Воины бога Паука - Гир Уильям Майкл - Страница 22

Лита уже было открыла рот для возражений, но закрыла его, когда Сарса с вызовом подняла бровь. Теоретически, в этом была определенная логика.

— Но откуда вы все это знаете? — возразила Лита, сощурившись и подняв голову.

Улыбка Риты была мрачной.

— Я не очень приятный человек, док. — Она, как бы извиняясь, подняла руку. — Вы думаете, как я так быстро стала лейтенантом? Путем интриг, саботажа, отлынивания, проделок с системами безопасности и борьбы с системой ее же собственным оружием. Вот как!

Она наклонилась вперед.

— Я попала сюда из-за своего бунтарства. Таких, как я, и набирают в Патруль. Держат нас подальше от улиц и «нормальных» людей. Это утоляет нашу жажду странствий и направляет нашу неудовлетворенность исключительно на пользу Директората.

— Это не объясняет, откуда вы все это знаете… если вы действительно знаете, — угрюмо добавила Лита.

Рита повернулась, выдвинув вперед челюсть.

— Отлично объясняет, док. Я только что ответила на все ваши что, как и почему. Видите ли, я влезла в архивы безопасности, еще когда была капралом. Я знаю точно, чем занимается отдел здоровья… и почему. Мне слишком много известно о грязных делах Директората.

Лита недоверчиво заморгала.

— Вы… забрались в… архивы безопасности? — Потрясенная, она покачала головой. — Это… это…

Озорная усмешка вернулась к Сарса.

— Да, они бы обрабатывали меня до тех пор, пока у меня не осталось бы ни одного нервного возбуждения в мозгу. — Она повела плечом. — Ничего не могу с собой поделать, док. Такой уж я родилась. В Патруле я в относительной безопасности.

Сарса сжала плечо Литы.

— Чего нельзя сказать про вас, Лита. — Ее глаза снова замерзли и позеленели. — Я проникла и в архивы университета. — Она достала из сумки листок. — Эммануэль Чэм не случайно был отправлен в последний момент.

Лита со смешанными чувствами взяла тонкую страничку и прочитала инструкции. Слова сливались, все плыло перед глазами.

— Они… хотели меня? Хотели, чтобы я прибыла в отдел здоровья для профилактического осмотра? Но… Джефри… — догадки ошеломили ее.

Рита взяла листок из ее онемевших пальцев и тщательно разорвала тонкую ткань на мельчайшие полоски.

— Я выброшу это в конвертер. Я думаю, Джефри донес на тебя. Это часть психообработки. Они оставляют эту склонность глубоко в подсознании. Джефри, должно быть, решил, что в тебе есть элемент непредсказуемости. Это могло повлиять и на его самоубийство. Даже если он и не осознавал, что приговорил тебя, то подсознательно чувствовал.

— Я… — Лита непроизвольно вздрогнула. — Лейтенант, это слишком. То есть вы хотите убедить меня, что они выпустили меня из университета без проверки в отделе здоровья?

— Совсем нет, док. Все не так просто. У меня как у офицера Патруля есть допуск к секретным материалам. С ним я могу много сделать… получить доступ во многие места. В соответствии с вашим досье, отдел здоровья обработал вас и «откорректировал» ваше поведение. — Она махнула веснушчатой рукой. — Ну конечно, если кто-нибудь когда-нибудь проверит, то он обнаружит в системе несоответствие. На этот случай я ввела в программу петлю, в которой они долго будут разбираться.

Рита повернула ее за плечи, к себе лицом.

— А теперь самое неприятное, док. Я не уверена, что вы когда-либо сможете вернуться.

— Что вы имеете в виду? Не сможете вернуться? — мысли Литы пришли в замешательство.

Рита вздохнула, похлопывая себя по бедру.

— Я не знаю. Может, и сможете. С одной стороны, очевидно, что кто-то приложил руку к вашему досье. Может, я и не оказала вам никакой услуги.

— Тогда почему? — вскричала Лита, чуть не плача. — Почему вы вмешиваетесь в мою жизнь? — Она пристально посмотрела Рите в глаза.

Она получила взвешенный, хладнокровный ответ.

