Путь воинов - Гир Уильям Майкл - Страница 6

— Ты ДРЯНЬ! — едва расслышала она вопль своего дяди. Удар ногой пришелся ей в бок, пронзив ее болью. — Будь ты проклята, Сюзан Смит Андохар! Ни одному клану ты не нужна! Ни одному мужчине! Ты говоришь, что не будешь жить в моем доме? Тем лучше! При всех свидетелях я выгоняю тебя! Вон! Слышишь? Мой клан больше тебя не знает!

Его слюна летела ей в лицо.

Она почувствовала грубые руки на спине, когда он рывком поставил ее и влепил пощечину — острая боль почти привела ее в чувство. Сюзан прищурилась, глядя в его глаза с покрасневшими веками. Сжатый кулак Рамона вышибал искры в ее мозгу, с каждым ударом ее голова откидывалась назад. Ее череп глухо бился о колесо повозки. Она скулила, стараясь смотреть прямо, задыхаясь от боли.

— ДОВОЛЬНО! — в голосе была властность.

Сюзан отчаянно заморгала, пытаясь сосредоточить взгляд на своем дяде. Его глаза расширились. Кулак опустился. Сюзан, обмякнув, повалилась на землю. С упрямой решимостью она опять собралась с силами и приподнялась, размазывая кровь, текущую из носа, отказываясь сдаваться. Он уложил ее, когда она бросилась на него.

— ДОВОЛЬНО, я сказала! Отведи ее домой, — приказал голос. — Как тебя зовут, старик? — интонация была ядовитой.

— Р-Рамон Луис Андохар.

— Распорядись, чтобы о ней позаботились. Если ты еще раз тронешь ее хоть пальцем, будешь иметь дело со мной. — Голос женский. Легкий акцент.

Сюзан подняла голову, морщась от яркого солнца. Лица не было видно в рыжем ореоле солнечного света. Она опустила глаза и увидела связку трофеев, свисавших с пояса, а затем снова попробовала сосредоточиться на лице.

— Ты знаешь, кто я? — спросила женщина твердым голосом.

Рамон медленно кивнул.

С прояснившимся взглядом Сюзан вызывающе посмотрела на дядю, прежде чем обратить взор на свою спасительницу. Она встретилась с зелеными глазами, которые теперь были мрачными и начальственными. И… страдающими? Подернутыми скорбью и болью?

— Хорошо, — Рыжий, Великий Трофеями распрямилась. — Смотри, запомни, что я сказала, — звездная женщина-воин повернулась кругом и пошла прочь, люди расступались, давая ей дорогу. В толпе шептались, когда Сюзан нетвердо встала на ноги, чувствуя, как из распухшего носа течет что-то теплое.

Рамон Луис Андохар прислонился к повозке и отдувался, смущенно вытирая лицо.

— Они не имеют права вмешиваться в наши порядки, — с тихой угрозой сказал он. Толпа рассеялась.

Он посмотрел на нее с застывшей на лице ненавистью.

— Пошли, мы должны сегодня принять Конокрада. Хоть раз сделай что-нибудь полезное. Сомневаюсь, что он женится на тебе после этого, — и пропали мои лошади!

Сюзан спотыкалась, пока Рамон грубо толкал ее впереди себя. Ковыляя, она продолжала растирать нос, видя свертывавшуюся кровь. Любопытные взгляды мало ее беспокоили.

Дом произвел на нее такое впечатление, что она чуть не задохнулась. Крепкие деревянные шесты, принесенные с гор, поддерживали крышу из земли и натянутых шкур. Частично врытый в землю, длиной, может быть, метров десять, дом позволял укрываться от холодных зимних ветров — жалкая тюрьма в лучшем случае.

Она нырнула в дверной проем и заморгала в темноте внутреннего помещения. Приглушенная болтовня прекратилась. Свет проникал только через дверь и дымовое отверстие. Сюзан тихо прошла к грязной куче шкур, которые служили ей постелью. Она знала, что вся семья наблюдает за нею. Здесь уже, должно быть, все узнали. Лицо ее тети горело гневным осуждением, и такими же были лица детей — все младше ее, кроме Ворона. Уже ставший воином, он придет позже — и будет явно не в духе, когда узнает о том, что произошло с его отцом.

Она опустила голову и нагнулась, чтобы смыть кровь с лица. Все сохраняли молчание, пока она смотрелась в крошечный кусочек зеркала. Нанесенное в другом мире в далеком прошлом, отражающее покрытие сзади отвалилось, так что зеркало было в крапинку. Как ее жизнь.

