Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Книга 1

Высоцкий Владимир Семенович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Книга 1 - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 46

Изменить размер шрифта:

ИНСТРУКЦИЯ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ ЗА РУБЕЖ

Я вчера закончил ковку, я два плана залудил

И в загранкомандировку от завода угодил.

Копоть, сажу смыл под душем, съел холодного язя

И инструкцию прослушал, что там можно — что нельзя.

Там у них пока что лучше бытово

Так, чтоб я не отчебучил не того,

Он мне дал прочесть брошюру, как наказ,

Чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас.

Говорил со мной, как с братом, про коварный зарубеж,

Про поездку к демократам в польский город Будапешт:

„Там у них уклад особый, нам так сразу не понять,

Ты уж их, браток, попробуй хоть немного уважать.

Будут с водкою дебаты, отвечай:

Что нет, ребята-демократы, только чай.

От подарков их сурово отвернись,

Мол, у самих добра такого завались“.

Он сказал: „Живи в комфорте, экономь, но не дури.

Ты гляди, не выкинь фортель — с сухомятки не помри.

В этом чешском Будапеште уж такие времена.

Может скажут: „Пейте, ешьте“, ну, а может, ни хрена“.

Ох, я в Венгрии на рынок похожу.

На немецких, на румынок погляжу.

Демократки, — уверяли кореша,

Не берут с советских граждан ни гроша.

„Буржуазная зараза там всюду ходит по пятам.

Опасайся пуще сглаза ты внебрачных связей там.

Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь — они в окно.

Говори, что с этим делом мы покончили давно.

Но могут действовать они не прямиком,

Шасть в купе, и притвориться мужиком.

А сама наложит тола под корсет…

Ты проверяй, какого пола твой сосед“

Тут давай его пытать я: „Опасаюсь, маху дам.

Как проверить? Лезть под платье? — так схлопочешь по мордам“.

Но инструктор парень — дока, деловой. попробуй, срежь!

И опять пошла морока про коварный зарубеж.

Я популярно объясняю для невежд:

Я к болгарам уезжаю, в Будапешт.

Если темы там возникнут — сразу снять.

Бить не нужно. а не вникнут — разъяснять.

Я по ихнему ни слова ни в дугу и ни в тую.

Молот мне — так я любого в своего перекую.

Но ведь я не агитатор, я потомственный кузнец,

Я к полякам в Улан-Батор не поеду наконец.

Сплю с женой, а мне не спится: „Дусь, а Дусь.

Может я без заграницы обойдусь?

Я ж не ихнего замеса, я сбегу.

Я ж на ихнем ни бельмеса, ни гу-гу“.

Дуся дремлет, как ребенок, накрутивши бигуди.

Отвечает мне спросонок: „знаешь, Коля, не зуди.

Что-то, Коль, ты больно робок. Я с тобою разведусь.

Двадцать лет живем бок о бок, и все время Дусь, да Дусь.

Обещал, забыл ты, верно, о, хорош!

Что клеенку с бангладешта привезешь.

Сбереги там пару рупий, не бузи.

Хоть чего, хоть черта в ступе привези“.

Я уснул, обняв супругу, дусю нежную мою.

Снилось мне, что я кольчугу, щит и меч себе кую.

Там у них другие мерки, не поймешь — съедят живьем.

И все снились мне венгерки с бородами и ружьем.

Снились дусины клеенки цвета беж

И нахальные шпионки в Бангладеш.

Поживу я, воля божья, у румын.

Говорят, они с поволжья, как и мы.

Вот же женские замашки: провожала — стала петь.

Отутюжила рубашки — любо-дорого смотреть.

До свиданья, цех кузнечный, аж до гвоздика родной.

До свиданья, план мой встречный, перевыполненный мной.

Пили мы, мне спирт в аорту проникал.

Я весь путь к аэропорту проикал.

К трапу я, а сзади в спину, будто лай:

„На кого ты нас покинул, Николай!“

ПЕСНЯ ДЛЯ ОТЪЕЗЖАЮЩИХ ЗА ГРАНИЦУ

Перед выездом в загранку

Заполняешь кучу бланков,

Это еще не беда.

