаменевшее тело. Нет! Это было слишком ужасно! Если бы он только мог еще раз прикоснуться к теплому присутствию Паука, ощутить жизнь… но была только темнота, холод и ужас. Он еще раз увидел будущее. Свое будущее.

3

Расставшись с Джефри много часов назад, Лита вдруг оказалась около причалов. Все это время она бесцельно бродила по бесконечным белым коридорам, пытаясь победить бурлящие эмоции. Ощущая боль в ногах и чувствуя себя несчастной, она, наконец, забрела в одно из непритязательных заведений.

В тусклом инфернально-красном свете видеотуман демонстрировал сумрачные обнаженные фигуры в непристойном голографическом танце. Хромированные медные эротических форм стойки окружали бары-автоматы, у которых толпились клиенты. Из колонок над столиками и кабинками доносились приглушенные звуки, услаждая сидевших музыкой. В глубине сидели в обнимку два мужчины, страстно целуясь. На нее устремились ищущие, оценивающие, манящие, классифицирующие взгляды. Избегая их, она поторопилась найти свободный столик, ни на кого не обращая внимания.