Стратагемы. Искусство побеждать любовью и сексом. - Ельцин Михаил Сергеевич - Страница 20

Время способно завихряться, разветвляться, сворачиваться в рулон, в тор и другие геометрические фигуры.

Время, которое способно принимать разные геометрические формы, может принять образ Бога, Богоматери, Человека, Ларуны, Кентавра и других фантастических существ.

Поскольку Время — это процесс, в котором разворачивается действие, то и процесс мышления зависит от Времени».

«Потрясающе — удивился Ас — выходит, все мы — дети Времени? И мысли наши — тоже сперматозоиды, зависящие от Времени?»

«Да, и эта зависимость пропорциональна блокам Времени, которые реализуются в блокировании мыслей. Она пропорциональна ветвям Времени, которые реализуются в разветвлении мысли. Она пропорциональна идеалам Времени, которые реализуются в идеях мышления» — ответила инструктор.

«Ага, понимаю», — сказал курсант, перенося внимание с лопастей времени, с которыми он никак не мог справиться, на свои мысли, которых Время должно было любить, как детей.

И поразмыслив, немного он продолжал:

«Время сохраняет идеи целыми и невредимыми в вечности. Оно и делает процесс мышления целым и неразделимым. И оно, в то же время, создает постоянную блокаду мыслям, несовместимым с известным временем.

Иными словами, ни одно открытие не может быть сделано не во время».

«Правильно! — одобрила его мысли ларуна. — А поскольку ты еще новичок, то маршрут сегодня выбираю я!» — сказала Даки, и взяла управление на себя.

Она лихо скользила по кочкам времени, и, увеличив напряжение в сети, вжалась от гравитационного ускорения в чресла и, застопорила на границе с ультракосмосом.

Проверив психическую устойчивость Астома, Даки продолжала:

«После открытия второго источника информации в твоём Сознании, Ас, у тебя появилась возможность получить нетрадиционные сведения об ультракосмосе».

«Я прошу тебя, Даки, разрешить мне задавать вопросы. Ведь мы же не на Земле, где я должен все вопросы решать сам?» — обратился к инструктору Астом.

«Хорошо! — согласилась Даки, включая свою лалиту. — Я снимаю „вето“ на твои вопросы на то время, когда мы парим в золотистых облаках!»

Астом выпрямился на лотосовой подушке и осмотрелся.

Своими новыми глазами он видел богов и богинь, сидящих на облаках почти так же, как их рисовал Рафаэль и другие художники.

Все они были заняты в разных актах любви, которые были показаны ему в предыдущих картинах.

Астом прислушался и услышал голос одного из них, держащего в объятьях сладострастную богиню. Она копировала одну из поз «Кама Сутры» и упивалась чувственными наслаждениями. Из её сосков летели серебряные брызги, которые падали в атмосферу и слоились в серебристые облака. Бог, накаленный до предела, отвлекал её внимание словами:

«Я чувствую, ты заслушался стратагемами любви от богов! — вернула его внимание к себе Ларуна. — Они и людей с ума сводят, но люди от любви кончают, — она запнулась, — с собой, и боги не могут им помешать. Любовь сильнее их, вон, смотри, прекрасная богиня не может вырваться из сетей любовных наслаждения!»

«Надеюсь, мы не будем здесь задерживаться, — попросил Ас. — Поэмы их чаруют, но нам нельзя поддаваться божественным чарам, не так ли. Давай выходить из сферы их влияния, милая Даки!»

«Да, любимый!» — согласилась Даки и изменила траверс своего танца на противоположный. Но и в этом траверсе её лалита была неподражаемой.

«Вчера ты показала мне общую картину ультракосмоса, — сказал Астом, который населяют окружающие сферы сознания. Прежде, чем нарушить их покой, я бы хотел знать, чем отличается обычный космос от ультра космоса?»

«Смотри! — сказала ларуна, делая сверхзвуковой летающий бросок их тел из светлой стороны планеты в тёмную. И плавно подняв руки от груди над головой, пояснила: — Космос астрономический существует только в Бытии.

Когда человеческое существо покидает этот мир и уходит в Небытие, то и пространственный космос исчезает, а гандхарва оказывается в ультракосмосе. Пространственный космос окружает лишь смертных».

«Ты хочешь сказать, что мы можем переходить из космоса в ультракосмос, не умирая?» — заерзал на своём сиденье Астом.

«Разумеется, — почти прошептала ему на ухо ларуна, — ведь смерть это просто переход из одного состояния психического сознания — в другое».

«Правильно ли я понимаю, что проникнуть в ультракосмос, например, в сферы богов, которые ты мне вчера показала на схеме, можно путём психической технике сосредоточения?»

«Как длинно ты говоришь! — засмеялась ларуна. — Знающий употребляет слово „дхьяна“».

«Ладно, — согласился Астом, двигая ягодицами, отчего их „тарелка“ стала выводить фигуры, подобные падающему с дерева листу. — Пусть так. Значит путём дхьян можно попасть в ультракосмос?»

«Да. Но тело на это время становится безжизненным. Практикующий его надёжно прячет, — ответила ларуна. — Выровняй свой аппарат сейчас же!»

«Что ты имеешь в виду под словом „аппарат“? — засмеялся Астом. — Тот, на котором ты сидишь — стоит на своем уровне нормально».

Однако, посмотрев вниз, Астом выровнял свою спину и сел прямо, как скала. Через некоторое время он вновь вернулся к прежней теме.