Приют - Варго Александр - Страница 4

В противном случае, елейным голоском сказал на прощание Шмель, если ты опоздаешь хоть на минуту, мои ребята побеспокоятся о том, чтобы на твоих руках прибавилось несколько локтевых сгибов. В случае невыплаты данной суммы после этого (естественно, с учетом набежавших процентов) яйца Митрича потеряют своего хозяина и будут использоваться исключительно в качестве бильярдных шаров. Что будет, если условия Хохи не будут выполнены и в этот раз, Шмель умолчал, но Ярик и сам прекрасно догадывался. Для таких людей, как Хоха, раздавить человека все равно что выпустить газы, объевшись гороха.

– Какого хрена тут происходит, Митрич? – спросил Ярик, когда Шмель с громилами ушел. Тот ответил не сразу – ему срочно требовалась добавка. Только влудив еще несколько кубиков какой-то дряни в вену, он заговорил.

Рассказ Митрича не принес ничего нового, и Ярик не знал, плакать ему или смеяться. Одно он знал точно – поездка в Красноярск откладывается на весьма неопределенное время. Поведав свою историю, Митрич потер саднящую челюсть. Он раздумывал ровно минуту.

– Ярик, все плохо. Брат, все плохо настолько, насколько только может быть плохо, так тебя растак. Все не просто плохо, все ОЧЕНЬ плохо, Ярик.

Слушая брата, Ярик молча разглядывал его сожженные вены, на которых уже не было живого места.

– Такой суммы мне не собрать и за двадцать лет, – ругался между тем Митрич. – Мы смоемся по-тихому и некоторое время переждем. Ах, да. Извини, что втянул тебя в это, – вдруг вспомнил он, и Ярику захотелось его ударить.

Искать парней из Питера не имело смысла – они наверняка уже грели свои задницы где-нибудь на Багамских островах. Ярик и сам понимал, что противостоять Хохе невозможно. Воевать с подобными ему людьми все равно что швырять песок в приближающийся цунами в надежде, что он минует тебя, изменив направление.

– А куда мы поедем? – с безнадежностью в голосе спросил Ярик.

Митрич посмотрел на брата как на слабоумного:

– Конечно же, в Омск. К тебе то есть.

– Ко мне? – изумился юноша.

– А что? – Митрич на мгновение застыл и подозрительно уставился на брата. Немного помявшись, Ярик рассказал брату о причине, побудившей его уехать из Омска. Обменявшись любезностями, кто из них дырка от задницы, братья быстро помирились. Посовещавшись, они решили уехать в Красноярск. Вечером они угнали машину. Какой-то растяпа в мешковатом костюме оставил в красном «Опеле» (какая непростительная халатность!) ключ зажигания. Через пять минут Митрич и Ярик мчались по трассе № 62. Куда? Бог знает. Митрич уверял, что в какой-то глухой деревеньке живет один его знакомый, которому когда-то он оказал неоценимую услугу, и теперь этот знакомый по гроб жизни должен Митричу, и, конечно, ему ничего не будет стоить пустить к себе пожить на некоторое время двух бедных близнецов, и, может быть, он даже даст им кое-какие деньги… Слушая несмолкаемую болтовню брата о мистическом знакомом, Ярик поймал себя на мысли, что ни на йоту не верит его словам. Надолго ли хватит Митрича? Ярик знал, что если наравне с героином употреблять внутривенные наркотики, то ситуация очень скоро станет неконтролируемой.

По дороге они ограбили бензоколонку. Они оба устали, хотелось есть, стрелка топлива дрожала на отметке «0», поэтому Митрич просто достал пистолет и наставил его в лоб заправщику. Ярику было искренне жаль его, но своя шкура, как известно, дороже. Они заправили полный бак, однако машину все же следовало сменить.

Денег оказалось немного – около шести тысяч, но Митрича это не пугало. (Когда у тебя пистолет, деньги можно раздобыть всегда, с всезнающим видом говорил он Ярику.) Больше всего он боялся, что когда-нибудь наступит момент, когда его запасы такого чертовски хорошего белого порошка закончатся. Правда, осталось несколько доз, которые можно вводить внутривенно… Митрич гнал от себя эти мысли, как назойливых москитов, но они вновь и вновь упрямо атаковали его уставший мозг…

3

– Похоже, к нам пожаловала юная семейка, – чуть насмешливый голос вернул Ярика к реальности.