Но в составе делегаций

С вами едет личность в штатском,

Завсегда.

А за месяц до вояжа

Инструктаж проходишь даже

Как там проводить все дни,

Чтоб поменьше безобразий,

А потусторонних связей

Ни — ни — ни.

Личность в штатском, парень рыжий,

Мне представился в париже:

— Будем с вами жить,

Я — Никодим, жил в Бобруйске,

Нес нагрузки, папа русский,

Сам я русский,

Не судим.

Исполнительный на редкость,

Соблюдал свою секретность

И во всем старался мне помочь.

Он теперь по долгу службы,

Дорожил моею дружбой

День и ночь.

На экскурсию по Риму

Я решил — без Никодима…

Он всю ночь писал, и вот уснул,

Но личность в штатском, оказалось,

Раньше боксом занималась

Не рискнул.

Со мною завтракал, обедал

И везде за мною следом,

Будто у него нет дел.

Я однажды для порядку,

Заглянул в его тетрадку

Обалдел.

Он писал, такая стерва,

Что в Париже я на мэра

С кулаками нападал,

Что я к женщинам несдержан

И влияниям подвержен

Запада.

Значит, что ж, он может даже

Заподозрить в шпионаже.

Вы прикиньте, что тогда?

Это значит не увижу

Я ни Риму, ни Парижу

Никогда.

МИШКА ШИФМАН

Мишка Шихман башковит,

У него предвиденье,

Что мы видим, говорит,

Кроме телевиденья?

Смотришь конкурс в Сопоте

И глотаешь пыль,

А кого ни попадя

Пускают в Израиль.

Мишка также сообщил

По дороге в Мневники:

„Голду Меир я словил

В радиоприемнике“.

И такое рассказал,

До того красиво,

Что я чуть было не попал

В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,

Возразил два раза я.

Говорю, — Моше Даян

Стерва одноглазая.

Агрессивный, бестия,

Чистый фараон,

Ну, а где агрессия,

Там мне не резон.

Мишка тут же впал в экстаз

После литры выпитой.

Говорит: „Они же нас

Выгнали с Египета.

Оскорбления простить

Не могу такого,

Я позор желаю смыть

С рождества Христова“.

Мишка взял меня за грудь,

Мол, мне нужна компания,

Мы с тобой не как-нибудь,

Здравствуй — до свидания.

Мы побредем, паломники,

Чувства подавив.

Хрена ли нам Мневники,

Едем в Тель-Авив!

Я сказал, — я вот он весь,

Ты же меня спас в порту,

Но, говорю, загвоздка есть,

Русский я по паспорту,

Только русские в родне,

Прадед мой — самарин,

Если кто и влез ко мне,

Только что татарин.

Мишку Шихмана не трожь,

С Мишкой прочь сомнения:

У него евреи сплошь

В каждом поколении.

Вон, дед параличом разбит,

Бывший врач-вредитель,

А у меня — антисемит

На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих,

В израиле бездна их.

Там гинекологов одних,

Как собак нерезаных.

Нет зубным врачам пути,

Слишком много просятся.

Где ж на всех зубов найти?

Значит, безработица.

Мишка мой кричит: „К чертям!

Виза или ванная!

Едем, коля, море там

Израилеванное“.

Видя Мишкину тоску,

(А он в тоске опасный),

Я еще хлебнул кваску

И сказал: „Согласный!“

Хвост огромный в кабинет

Из людей, пожалуй, ста,

Мишке там сказали: „Нет“,

Ну а мне: „Пожалуйста“.

Он кричал: „Ошибка тут,

Это я еврей!“,

А ему: „Не шибко тут,

Выйди из дверей!“

Мишку мучает вопрос,

Кто тут враг таинственный,

А ответ ужасно прост

И ответ единственный.

Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,

Мишка пьет проклятую.

Говорит, что за графу

Не пустили пятую.