Нейромантик - Гибсон Уильям - Страница 58

Джейн рассмеялась.

– Да я, в общем-то, по сути даже подыграла ему. Чтобы досадить остальным. Он был очень симпатичным пареньком, мой вор. Она пришла в себя, Хидео? Может, сделать ей еще одну инъекцию?

– Еще одну нельзя – умрет, – произнес третий голос.

Сетка из кровяных жилок растворилась, расползлась в темноте.

Вновь зазвучала музыка. Труба и рояль. Танцевальная музыка.

КЕЙС:::::::::::

:::::ВЫКЛЮЧАЙСЯ

Огненные силуэты пылающих на индикаторе слов все еще мерцали, но теперь уже на фоне глаз и наморщенного лба Малькольма. Кейс стащил с головы троды.

– Ты кричал, друга, недавно.

– Молли, – прохрипел Кейс – в горле у него пересохло.

Он нашарил и достал из кармана своего кресла мягкую пластиковую бутылку и отсосал из нее полный рот тепловатой безвкусной воды.

– Мне совсем не нравится, как закрутилось это дерьмо, мать их.

Экран маленького монитора "Крей" осветился. Финн, на фоне наваленного как попало барахла.

– Мне тоже. У нас неприятности.

Малькольм оттолкнулся от пола, перевернулся в воздухе вверх ногами и уставился в экран, вцепившись руками в спинку кресла Кейса.

– Это еще что такое, Кейс, друга?

– Это всего лишь картинка, Малькольм, – обессилено пробормотал Кейс. – Парень из Мурашовника, которого я знал. А говорит с нами Зимнее Безмолвие. Этой картинкой он просто создает для нас ощущение реальности разговора.

– Чушь собачья, – сказал Финн. – Я уже объяснял Молли, что это не для антуража. Мне это необходимо, чтобы общаться с вами. Потому что у меня нет даже аналога того, что вы называете личностью. Ладно, это все равно что ссать против ветра, потому что, как я уже сказал, у нас проблемы.

– Тогда объяснись, Безмолвие, – сказал Малькольм.

– Для начала, у Молли опять сломана нога. Она не может ходить. Мы рассчитывали, что она опустится вниз, войдет в покои, уберет с дороги Питера, узнает у Три-Джейн магическое слово, поднимется к голове и скажет ей это слово. Сейчас она вышла из игры. Поэтому я хочу, чтобы вы отправились туда за ней.

Кейс уставился на лицо на экране.

– Мы?

– А кто же еще?

– Аэрол, – предложил Кейс, – пилот с "Вавилонского рокера", друг Малькольма.

– Нет. Это должен быть ты. Это должен быть кто-то, кто имеет связь с Молли и кто знает Ривейру. Малькольм – лишь для мускульной поддержки.

– Ты не забыл, что я здесь занимаюсь маленьким вторжением, и как раз сейчас самый его разгар? Ты помнишь про это? Или ты хочешь вытащить меня отсюда для того...

– Кейс, послушай. Времени мало. Очень мало. Так что запоминай. Связь между твоей декой и "Блуждающими огнями" сейчас осуществляется через навигационную систему "Гарвея" на нестандартной полосе частот. Вы проведете "Гарвей" в один очень приватный док, который я вам покажу. Китайский вирус уже практически пропитал всю ткань программного обеспечения твоей "Хосаки". Так что в настоящий момент в "Хосаке" нет ничего, кроме вируса. К тому времени, когда вы войдете в док, вирус уже будет контролировать внешнюю охранную систему виллы, и мы сможем плюнуть на маскировку хитрыми полосами частот. Ты возьмешь с собой свою деку, Котелка и Малькольма. Найдешь Три-Джейн, вытрясешь из нее слово, убьешь Ривейру и возьмешь у Молли ключ. За работой китайской программы ты сможешь следить, время от времени подключая свою деку к сети "Блуждающих огней". Это я беру на себя. На затылке у головы имеется стандартное гнездо для подключения, под крышкой с пятью цирконами.

– Ривейру убивать?

– Да, убей его.

Кейс сидел и молча моргал глазами, рассматривая лицо Финна. Потом почувствовал, что на плечо ему легла рука Малькольма.

