Виртуальный свет - Гибсон Уильям - Страница 29

– Красивая штука, – сказал сосед слева, накрывая записную книжку левой ладонью. – Японская, не иначе, а то с чего бы она такая красивая.

Ямадзаки поднял голову и неуверенно улыбнулся. Глаза соседа поражали своей странной, необыкновенной пустотой. Живые, блестящие, настороженные – и абсолютно пустые.

– Да, это из Японии, – сказал Ямадзаки. Ладонь неспешно соскользнула с записной книжки.

– Лавлесс, – сказал мужчина.

– Простите?

– Лавлесс. Моя фамилия – Лавлесс.

– Ямадзаки.

Белесые, широко посаженные глаза. Глаза, словно глядящие на тебя из озера, сквозь зеркально-гладкую поверхность.

– Ага. Так я и думал, что будет что-нибудь в этом роде.

Непринужденная улыбка, акцентированная архаичным золотом.

– Простите? В этом роде?

– Что-нибудь этакое, японское. Какое-нибудь там «заки» или «зуки». Такая, в общем, срань.

Улыбка вроде бы не изменилась и в то же самое время стала угрожающей.

– Допивайте свою «Корону», мистер. – Пальцы незнакомца сомкнулись на запястье Ямадзаки. – И пошли. А то жарковато тут.

15. Тысяча пятнадцатый номер

Среди всего прочего Райделла познакомили в Академии и с аэрозолем «Килз», применявшимся для дезинфекции помещений, загрязненных большим количеством крови или любой другой из жидкостей человеческого тела. Антивирусный препарат с запахом, как у древнего цветочного одеколона, выжигавший почище водородной бомбы все – от первой до пятой включительно – разновидности ВИЧ, а также лихорадку Мокола, Тарзана-Денге, конго-крымскую лихорадку и канзасскую инфлюэнцу – любую, в общем, высокозаразную гадость.

Вот его-то прохладный запах и уловил Райделл, пока интенсекьюровский охранник открывал вороненым ключом дверь тысяча пятнадцатого номера.

– Уходя, мы все запрем как надо, – сказал Уорбэйби, притронувшись указательным пальцем к полям шляпы.

– Да, сэр. – Охранник чуть помедлил. – Что-нибудь еще?

– Нет.

Уорбэйби повернулся и вошел в комнату. Фредди не отставал от него ни на шаг, как разукрашенная пистолетами тень. Помявшись немного в нерешительности, Райделл последовал их примеру и притворил за собой дверь. Темно. Шторы задернуты. Сильный запах «Килза». Под потолком вспыхнул свет. Рука Фредди на выключателе. Уорбэйби смотрит вниз, на кирпичного цвета ковер. На светлый прямоугольник – место, где, скорее всего, стояла прежде кровать.

Райделл огляделся. Обстановка солидная, старомодная. Дорогая. Как в хорошем клубе. Стены обиты блестящей в белую и зеленую полоску тканью, может даже – шелком. Мебель деревянная, полированная. Кожаные болотно-зеленые кресла. Бронзовый торшер с темно-зеленым абажуром. Старинная гравюра в широкой золотой раме. Райделл подошел поближе и вгляделся в потускневшее изображение. Лошадь, запряженная в двухколесную повозку очень странного вида – крошечное сиденье и никакого кузова. Бородатый возница в шляпе, как у Эйба Линкольна. Внизу надпись: «Каррир и Айвз»;[15] Райделл задумался на секунду, где здесь имя бородатого мужчины, а где – лошади. Потом он заметил на стекле, прикрывающем гравюру, круглое коричневато-красное пятно. Потек крови успел уже растрескаться, вроде как грязь, остающаяся от подсыхающей лужи, только здесь трещинки были совсем крохотные. И никто его, похоже, не продезинфицировал, не брызгал «Килзом». Райделл боязливо отступил.

Фредди уже расположился в одном из зеленых кресел и раскрыл свой компьютер. Он размотал тонкий черный шнур и подсоединился к розетке, вроде телефонной, но поменьше. Глядя на Фредди, Райделл не переставал поражаться: ноябрь, сыро, холодно, а он в шортах ходит, это ж насмерть замерзнуть можно. Странные они, эти негритянские пижоны, – одеваются, ориентируясь исключительно на моду, а погоды для них, вроде как, и вообще не существует.

– Ну, так что? – спросил Уорбэйби, все так же смотревший на светлое пятно, оставшееся после кровати; лицо его выражало все ту же неизбывную скорбь.

