Чувство бездны - Гимадеев Станислав Рафикович - Страница 56

– Сколько?! – опешил Антон. – Столько не бывает!.. Ну, при мне не было…

– Вот и я о том же. Вы там поосторожнее. Не нравится мне все это. Что-то происходит с нашей голубушкой, задницей чувствую. Ну ладно, Антон, у меня все. Завтра зайди ко мне, как появишься.

Глава 21

«Цветочный Сад»

Царила тишина, прерываемая воем ветра меж штабелей аккумуляторных отсеков и шелестом сухих иглообразных побегов, пучками торчащих из земли. Этта окончательно скрылась из глаз за плотным облачным слоем, воздух был густым и сочным. Темнело на глазах – так всегда бывало перед «штормом».

Антон опустился перед Аней на колени, моля бога, чтобы никто не вспомнил про его, Антоново, существование хотя бы какое-то время. Хоть ненадолго… Она подняла руку и прикоснулась к его щеке. Он закрыл глаза и стал трогать губами ее пальцы.

«Ком» затрезвонил снова, и тогда Антона охватил приступ ярости. Он вдруг возненавидел этот бездушный кусок металла, который всюду был с ним все эти годы. Никогда в жизни он так не проклинал его и не мечтал, чтобы тот исчез, провалился под землю, заткнулся хотя бы на несколько минут.

Вскочив на ноги, он сорвал с пояса осточертевший пиликающий прибор.

– Полежи-ка тут, братец! – зарычал он, роняя «ком» в траву. – Видеть тебя больше не могу!..

Потом схватил Аню за руки, поднял и притянул к себе.

– Давай уйдем отсюда!.. Куда-нибудь, где мы можем побыть одни!.. Аня моя… Я с ума схожу от тебя…

– Куда же мы пойдем?! – прошептала она. – А «шторм»?.. У меня голова кружится, Антоша…

– Все будет в порядке, малыш! «Шторм» еще не начался, мы успеем! – воскликнул он, чувствуя, как внутри разгорается огонь задора, стремление делать глупости и нарушать запреты. – Мы погуляем немного и вернемся. И никто не в силах нам помешать! Никто!!!

Тут его осенило.

– «Поляна»! – выпалил он. – Вот место, где нам точно никто не помешает! Ни одна живая душа. Заберемся наверх и будем на всех смотреть свысока! Хочешь?

– Я с тобой – куда угодно!.. – выдохнула она. – Хоть «поляна», хоть край света!.. Антон… Безумие просто… Ты мое безумие, ты это понимаешь?

В ответ он крепко поцеловал ее и нетерпеливо добавил:

– Там сейчас должно быть красиво. Идем, пока совсем не стемнело!

Он перешагнул через «ком», увлекая Аню за собой, даже не посмотрев на вызов, отчаянно мерцавший сквозь стебли травы.

Они двинулись сквозь заросли, мимо мрачных штабелей, в сторону, противоположную ангару, туда, где на севере высилось горное плато, окаймленное чернотой леса. Вокруг продолжало быстро темнеть, но это не остановило Антона. Он странным образом не замечал ни стремительно наступающих сумерек, ни увеличивающегося ритма облачных «танцев», ни того, что порывы ветра стали жестче и хаотичнее, а воздух – плотнее и теплее. Сейчас он просто был счастлив, счастлив так, как, может быть, никогда еще в своей жизни. И, может быть, как никто до него во Вселенной. Хотелось кричать, прыгать и совершать безумные поступки, покорять мир и бросить его к ногам Ани… Весь этот мир, с его противоречивостью и целостностью, ужасным несовершенством и потрясающей красотой, непостижимыми загадками и тошнотворными банальностями, со всеми его радостями и печалями. Весь…

Сначала они шли по колено в траве, потом помчались, охваченные весельем, держась за руки, улюлюкая и выкрикивая всякую бессмыслицу. Позади остался ангарный комплекс, мрачные груды аккумуляторных отсеков, цепь старых грузовых контейнеров, густо поросших ядовито-синими побегами, и опустевшая демонтажная площадка. С их пути постепенно исчезли какие-либо упоминания о разумной деятельности, железные формы сменились частыми бугорками, покрытыми ломкой щетиной выгоревшей на солнце травы. Они, смеясь, скакали по кочкам, сшибали ногами крупные темно-желтые бутоны, отчего те выстреливали пыльцой вверх метра на два струйками, похожими на фейерверки, и в воздухе повисали серые облачка, которые начинали клубиться, словно сигаретный дым.

