Иерихонские трубы - Ильвовский Сергей - Страница 9

— Охрана тоже милицию любит?

— Любил. Но бросил… — смущённо забормотал Витя, сражаясь с собственным косноязычием.

Немигайло, чуть не всплеснув от восхищения руками, оглянулся на Колапушина.

— Вот это да, Арсений Петрович! Вот это бы Лютикову понравилось! Представляете: «Любил — но бросил!»

— Я, это… после армии сначала в милицию пошёл, а потом в охрану устроился. Тут платят получше — похоже Виктор собрался рассказать всю историю своей жизни, но Немигайло выразительным жестом дал ему понять что, мол, потом.

Изабелла, так и не решившая, что ей надо ответить, робко поинтересовалась:

— А при чём тут Паршин?

— Он разве не лучший друг покойного? — изумлённо вылупился Немигайло.

— Они часто встречались? — сразу стал очень сосредоточенным Колапушин. — Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

Бэла наморщила лоб, добросовестно стараясь ответить как можно точнее:

— Последний раз я их видела, ну… в смысле вместе, незадолго до… в общем, чуть больше месяца назад.

Белла, прижимая к груди толстую стопку каких-то бумаг, повернула за угол коридора и чуть не наткнулась на разъярённого Балясина, который левой рукой сгрёб перепуганного Паршина за грудки и с размаху припечатал к стене. Подняв свободную правую руку, Балясин, с размаху, влепил ему в лоб смачный щелбан.

— Договаривались — не перекупать артистов?! Было?!

— Было, Женя, было!.. так я же не сам… — Паршин зажмурил глаза и дёрнулся от очередного щелбана.

— Подонок! Говорили — не перекупать! Было, или нет?!

— Женька, они же сами!.. Они про тебя, знаешь… Ну прости, больше не буду!.. Уй, больно!.. Не надо!..

Только сейчас Балясин заметил, что на них смотрит ошеломлённая Белла. Подмигнув ей, он широко улыбнулся и отпустил взъерошенного Паршина.

— Что, пройти не даём? Давай — проходи быстрее — работа важнее всего. А у нас так… небольшая творческая дискуссия на темы музыки. Надеюсь — придём к консенсусу.

— Так они не друзья вовсе? — сделал полувопросительный вывод Немигайло.

— Наоборот. Он же директор «Пар-рекордз» — наш первый конкурент. Точнее, бывший конкурент — мы его далеко обошли.

— Забавно — сосредоточенно соображал Колапушин, — а это не связано с приходом в фирму Дмитрия Капсулева?

— Связано — Белла утвердительно кивнула головой — раньше мы дискотекой не занимались. Женя предпочитал серьёзных исполнителей. У него был вкус. Но дела неважно пошли — затраты очень высокие и конкуренция огромная. Как раз Дима и предложил взять средние «техно» и «рейв» команды. А ниша тоже уже забита была — тем же Паршиным. Тогда нашли совсем неизвестных ребят, и пошло-поехало — компакты сейчас нарасхват идут.

— А что это за музыка — «техно»?

— Я же вам рассказывал, Арсений Петрович — снова блеснул музыкальными познаниями Немигайло — «бум-бум-бум».

— В общем-то, так и есть — согласилась Белла.

— Потому они тут такие нервные — поставил окончательный диагноз Егор. — Небось, с утра до вечера этот лязг слушают.

— Лично я, это слушать не могу — не согласилась Белла. — А Женя — да, Женя слушал постоянно. Он творческие вопросы никому не доверял.

— И Капсулеву? — поинтересовался Колапушин.

— Никому! — твёрдо повторила Белла. — Да Дима и не рвался никогда их решать. Его дело запись. Вот тут ему равных нет — отличный звукорежиссёр.

— Более или менее понятно — совершенно непонятно сказал Колапушин — скажите, Белла, а где у вас кабинет Балясина?

— Здесь. За этой стеной — кивнула головой Белла на торцевую стену комнаты.

— Он заперт?

— Да. Я его сразу на замок закрыла, как Женю увезли, а ключи в свой сейф спрятала.

— А вы нам его не откроете?

— Но… — Белла беспомощно оглянулась на Виктора — он же опечатан.

— Ничего. Мы распечатаем.