Призрачное, вытянутое лицо смотрело на нее из видавшего виды стеклышка. Ее прямой нос распух. На твердой линии подбородка вздулась шишка. Мальчики считали ее красивой. Они восхищались ее телом, перешептываясь тайно о ее упругих грудях, округлых бедрах и особой походке. Любой из них многое бы отдал, чтобы провести с ней ночь — таковы мужчины, — но никто не хотел брать ее в жены. Они говорили: «Слишком дикая. Слишком странная. Это не жена для воина!»

Обмывшись, она вышла наружу с помятой металлической миской и выплеснула окровавленную воду на улицу. Взяв нож, она отрезала несколько кусков мяса от туши, висевшей в темной части дома, и занялась его приготовлением, чувствуя на себе глаза, следившие за каждым движением.

Она слышала, как они бормотали о том, как Рамон отрекся от нее и как Рыжий, Великий Трофеями прислала ее обратно. Сердце ее ожесточилось. Лучше бы звездная женщина послала ее побираться на улицах, чем присылать обратно сюда, еще больше опозорив Рамона. В воздухе витала ненависть.

Сюзан наблюдала за пламенем, лизавшим мясо и нарезала травы, собранные ею днем раньше за поселением, когда она присматривала за скотом. Убедившись, что мясо тушится, она раскатала шкуру и, с трудом сгибая спину, начала скрести неподатливые волокна.

Я НЕ МОГУ ОСТАТЬСЯ. РАМОН МЕНЯ КОГДА-НИБУДЬ УБЬЕТ — ЛИБО ОН, ЛИБО ВОРОН. ЗДЕСЬ ЖИЗНИ НЕТ. Я РАБЫНЯ. Шептание за ее спиной продолжалось.

Но куда? Где она могла найти приют? Что ей оставалось? Она никому не нужна. Слишком многим нравился Рамон Луис Андохар. В свои молодые годы он был прекрасным воином. По представлениям народа, она была неудачницей. Ее приняли, накормили, одели, обогрели и приютили. А теперь она опозорила свой клан и дом.

Подвинув куски мяса к огню, чтобы они не остыли, она задумалась. Всегда можно уйти в горы. Весна уже наступила. Дынные кусты дадут достаточно пищи, чтобы ей не умереть… если ее только не найдет медведь. Она вздрогнула от этой мысли. Огромные двухвостые твари с присосками для захвата добычи.

Может быть, ей удастся разыскать одну из маленьких групп, отделившихся от пауков и сантос? Может быть, они примут ее и дадут хоть какой-нибудь приют? Что еще оставалось?

Рыжий, Великий Трофеями? Захочет ли звездная женщина ее видеть? Без трофея? Женщину без семьи и клана? Нет, ни один великий воин не примет ее. Она опозорила свой клан.

Рамон прокричал с улицы:

— Готовьтесь! Вилли Красный Ястреб Конокрад уже здесь!

Сюзан проглотила комок в горле и отступила назад к своей постели, пытаясь стать маленькой и незаметной.

— Обеспечьте контроль за повреждениями, — приказал Дэймен Ри, потирая лицо, когда вниз на планету отправился последний из ШТ, забравших с собой так много романанов. При недостатке рабочих рук и понесенных потерях ремонт «Пули» будет отнимать все время.

Ри сурово разглядывал экран, на котором была видна «Победа» и ее покалеченный корабль-соратник «Братство», находившиеся в нескольких сотнях километров. История была сделана. Корабли Патруля стреляли друг в друга: это была смерть цивилизации. Сколько прекрасно подготовленных мужчин и женщин погибли из-за этих болванов? Скольким еще суждено погибнуть?

— Что дальше? — думал Ри, ошеломленный тем, как все обернулось.

Разглядывая себя в зеркальной поверхности черного монитора, он помассировал щеки, стараясь восстановить нормальное кровообращение. Измученные глаза делали его осунувшимся, усталым и… старым.

— Да, такой я и есть, — прошептал он, чувствуя, как его измотали все эти часы, проведенные в командирском кресле. Когда он последний раз спал? Сколько дней назад? Он заморгал, глядя на свое отражение и видя крепкого мужчину, плотного, с крупными чертами лица и толстым коротким носом. Его волосы были коротко острижены, из-за чего вытянутая голова на мясистых плечах казалась непропорционально маленькой. Его черные волосы теперь подернулись серебром, годы, проведенные на посту командира, запечатлелись на лице.

— Я же первый полковник Патруля, когда-либо пошедший против своего начальства, — неотступные спазмы извечной головной боли теснили лоб. МНЕ НУЖЕН СОН.