Люди Волка - Гир Кэтлин О`Нил - Страница 5

Ветряная Женщина завыла в темноте. Снежная пыль блестела от взглядов Звездного Народа. Воздух белыми клубами вырывался из волчьей глотки.

— Волк… прости. Отец Солнце воистину оставил нас, коли нам приходится есть друг друга. Куда делись карибу? Где мамонты?

Волк опустил голову, и Бегущий-в-Свете впервые увидел красную пену у него на губах. Должно быть, когда он прыгал с пригорка, каменный наконечник глубже зашел ему между ребер.

Тело волка сотрясали судороги. Зверь пытался напасть на Бегущего-в-Свете, но его движения были лишены былой красоты и силы. Он ступал нетвердо, извиваясь на ходу, шумно дышал, заглушая вой ветра. Наконец он споткнулся и стал неловко опускаться на землю.

— Прости меня, брат, — сказал Бегущий-в-Свете, воздев руки в ночное небо. — Я послал твою душу к Звездному Народу. А плоть твоя придаст силы моим сородичам. Ты храбр, брат мой волк.

Изо всех сил он вонзил в плечо волку длинное копье, действуя им как острогой. Волк взвыл от боли и рванулся так, что Бегущий-в-Свете еле удержал древко копья. А потом могучий зверь затих, и его яростные желтые глаза пусто уставились в снег.

Бегущий-в-Свете посмотрел ввысь и, обращаясь к Звездному Народу, прошептал:

— Спасибо тебе, волк, — затем громче произнес:

— Отец Солнце, ты слышишь? Волк отдал свою жизнь, чтобы спасти наш народ. Он позаботился о нас.

Дрожащей рукой он стал извлекать внутренности из раны в брюхе волка. От волчьих потрохов валил горячий пар. Сладковатый запах крови приятно пьянил Бегущего-в-Свете. Вырвав волчье сердце, он с наслаждением стал сосать оттуда горячую, дающую жизнь багровую жидкость. Острым наконечником копья он разорвал сердечную мышцу на мелкие кусочки и проглотил их; судороги сжали его желудок, но это было почти приятно. Едкий вкус волчатины наполнил его рот — ив нем была подлинная Сила.

Волчья отвага наполнила его тело. Он почувствовал в своих жилах долгожданное тепло — как в начале Долгого Света, когда льды тают.

Тихо напевая священную песню, Бегущий-в-Свете повернулся к высокому сугробу и, опустив на землю волчью тушу, стал рыть нору в снегу. Это заняло всего несколько минут. /

Посмотрев на ночное небо, он прошептал:

— Уходите прочь! Я уже видел ужас. Вы не совладали с моей душой. Уходите! Оставьте меня в покое!

Злые силы Долгой Тьмы отступили, склонившись перед ним и его храбростью.

Молясь, чтобы Дедушка Белый Медведь не нашел его, он заткнул трупом волка вход в нору. Это преградило путь в нору вечно ищущим добычи пальцам Ветряной Женщины. Сам же свернулся в клубок и погрузился в глубокий сон.

Долгий голод и усталость сделали свое. Но волчья кровь не зря согрела его и вдохнула новую силу в его жилы. Из тьмы, из глубин дремоты к нему пришел Сон.

Во Сне этом они шли с Волком рука об руку. Отец Солнце более не скрывался за спиной Облачной Матери. Здесь, во Сне, у него не подкашивались ноги, не кружилась голова от голода. Он ступал твердо. Волк шел рядом, приплясывая.

— Вон там! — указал волчий нос. — Видишь? Там, на юге…

Бегущий-в-Свете прикрыл глаза рукой, чтобы защититься от лучей Отца Солнца, отражающихся в белоснежных сугробах. И он увидел то, что показывал ему Волк. Перед его глазами ослепительно вспыхнул Великий Ледник — запретная стена голубого льда, покрытая горами снега. С этой огромной стены сбегали вниз струи воды, на ходу замерзая. Вся бесконечная ледяная масса трещала, гудела, скрипела.

Неудивительно, что Кричащий Петухом так страшился ее. Бегущий-в-Свете сам проглотил язык от испуга, когда они с Волком подошли поближе.

И тут ледяная стена расступилась, и они увидели широкую бурную реку, несущую по широкой долине сверкающие льдины. Они пошли вдоль прозрачных вод, и Бегущий-в-Свете видел, как плещутся в них форель и лосось, поднимаясь вверх по течению и откладывая красную икру.