Глава 7

Даже Немигайло сначала онемел, и не сразу смог выразить словами своё удивление и восхищение громадной, сложной акустической системой в кабинете Балясина. Очумело переводя глаза с аудиоцентра на какие-то непонятные прямоугольные электронные блоки, потом на огромные колонки, расположенные по всем углам большого кабинета и, даже, под потолком он, видимо, попробовал в уме подсчитать хотя бы общее количество всех этих красивых штуковин и, сбившись, решил плюнуть на математику.

— Ничего себе, Арсений Петрович, я такого даже ни в одном магазине не видел никогда!

— Это в магазинах не продаётся — тихо сказала Белла, стоящая за порогом — профессиональную аппаратуру заказывают по каталогу, прямо с фирмы.

— Сколько же это всё стоит?

— Дорого, очень дорого. Дима долго Женю уговаривал. А ещё звукорежиссёрский пульт и многоканальная система записи — они там, у Димы.

— И зачем такие деньги тратить? У племянника моего…

— Это же для работы — слабо улыбнувшись, перебила Белла — всё уже давно окупилось. Я ведь финансами занимаюсь, я знаю.

— А это — Немигайло перевёл изумлённый взгляд на сотни, если не тысячи, компакт дисков и аудиокассет на стойках, полках и столе — он что, всё это слушал? Кассеты сейчас вообще уже никто и не слушает!

— Да. Ему присылали много — знаменитые, начинающие, забытые — все, кто хотел записываться. Не все могут на компакт-диск записакть. А Женя на эти мелочи внимания никогда не обращал — он сам всё отбирал.

— Всё здесь осталось, как было при нём? — спросил Колапушин.

— Да, как только Женю в больницу увезли, я сразу заперла кабинет только окно прикрыла. Потом позвонили, сказали, что Женя умер. Я понимаю, нужно было убраться, — Белла виновато взглянула на стол — но…

— Не беспокойтесь — нам так даже лучше. А что вы не заходите?

— Не бойтесь, Бэлочка. — приободрил девушку Немигайло — Тут нет привидений.

— Вы уверены? — Белла слабо улыбнулась вымученной улыбкой, за которой можно было прочитать то что она-то как раз в этом не очень уверена.

— Абсолютно! Садитесь. — Немигайло приглашающе взмахнул рукой, и сам плюхнулся на чёрный кожаный диван.

Неожиданно, в кабинете ожил музыкальный центр. Странный, загадочный и немного пронзительный голос певицы, в сопровождении такой же странной почти неземной музыки с бешеной громкостью вырвался из всех колонок. Колапушин вздрогнул от неожиданности. Белла взвизгнула и, закрыв лицо руками, уткнулась в дверной косяк.

— Вот чёрт! И диван чёрный и он чёрный. — Немигайло вытащил, откуда-то из-под себя, пульт дистанционного управления. — Где он тут выключается? Или хоть потише сделать…

Колапушин облегчённо улыбнулся и, полуобняв перепуганную Беллу за плечи, усадил её на диван. Немигайло, наконец, разобравшийся с пультом, выключил музыку и только после этого Белла отняла руки от лица и испуганно посмотрела на Колапушина.

— Вот видите, всё в порядке. Он вчера эту музыку слушал?

Не в силах говорить, после очередного шока, Белла просто утвердительно кивнула.

— Я понимаю, Бэллочка — мы вас замучили, но постарайтесь вспомнить, как вообще всё произошло? Как он умер?

Колапушину самому стыдно было смотреть на эту бедную сжавшуюся девочку, которая прилежно кивнула головой и начала старательно вспоминать, с трудом преодолевая мучающую её душевную боль.

— Мы все сидели тут допоздна, не хотели его одного оставлять. Женя ведь почему здесь жил — Анфиса домой его не пускала. Из-за его романа с Варей. Не могла она ему это простить. А мы боялись вчера оставить его одного. Он всё крутил Варины песни. Потом… вроде заснул. Только мне показалось, что он закричал… нет, слабо так вскрикнул. Мы с Витей пошли посмотреть. И… вот.

— Хорошо, хорошо. В общем-то, остальное нам известно от Капсулева. Вот только… вы сказали, что Балясина не пускала домой жена. Разве он не сам ушёл?

— Нет, это она его из дома выгнала.

— Ну, видимо, я что-то неправильно понял. А почему «Скорую» сразу не вызвали?

— Женя сам не хотел «Скорую».