Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Книга 1 - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

49 ДНЕЙ

Суров же ты, климат охотский,
Уже третий день ураган.
Встает у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.
Стихия реветь продолжала,
И тихий шумел океан,
Зиганшин стоял у штурвала
И глаз ни на миг не смыкал.
Суровей, ужасней лишенья,
Ни лодки не видно, ни зги.
И принято было решенье,
И начали есть сапоги.
Последнюю съели картошку,
Взглянули друг другу в глаза,
Когда ел Поплавский гармошку,
Крутая скатилась слеза.
Доедена банка консервов
И суп из картошки одной,
Все меньше здоровья и нервов,
Все больше желанья — домой.
Сердца продолжали работу,
Но реже становится стук,
Спокойный, но слабый Федотов
Глотал предпоследний каблук.
Лежали все четверо в лежку,
Ни лодки, ни крошки вокруг,
Зиганшин скрутил козью ножку
Слабевшими пальцами рук.
На службе он воин заправский,
И штурман заправский он тут.
Зиганшин, Крючковский, Поплавский
Под палубой песни поют.
Зиганшин крепился, держался,
Бодрился, сам бледный, как тень,
И то, что сказать собирался,
Сказал лишь на следующий день:
„Друзья!“ через час: „Дорогие!“
„Ребята! — еще через час,
Ведь нас не сломила стихия,
Так сломит ли голод нас?
Забудем про пищу, чего там,
А вспомним про наших солдат…“
„Узнать бы, — стал бредить Федотов,
А что у нас в части едят“.
И вдруг — не мираж ли, не миф ли
Какое-то судно идет,
К биноклю все сразу приникли,
А с судна летит вертолет.
Окончены все переплеты,
Вновь служат, — что, взял, океан?
Крючковский, Поплавский, Федотов,
А с ними Зиганшин Асхат.

ЖИЛИ-БЫЛИ НА МОРЕ

(Песня из к/ф „Контрабанда“)
Жили-были на море,
Это значит плавали.
Курс держали правильный,
Слушаясь руля.
Заходили в гавани,
Слева ли, справа ли,
Два красивых лайнера,
Судна, корабля.
Белоснежно-белая,
Словно лебедь белая,
В сказочно-классическом плане,
И другой, он в тропики
Плавал в черном смокинге
Лорд — трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,
Что в каждый порт уже давно влюбленно,
Спешит к нему под черное крыло
Стремительная белая мадонна.
Слезы льет горючие,
Ценное горючее,
И всегда надеется втайне,
Что, быть может, в африку
Не уйдет по графику
Этот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,
Что в каждый порт уже давно влюбленно
Прийти к нему под черное крыло
Опаздывает белая мадонна.
Кораблям и поздняя
Не к лицу коррозия,
Не к лицу морщины Вдоль белоснежных крыш,
И подтеки синие
Возле ватерлинии,
И когда на смокинге венборт под ним.
Горевал без памяти
В доме, тихой заводи,
Зол и раздосадован крайне,
Ржавый и взъерошенный
И командой брошенный
В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло:
Под танго музыкального салона
Пришла к нему под черное крыло
И встала рядом белая мадонна.

СТАНОВИСЬ МОРЯКОМ

Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода,
Вы не ждали его, не за легкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живем ожиданьем восхода,
И, влюбленные в море, живем ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах великой армады,
Абордажи, бои и под ложечкой ком?
Все сбылось. „Становись, становись“ — раздаются команды,
Это требует море, скорей становись моряком.
Наверху, впереди злее ветры, багровее зори,
Правда, сверху видней, впереди же исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя.
По сигналу „Пошел!“ оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись человеком скорее,
Это значит на море скорей становись моряком.
Поднимаемся в небо по вантам как будто по вехам,
Там и ветер живей, он кричит, а не шепчет тайком:
„Становись, становись, становись, становись человеком“
Это значит на море скорей становись моряком.
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе.
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками,
Становясь капитаном, храните матроса в себе.

МОИ КАПИТАНЫ

Я теперь в дураках, не уйти мне с земли,
Мне поставила суша капканы.
Не заметивши сходней, на берег сошли,
И навечно, мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в пору,
Я сегодня в недоборе,
Со щита да в нищету
И теперь в моих песнях сплошные нули,
В них все больше про реки и раны.
Из своих кителей капитанских ушли,
Как из кожи, мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту,
Ах, мой вечный санаторий
И оскомина во рту.
Капитаны мне скажут: „Давай не скули“,
Ну, а я не скулю, волком вою,
Вы ж не просто с собой мои песни везли,
Вы везли мою душу с собою.
А мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий,
И оскомина во рту.
Повстречались в порту толпы верных друзей,
И я с вами делил ваши лавры.
Мне казалось, я тоже сходил с кораблей
В эти токио, гамбурги, гавры.
Но теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий,
И оскомина во рту.
Я надеюсь, что море сильней площадей
И прочнее домов из бетона
Море лучший колдун,
Чем земной чародей,
И я встречу вас из Лиссабона.
Но мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Я сегодня в недоборе,
Со щита да в нищету.
Я механиков вижу во тьме,
Шкиперов вижу я,
Что не бесятся с жира.
Капитаны по сходням идут с танкеров,
Сухогрузов да и с пассажиров.
Нет, я снова выйду в море,
Снова встречу их в порту.
К черту вечный санаторий
И оскомину во рту.