Воины бога Паука - Гир Уильям Майкл - Страница 41

Страх не исчезал. Он никогда до такой степени не терял самообладания! Этот факт заставил его задуматься. Нельзя больше допускать этого ни в коем случае. Если Атлантида и романаны могли так испугать его, то подумать только, что может случиться, если это станет достоянием общественности! Какую угрозу это знание может представлять в руках его врагов!

Скор пошевелил языком. Он почти забыл про язык. Как неуклюже он двигался. Питание поступало внутривенно. Выделения автоматически выводились катетером. Скор упрекнул себя и, посредством умственного усилия, взял себя в руки и начал разрабатывать план действий на тот случай, если события на Атлантиде выйдут из-под контроля. В то же время его любопытство было возбуждено.

Скор отменил отправку нагруженных продовольствием GCI на Сириус. Он сосредоточил основное внимание Патруля на секторе Гулаг и предоставил Партии независимости полумиллиардный анонимный кредит. Дымовая завеса.

Тем временем он составил специальные приказы и с высочайшей секретностью отправил их полковнику Ри, Безошибочно. Приятно, чисто, объективно, хороший способ разделаться с потенциальной угрозой Директорату!

Лита дрожала от холода. Лежа на сырой, холодной и жесткой земле, она никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной! Скрежетание грызущих удила лошадиных зубов не могло заглушить стука ее собственных. Она вся тряслась и не могла остановиться, сжавшись в комок так плотно, как только можно, но мороз продолжал пробираться по телу от занемевших от холода ног.

Она услышала шепот и сжала зубы, чтобы они не стучали. Внезапный страх отодвинул на задний план физические страдания. Сердцебиение буханьем отдавалось в ушах, она молилась, чтобы только сантос не склонился над ее промокшей накидкой.

В ночи едва слышалось тихое хихиканье и шепот. Звуки — определенно издаваемые не сантос — не затихали, пока Лита думала, дрожала и мечтала о тепле, огне, кровати и о том, чтобы выпить чего-нибудь горячего. Чувствуя себя отвратительно, она посмотрела на накидку Риты и увидела, что она движется. Опять звуки. Сон?

Она начала подниматься, думая разбудить свою спутницу. Но тут накидка поднялась. Было видно, как одежду снимают и складывают в темноте. Мужской голос что-то пробормотал. Женский вздох ответил. Звуки продолжали раздаваться с долгими интервалами.

Лита легла обратно и съежилась еще сильнее, прекрасно поняв язык звуков. Наверху на бугре сидел Железный Глаз, высматривая сантос. Рите, по крайней мере, было не холодно.

Одиночество проникало в нее вместе с холодом. Почему я здесь? Злость разожгла в груди огонек жизни. Она снова задрожала. Холодная, несчастная… теперь еще и одинокая. Закончится когда-нибудь эта вечная ночь?

Ее преследовало воспоминание о том, как она прижималась к уютному телу Джефри. Он был теплым. Пока она не оказалась здесь, она за всю свою жизнь ни разу не испытывала холода! Посмотрите на нее теперь — похожа на мокрую крысу! Как скоро наступит гипотермия? Сколько у нее осталось калорий на жизнь?

Приглушенные звуки из-под другой накидки набирали силу. Лита закусила губу и сжала зубы. Она тихо села, поморщившись от возмущенного протеста своих мышц. Это все от езды на лошади. Бедра и колени горели. Ягодичные мышцы имели общие признаки с печеночным паштетом.

Она заставила себя встать, закутав плечи накидкой, с которой капало. Прерывистое дыхание доносилось из-под накидки Риты.

Шлюха!

Лита осторожно поднялась на возвышение.

— Это я, — прошептала она, приблизившись к тому месту, где, как ей казалось, должен был находиться в дозоре Железный Глаз. Она вскарабкалась на бугор, но нашла только острую траву под ногами. Где же Железный Глаз? Ветер разогнал остававшееся на теле тепло. Лита медленно повалилась на мокрую траву, осматривая небо в поисках звезд или луны в кромешной тьме.