— Доктор Добра, если вы желаете, вы всегда можете вернуться, прибыть на обработку и рассказать им, кто вмешался и почему. За меня не беспокойтесь. Я знала, на что шла. Только дайте мне знать о ваших намерениях, потому что мне понадобится время, чтобы угнать корабль и рассчитаться с Директоратом.

Лита почувствовала, как в горле у нее пересохло.

Сарса продолжала:

— С другой стороны, не следовало так сразу вам все выкладывать. Я ведь с чертовски большой вероятностью могу предположить, что вы расстроены — готовы все отрицать — и донести на меня в ближайший орган Директората. Правильно?

— Ну… — Лита запуталась, покоренная этой логикой, неспособная ненавидеть Риту Сарса.

Улыбка Риты начала расплываться.

— Но я все-равно рискнула, потому что вы мне понравились, док. Да, я подумала, что вы найдете там свою потерянную колонию. Я хотела поучаствовать в этом и подумала, что, поставив на вас, я наверняка попаду в самую гущу. И я подумала, что вы со своим свободным и проницательным умом захотите взяться за это. Чэма послали на тот случай, если психообработка уничтожит вашу способность служить Директорату. Между прочим, если я не права, вы всегда можете позволить головастикам превратить себя в растение.

— Спасибо, — бросила Лита.

— Не за что. — Сарса снова улыбалась. — Я, конечно, много на вас взвалила. Многие из этих утверждений очень странные — но подождите немного. Подумайте об этом. Вам, в конце концов, решать, права я или нет. Мне просто нужно знать, придется ли мне захватывать отправляющийся скоростной корабль, когда закончится эта история с Атлантидой.

Лита беспомощно взмахнула руками.

— Я дам вам знать, — она проглотила слюну, борясь с сухостью в горле. — Знаете, мне все это противно, но мне кажется, я склонна вам верить.

Сарса глубоко вздохнула и запрокинула голову.

— Да, я так и думала, что вы можете преодолеть принципы, которые они вбивали вам в голову все эти годы. По-моему, я решила, что стоит к вам присмотреться, тогда ночью в баре.

— Почему? — Лита подняла голову, наморщив лоб. — Почему ко мне?

На щеках Риты обозначились складочки, когда она задумчиво усмехнулась.

— Потому что вы можете мечтать, Лита. Это то, чего сейчас не хватает человечеству. И… и мой… муж научил меня, что самое ценное, что дано человеку, — это способность мечтать.

Железный Глаз заметил следы лошадей на мягкой почве. Две цепочки следов, одна за другой, присоединялись к первой. Он остановился в удивлении, почему Филип не прочесывает неровную скалистую местность вокруг в поисках засады.

— Здесь три, — проворчал Железный Глаз, чувствуй пульсацию в мизинце. Он начал заживать и поэтому зудел.

— Наши? — поинтересовался Филип безучастным голосом.

— Не знаю, — ответил Железный Глаз. — Поехали, они где-то сделают привал.

Филип пристально посмотрел на своего товарища.

— Что это все значит? — Железный Глаз задал наконец вопрос, который он так долго собирался задать.

Филип глубоко вздохнул.

— Наш мир подходит к концу, брат.

— Ты все называешь меня братом. — Железный Глаз снова пустил кобылу, навострившую уши от запаха лошадей, по следу.

Филип, глядя на вершины скал, пожал плечами.

— С той минуты, как мы встретились в Медвежьих горах, Джон, мы связаны крепче, чем братья. То, что нас теперь объединяет, гораздо глубже, ближе и значительнее, чем женская утроба, сильнее, чем кровь, связывающая отца со своим ребенком.

— И что же это? — насмешливо спросил Железный Глаз, злясь на задержку в поисках сантос, сила ненависти подгоняла его.

Голос Филипа затронул какую-то струну в душе Железного Глаза, когда он сказал жутким шепотом:

— Судьба… брат.

Железный Глаз закусил губу, повернув сердитое лицо к стенам, поднимавшимся вокруг. Погода тысячелетиями размывала скалу, скругляя выступающие края, сглаживая трещины и выбоины. Пробковый кустарник, острая трава, терновник и карликовые деревья свисали на тонких корнях над крутой тропой, добывая ненадежное пропитание из растрескавшейся земли.