– Эй. Ты забыл кое о чем. – Кейс почувствовал, как в нем разгорается веселая злость. – Ты облажался. Вместе с Армитажем ты отправил к чертовой матери пульт управления захватами яхты. И "Ханива" держит нас крепко. Армитаж сжег вторую "Хосаку", а электронная оснастка компьютера яхты уплыла вместе с мостиком.

Финн кивнул.

– Так что мы сидим здесь как привязанные, приятель. И это означает, что ты в заднице, дружище.

Кейсу хотелось рассмеяться, но смех застрял у него в горле.

– Кейс, друга, – тихо произнес Малькольм, – "Гарвей" – буксир.

– Вот именно, – сказал Финн и подбадривающе улыбнулся.

– Что, развлекался в большом внешнем мире? – спросил у Кейса конструкт сразу же, как тот вернулся в Матрицу. – Могу спорить, что у тебя снова был с визитом Зимнее Безмолвие...

– Ага. Ты выиграл. Как "Куань" – в порядке?

– Шурует вовсю. Вирус-убийца.

– Отлично. У нас небольшая заминка, но мы над этим работаем.

– Может, расскажешь?

– Нет времени.

– Ладно, мальчик, дело твое. Меня это не касается, мне смерть уже не грозит...

– Да пошел ты, – сказал Кейс и перескочил в симстим, оборвав на середине душескребительный смех Котелка.

– Она мечтала о стиле жизни, требующем минимального вмешательства со стороны сознания живого существа, – сказала Три– Джейн.

На своей сложенной чашкой руке она держала большую камею и демонстрировала ее Молли. Выбитый в камне профиль имел чрезвычайное сходство с самой Три-Джейн.

– Животное блаженство. Мне кажется, она смотрела на развитие человеческого разума как на нечто вроде отклонения от магистрального пути.

Три-Джейн взяла брошь в другую руку и принялась рассматривать ее сама, поворачивая так и эдак под разными углами и любуясь играющими на поверхности вещицы лучами света.

– И только в редчайших, самых решающих случаях должно было происходить индивидуальное – и только от членов клана – осознанное вмешательство в течение жизни.

Молли кивнула. Кейс вспомнил, что ей сделали укол. Что ей вкололи? Боль по-прежнему была с ней, но ощущение ее, доходящее до Молли, было незначительным, размытым. В тканях мышц ее бедра словно бы копошились неоновые черви, Кейс чувствовал короткие прикосновения поверхности джутовой ткани, слышал запах жарящегося криля. Его разум содрогнулся и отпрянул. Если не сосредоточиваться на ощущениях, то это переживание растекалось, наслаивалось, становилось чувственным эквивалентом белого шума. Если нечто подобное происходит сейчас и с нервной системой Молли, то что останется после от ее сознания?

Поступающие от Молли зрительные образы были неестественно яркими и четкими, гораздо более контрастными, чем при нормальных условиях. Казалось, что окружающие ее предметы вибрируют, причем каждая персона или объект – с индивидуальной и только ему присущей частотой. Ее руки, все еще заключенные в черный шар, лежали на бедрах. Молли сидела в одном из пляжных кресел, ее сломанная нога была вытянута вперед и покоилась на подушечке с верблюжьим ворсом. Напротив, в другом кресле и на другой подушечке, утопая в слишком большой для нее галабие из некрашеной шерсти, сидела Три-Джейн. Она казалась очень юной.

– Куда он ушел? – спросила Молли. – Принять очередную дозу?

Три-Джейн в глубине своего шерстяного халата пожала плечиком и отвела в сторону упавший на глаза локон темных волос.

– Он сказал мне, в какой момент я должна была впустить тебя на виллу. Но не сказал зачем. Все должно было происходить в тайне. Ты хотела причинить нам вред?

Кейс почувствовал, что Молли не знает, что сказать.

– Я бы убила его. Я постаралась бы убить ниндзя. После этого я должна была поговорить с тобой.

– Но зачем? – спросила Три-Джейн, убирая камею в один из карманов своей светлой галабии. – Зачем все это? И о чем ты хотела со мной поговорить?

Казалось, Молли изучает высокие, элегантно очерченные скулы, широкий рот, узкий, ястребиный нос своей пленительницы. Глаза Три– Джейн были темными, удивительно непроницаемыми.

– Потому что я его ненавижу, – ответила наконец Молли. – Просто потому, что он такой, а я такая, и потому, что меня наняли для этого.

– И еще из-за того спектакля, – добавила Три-Джейн. – Я видела шоу.