Подкатили нежданные слезы. Она приглушенно всхлипнула, но подавила их, не желая поддаваться. Боже! Почему я так несчастна? Что я здесь делаю? Дура проклятая! Разве так плохо было бы быть женой инженера? Они бы с Джефри сейчас перебирались на Рейндж. У нее бы там был дом. Открытое пространство. Ей бы было тепло! Тепло! О, Господи, тепло!

И ее бы обработали! Милый, покладистый человек, совершенный член общества — и ни одной оригинальной мысли в голове.

Она наклонила голову и вытерла мокрым пальцем нос. Дрожь теперь не прекращалась ни на секунду. Когда она попыталась подвигать пальцами ног, то у нее создалось впечатление, что это мокрые деревяшки. Действительность представляла собой холод, сырость, несчастие и страдание. Такова жизнь. Какого черта вообще кто-то хочет жить? Джефри знал правду. Он разумно поступил — выбрался! Это ее вина, такого отродья, как она. Он ушел без нее. Она опять сдержала рыдания и задрожала.

— Еще одна рубашка поможет? — спросил спокойный голос сзади.

Она открыла рот и обернулась, вглядываясь в темноту, пытаясь разглядеть его.

— Я н-не м-могу в-взять вашу р-рубашку, — нетвердо произнесла она, стуча зубами.

Она слышала, как он подошел. Кожаная одежда зашуршала, когда он нагнулся. Теплый палец быстро коснулся ее щеки. Теплый палец!

— Тебе очень холодно. Это нехорошо.

Она услышала, как он снимает рубашку. Его пальцы стянули накидку с ее плеч и дотронулись до сырой кожаной рубашки.

— Сними это, — приказал он.

— Но… — она было начала возмущаться.

— Так будет теплее, — его голос был добрым, заботливым.

Сама не веря в то, что она это делает, она стянула тяжелую мокрую рубашку через голову. Она смутилась, как будто он уже не видел ее обнаженной… да еще на свету! Но он все-таки обещал, что будет тепло. Она помогла ему натянуть на нее его боевую рубашку… Слава Богу, она была теплой!

— Я никогда не думала, что такая простая вещь, как теплая рубашка, может столько значить, — восторженно проговорила она.

— Ты должна была спать, — напомнил он.

— Я так замерзла. Но ты-то что собираешься делать? Ты превратишься в кусок льда! — она запаниковала. Он не должен страдать ради того, чтобы ей было тепло.

— Мне не холодно. Я не могу превратиться в кусок льда, когда вода вокруг не замерзает, — его голос был легким, веселым.

— Мне неудобно, что я взяла твою рубашку, — пробормотала она.

— У меня есть еще одна рубашка, — его глубокий грудной голос ободрил ее. — Я уже надел ее. Тебе нужно поспать. Завтра будет тяжелый день.

— Кажется, можно сказать, что лагерь занят, — она заколебалась. — Филип и Рита, они, ну…

Его смешок удивил ее.

— Я рад. Филип никогда не был близок с женщиной.

— Но он кажется таким добрым, — ответила она нахмурившись.

— Филип не всегда был таким. Предсказания довлели над ним многие годы — еще до прихода звездных людей. Он был очень замкнутым. Его преследовало будущее.

— А ты? — спросила она. — Ты всегда был таким, как сейчас? Тебя тоже что-то преследует, Железный Глаз? Грусть в глазах?

— Какой я? — спросил он.

— Страдающий, — просто сказала она.

— Я воин. — Он сказал это с гордостью. — Воины не чувствуют боли.

— Она, должно быть, была удивительной женщиной, — попыталась угадать Лита. Наступило молчание. — Расскажи мне о ней, — добавила она, ее голос выдавал заинтересованность.

Шло время. Она думала, что он не ответит.

Затем:

— Она была из моего рода — моей семьи. Дочь сестры моего отца. Она была Смит. Мы не могли пожениться. Потом ее убили. Это все.

— Это не все, Железный Глаз, — тихо добавила она. — Ты рассказал мне больше, чем ты думаешь.

— Разве, звездная женщина? — в его голосе была насмешка.

— Да, — добавить было нечего.

Некоторое время они молчали; Лита снова задрожала.

— Сантос найдут нас? — спросила она.

— Паук решит, — его голос был бесстрастным.

— Их много, — напомнила Лита. — Что будет, если они нас схватят?

— Будем сражаться, — ответил он без всяких эмоций.