– Сейчас. Сейчас все будет. – Фредди сосредоточенно крутил трэкболл компьютера.

Уорбэйби недовольно хмыкнул, стекла его очков на мгновение почернели – фокусы освещения, не иначе. Секунду спустя у Райделла появилось неуютное ощущение, что Уорбэйби смотрит сквозь него, что взгляд огромного негра внимательно следит за неким далеким, быстро передвигающимся предметом; Райделл даже обернулся, но не увидел ничего, кроме бледной, в бело-зеленую полоску стены.

Он снова взглянул на Уорбэйби. Металлическая трость поднялась, указала на место, где стояла прежде кровать, и снова воткнулась в ковер. Уорбэйби печально вздохнул.

– Хотите данные СФДП[16] по осмотру места преступления? – спросил Фредди.

Уорбэйби пробурчал нечто неразборчивое, его глаза метались из стороны в сторону. Райделлу вспомнились документальные ТВ-фильмы про вуду, глаза жрецов, вошедших в контакт с богами, или дьяволами, или с кем уж там они общаются.

Фредди продолжал крутить свой шарик.

– Отпечатки пальцев, волосы, чешуйки кожи… В гостиничном номере чего только не найдешь…

Райделл не выдержал, шагнул вперед и посмотрел Уорбэйби прямо в глаза.

– Не понимаю, вы тут что, колдуете или что?

Уорбэйби медленно, печально улыбнулся, снял очки, тщательно протер их большим темно-синим платком, извлеченным из кармана пальто, и протянул Райделлу.

– Надень.

Райделл посмотрел на очки. Их стекла были совершенно черными.

– Надень, – повторил Уорбэйби.

Очки оказались непривычно тяжелыми. Кромешная тьма. Затем появились расплывчатые вспышки, вроде как если надавить на закрытые глаза; еще мгновение, и он увидел Уорбэйби. За спиной Уорбэйби повисло нечто вроде прозрачной стены, исписанной ярко-желтыми словами и цифрами. Райделл присмотрелся к надписям (лицо Уорбэйби немного расплылось) и понял, что это – данные следственной экспертизы.

– А если хочешь, – сказал Фредди, – можешь поприсутствоватъ…

На пропитанной кровью кровати лягушкой разбросался жирный, громоздкий человек. Мертвый человек. Труп. Голова далеко закинута, подбородок смотрит вверх, в потолок. А там, где полагается быть кадыку, темнеет нечто страшное, заставляющее отвести глаза. Вспухший, раздувшийся темно-лиловый нарост.

Желудок Райделла завязался в тугой болезненный узел, он с трудом сдерживал подступившую к горлу тошноту, но тут на месте этого ужаса появилась другая кровать, стоящая в другой комнате, и нагая женщина с волосами, как старое серебро, озаренная невероятным лунным светом.

Райделл сдернул очки. Фредди закинул голову, вздрагивая от беззвучного хохота, длинные черные пальцы придерживали поставленный на колени компьютер.

– Ты бы, – выдавил он, наконец, – только поглядел сейчас на свою рожу! Я вставил сюда кусок этой порнухи, о которой говорил Аркадий, из кассеты, приобщенной к протоколу.

– Фредди, – вздохнул Уорбэйби, – тебе что, так уж не терпится заняться поисками работы?

– Нет, сэр.

– Иногда я бываю очень жестким. И ты это знаешь.

– Да, сэр.

В голосе Фредди звучало искреннее беспокойство.

– В этой комнате умер человек. Некто нагнулся над этой кроватью, – Уорбэйби указал на отсутствующую кровать, – перерезал ему глотку и протащил через щель язык. Это не какое-нибудь там случайное убийство. По телевизору таким анатомическим шуткам не научишься.

Он взял у Райделла очки. Угольно-черные диски, которые и стеклами-то не назовешь, оправленные в темно-серый графит.

– Да, сэр. – Фредди опустил глаза и сглотнул. – Извините, мистер Уорбэйби.

– А как это получается? – спросил Райделл.

Уорбэйби неспешно протер очки, неспешно их надел. Стекла снова стали хрустально-прозрачными.

– В оправе и линзах установлены индукторы, действующие прямо на оптические нервы.

– Виртуальный свет, – пояснил Фредди; новая тема разговора устраивала его гораздо больше, чем прежняя. – На этот дисплей можно вывести абсолютно все, представимое в цифровой форме.