Потом бугры с бутонами тоже кончились, уступив место плотному жесткому ковру из низкорослых коричневых цветов, не доходивших им даже до колена. Они бежали, и под ногами, где-то во чреве «ковра» у самой земли, что-то глухо чмокало, а по цветам в разные стороны, подобно кругам на воде, пробегала дрожь.

Расстояние в двести метров они преодолели в один рывок. Разгоряченные и запыхавшиеся, они остановились возле отвесной стены с оборудованием подъемника. На песочно-желтом фоне он смотрелся чуждо, не вписывался в окружающий пейзаж. Черные, блестевшие смазкой направляющие, по которым двигалась площадка, уходили вверх метров на пятнадцать-двадцать и терялись за неровной кромкой обрыва.

Аня задрала голову, пряди ее волос прилипли к вспотевшему лицу.

– А нам точно туда можно? – тихо спросила она. – Как-то темно становится…

– Нам с тобой можно все! – воскликнул он и взбежал по лестнице на площадку подъемника. – Не бойся! Иди ко мне.

Аня последовала за Антоном, цокая каблуками по рифленому металлу. Антон вынул из нагрудного кармана идентификационный ключ, разблокировал панель управления и дал команду. Его коды доступа еще действовали. Уже неплохо. Механизмы подъемника зарычали, и площадка, мелко дрожа, поползла вверх.

«Поляна» выглядела спящей. Несколько сотен цветов стояли неподвижно, вытянув розовые стебли и напоминая стаю фламинго, а точнее, их статическую трехмерную модель. Здесь, на плато, ветер разгулялся заметно больше, чем внизу, но купол силовой защиты не пропускал его в зону.

Они сошли с площадки, ступили на территорию «поляны» и с минуту молча стояли на ее краю.

Туша станции тускло поблескивала напротив. В надвигающихся сумерках с этой части обрыва виднелась разрушенная эстакада, мертво уткнувшаяся сломанным хребтом в болото. Вернее, была видна лишь ее длинная часть, примыкавшая к восточному порталу станции. Тот конец, что прилегал когда-то к плато, обвалился во время катаклизма и отсюда не был заметен. На станции бойко сверкали сигнальные огни посадочных ярусов, дежурные маяки метеомодулей, иногда ритмично мигали прожекторы наружного наблюдения – системы безопасности готовились к особому режиму.

Было тихо. Только мерно зудели излучатели защиты, распределенные по овальному периметру «поляны», да шумели листвой деревья, плотно подступавшие к плато с восточной стороны впадины.

Антон вставил ключ в разъем терминала, авторизовался, и через минуту излучатели умолкли. Исчезло силовое поле, оберегавшее цветы от всех мыслимых и немыслимых напастей. Теперь «поляна» была доступна любой твари и беззащитна даже перед ветром, который тут же ворвался на давно желанную территорию и стал носиться между цветами как безумный. Но цветы были настолько огромны и величественны, что его жалкие порывы им были не страшны. Розово-фиолетовые гиганты нехотя, как бы снисходительно шевелили своими громадными, размером с человеческую голову, бутонами. Наверное, в глубине души смеялись над нелепыми потугами ветра.

– Красиво… – сказала Аня.

– Идем, – сказал Антон, и они, взявшись за руки, шагнули в царство цветов.

Медленно и осторожно ступали они по земле, которую и землей-то назвать было трудно. Розовые, с руку толщиной стебли (или, если угодно, стволы) цветов росли из черной, пупырчатой поверхности, напоминающей кожу и мягко пружинящей под ногами. Ничего похожего на траву не было, только зеленоватые, напоминающие паутину волокна густыми прядями стлались между цветами и обвивали места, где стебли выходили из поверхности наружу. Росли цветы очень редко – не более одного экземпляра на квадратный метр, и сразу становилось понятно, почему место назвали «садом».

Антон и Аня медленно бродили среди чудных созданий, глядевших на них свысока, поглаживали стебли, которые на ощупь оказались теплыми, задирали головы и глазели на исполинские фиолетовые бутоны. На некоторых цветах бутоны были чуть обращены вниз, и тогда становилось заметно, что поверхность мясистых лепестков изнутри усеяна огромным количеством отростков-сосочков. Вдоль полупрозрачных и влажных стеблей по всей высоте вились сизые спиралевидные листья. Сейчас листья были еще малы, едва видны, они только-только начинали набухать соком и больше походили на наросты.