— Сюда, — прошептал Волк. Они нырнули в гигантскую расселину. Подняв глаза, Бегущий-в-Свете увидел Мужчину Голубого Неба — в высоте, над освещенной солнечными лучами кромкой Ледника. Потом они шли в темноте. Вечная черная ночь сомкнулась над ними. И, только коснувшись шерсти волка, он поверил, что душа его не будет навсегда погребена в этой ночи.

Потом светлая точка в конце стала ярче. Стены расширились, и он вновь увидел Мужчину Голубого Неба. Страх ушел, как зимняя шерсть карибу с приходом весны. Они долго шли среди голубых теней, галька шуршала у них под ногами, и наконец путь им перегородил гребень из нанесенных водой камней.

Волк одним прыжком вскочил на него и обернулся. Пальцы Ветряной Женщины трепали его длинную серо-белую шерсть.

— Вот путь, сын Народа, — сказал зверь. Его голос отдавался в стенах расселины. — Я указал тебе дорогу к спасению. Я мог бы пройти здесь первым. Тогда бы мне не было нужды разрывать могилу Летящей-как-Чайка и ты не убил бы меня. Что ж, возьми мою плоть. Ешь ее, она даст тебе сил пройти этим путем… Этим путем…

Волк прыгал с камня на камень, и кончик его пушистого хвоста отливал серебром в солнечном свете. Наконец он прыгнул в последний раз — и исчез с той стороны гребня.

Бегущий-в-Свете закусил губу. Он вдруг почувствовал себя так одиноко среди этих ледниковых скал, отбрасывающих бледно-голубые тени. И он тоже пошел вверх, вслед за Волком. Медленно, на коленях, еле сохраняя равновесие, он карабкался по гладким камням — все выше и выше.

Лучи Отца Солнца осветили его лицо, когда он наконец, совсем обессилевший, приблизился к вершине гребня. Прищурившись от слепящего света, он посмотрел вниз — и радостно вздохнул. Густые травы колыхались от дуновения Ветряной Женщины. Среди них разгуливал мамонт, блестя бурой шерстью, гордо неся свои белоснежные бивни, задрав хобот и обнюхивая теплый летний воздух. Рядом весело фыркал карибу, с шишечками молодых рогов, пробивающихся из-под новой бархатистой шерсти. Тур важно шествовал в древней боевой позе — опустив голову, выставив вперед рога. Вдали, утопая в травах, пробежал волк, следом мелькнули лиса, ласка, дикий петух и другие звери и птицы.

Бегущий-в-Свете улыбнулся, распахнув объятия лучам Отца Солнца, — ив жилах его забилась жизнь. А внизу, в траве, перекатывался на спине Дедушка Бурый Медведь. Он чесал себе пятки, а потом перевернулся и подставил бархатистую шерстку солнечному свету. Длиннорогие бизоны паслись поодаль, подергивая хвостиками, забавно торчащими из-под их короткой шерсти. В ивняке торчали ветвистые рога лося, лакомящегося водными растениями.

— Вот — земля для Народа, — прошептал Бегущий-в-Свете. — Вот где живет Отец Солнце! Его дом — на юге. Волк, вечное тебе благословение за то, что указал нам дорогу. Я приведу сюда Народ… и мы, все вместе, споем тебе благодарственную песню.

Он повернул назад, с печалью покидая такую прекрасную землю. Спуск с гребня, обратно в царство сизых теней, обессилил его, и, оказавшись в расселине Великого Ледника, он ощущал только холод и усталость.

2

Порыв ветра шевелил каменную пирамиду, переваливал черные промерзшие валуны. Ледяной Огонь кутался в двойную парку — плащ из шкур карибу, — присев на корточки под укрытием каменной гряды и скрестив руки на груди.

Буря затянула все вокруг белой пеленою, но его ум и взор были ясны, и сквозь переплетенные струи снега он четко видел мириады звезд. Снег перелетал через камни, занося его ступни, обутые в высокие кожаные сапоги.

Ледяной Огонь, Почтеннейший Старейшина Мамонтового Народа, ощупал языком остатки своих зубов. Вот новая, непривычная брешь: выпал первый верхний зуб слева. Теперь жевать можно только правой стороной рта… Он коснулся тыльной стороны резцов и, покачав головой, снова взглянул на звезды.

— Столько лет, — прошептал он, — я был одинок. Зачем ты взяла всех, кого я любил? Великая Тайна Вверху, что тебе от меня надо?

Ответом ему был лишь нескончаемый свист ветра. Ледяной Огонь вслушивался в него, надеясь разобрать хотя бы случайный человеческий голос, вглядывался в снежное марево, мечтая увидеть хоть что-то живое на этой нескончаемой ледяной равнине. Должен же когда-нибудь закончиться этот ужасный год!