Он медленно поднял голову. Его столик находился справа от входа, голос раздался слева. В противоположном углу расположилась компания мужчин, Ярик насчитал четырех человек. Все четверо, очевидно, были водителями тех фур, которые стояли у кафе. Эдакие «волки дорог», бороздящие просторы страны, которые глубоко убеждены, что именно они и есть самые настоящие мужчины, хотя Ярик, разглядывая их туповатые лица, решил, что их физиономии следовало бы поместить в медицинский справочник в качестве иллюстраций к теме «Идиотизм и дебильность на последней стадии». Невзирая на жару, все были одеты в теплые байковые рубахи и лоснящиеся от грязи и машинного масла комбинезоны. Они шумно пили пиво из громадных пузатых кружек, рыгая и ковыряясь в зубах грязными ногтями.

В самом углу он разглядел девушку. Скудное освещение не могло скрыть того, что она была довольно привлекательна. Стянутые в хвост темно-рыжие, почти коньячного цвета густые волосы, испуганные глаза, хорошенький ротик, маленькие аккуратные руки.

– Маленьким сладеньким мальчикам не следует гулять в таких глухих местах, – продолжил тот же голос. Он принадлежал тучному высокому, почти под два метра ростом, мужчине. У него было красное обветренное лицо, в прокуренных зубах папироса. Он поднялся со своего места и направился к столику, за которым сидел Ярик. Все замолчали. Верзила в синей клетчатой рубашке за столиком одобрительно кивнул и что-то прошептал своим дружкам.

Ярик почувствовал, как напряглись мускулы. Великан подошел почти вплотную к нему:

– Твой друг не обучен хорошим манерам.

Ярик с любопытством посмотрел на него. Здоровяк выпустил дым изо рта прямо в лицо Ярика.

– Никому не позволено грубить Вите, когда он обслуживает нас. Я с нетерпением жду твоего шибко умного партнера, вы ведь партнеры? Ну, я имею в виду, – он соединил большой палец с указательным и смачно плюнул в получившееся отверстие. После этого он обернулся к своим друзьям, приглашая их посмеяться над этой ужасно смешной шуткой. Те не заставили себя долго ждать и дружно загоготали.

– Так вот, – продолжал он, не отрывая тяжелого взгляда от Ярика, который продолжал неподвижно сидеть за столом, сцепив перед собой руки. – Я дождусь твоего любовника, хотя что-то он уж очень долго возится там со своим огрызком. Или он подмывается?

Хохот. Кровь бросилась в лицо Ярика, пальцы его рук сжались так, что побелели суставы, на скулах заиграли желваки.

Бармен принес мясо с жареной картошкой и пиво. Ярик глубоко вздохнул и сделал глоток пива, буквально кожей чувствуя на себе обжигающий взгляд верзилы.

– Хочу уточнить кое-какие детали, парень. Ты ведь парень, не так ли? Хотя, глядя на твои патлы, можно подумать, что ты баба. Или это парик?

Хлопнула дверь, и к столику подошел Митрич.

– Чем обязан столь редкостному удовольствию видеть вас? – Он выжидательно смотрел на здоровяка. Митрич был почти на голову ниже его, но разглядывал его так, будто видел перед собой раздавленную на сельской дороге крысу.

Ярик сразу уловил происшедшие перемены в брате: исчезла нервозность, движения стали четкие и уверенные, почти плавные, речь спокойная и размеренная.

Несколько томительных секунд они изучали друг друга. Неожиданно черты лица дальнобойщика разгладились – похоже, его озарила какая-то идея.

– Ладно, мальчики, ешьте. Мы поговорим чуть позже. – Произнеся эти слова, он вернулся к своему столу.

«…Твои глаза как горные кристаллы, в них – вся моя жизнь…» – хрипел музыкальный центр.

Митрич плюхнулся на расшатанный стул, и он жалобно заскрипел под его весом.

– Что было нужно этому дерьмовозу? – спросил он, жадно вгрызаясь в мясо. Оно было холодным и жестким, пиво – теплым и выдохшимся, но близнецы с удовольствием накинулись на эту нехитрую еду.

Глотая почти не прожевывая большие куски, Ярик неожиданно открыл для себя, что ему все время хочется смотреть в ту сторону, где сидела та девушка с волосами цвета расплавленной меди.