Нейромантик - Гибсон Уильям - Страница 38

То, что воображал Ривейра, зрители воспринимали непосредственно, без какого-либо вспомогательного оборудования. Кейс помотал раскалывающейся от боли головой и сплюнул в озеро.

Он догадывался о финале, о конце спектакля. Ясно прослеживалась извращенная логика происходящего, вывернутая симметрия: Ривейра вызывает к жизни девушку своей мечты, а она разделывает его тело на части. Теми самыми руками. Воображаемая кровь заливает старые простыни с вышивкой и кружевами.

Из ресторана послышались оживленные выкрики, аплодисменты. Кейс поднялся на ноги и поправил на себе одежду. Затем повернулся и вошел обратно в "Vingtieme Siecle".

Стул Молли был пуст. На сцене уже никого не было. За их столиком в одиночестве восседал Армитаж. Он все еще глядел на сцену, зажав между пальцами ножку бокала.

– Где она? – спросил Кейс.

– Ушла, – сказал Армитаж.

– Пошла за ним?

– Нет.

Раздалось звонкое дзынь. Армитаж посмотрел вниз, на бокал, который держал в руках. Его левая рука подняла над столом стеклянную полусферу с остатками вина. Отломленная ножка бокала осталась торчать остроконечной льдинкой на скатерти. Кейс осторожно взял обезножевший верх бокала из руки Армитажа и установил его на стакане с водой.

– Скажите мне, Армитаж, куда она пошла?

В ресторане вспыхнул свет. Кейс заглянул в бледные глаза. В них ничего не было. Совершенно ничего.

– Она ушла, чтобы заняться подготовкой. Ты с ней больше не увидишься. Но во время операции вы будете работать вместе.

– Зачем Ривейра поступил с ней так?

Армитаж поднялся из-за стола, поправляя лацканы пиджака.

– Тебе нужно выспаться, Кейс.

– Операция когда, завтра?

Армитаж улыбнулся своей ничего не значащей улыбкой и пошел прочь, в сторону выхода.

Кейс, потирая лоб, огляделся. Обед шел дальше своим чередом, мужчины шутили, женщины улыбались их шуткам. Он заметил балкон, на котором по-прежнему горели свечи, почти не нарушая темноту уединения. С балкона до Кейса донеся тихий звон серебра, приглушенный разговор. Свечи отбрасывали на потолок танцующие тени.

Внезапно из полумрака балкона с неожиданностью фантомов Ривейры появилось девичье лицо. Девушка перегнулась вниз, положив руки на деревянную балюстраду, и посмотрела в зал. Глаза на ее восторженном, как показалось Кейсу, лице искали что-то внизу. Сцену.

Ее лицо было поразительным, хотя и не слишком красивым – почти треугольное, с высокими хрупкими скулами, с широким и резко очерченным ртом, забавно уравновешенным узким, птичьим носом с растопыренными ноздрями. Внезапно появившись, девушка так же внезапно исчезла, возвратившись обратно к интимному полумраку, приглушенному смеху и танцу огоньков свечей.

Покидая ресторан, Кейс заметил двоих молодых французов и их подружку, поджидающих лодку, чтобы переправиться на берег к ближайшему казино.

В их номере царила тишина. Пластик кровати был ровным, как пляж после отступившего прилива. Сумка Молли исчезла. Кейс поискал записку. Ничего. Прошло несколько секунд, прежде чем до его сознания, скованного напряжением и обидой, дошла сцена за окном. Кейс повернул голову и посмотрел на улицу Исполнения Желаний, на ее дорогие магазины: "Гуччи", "Цуяко", "Гермес", "Либерти".

Некоторое время он просто смотрел, потом подошел к панели, которую прежде не удосуживался изучить. Выключив голограмму, он остался один на один с видом пестрых зданий на противоположном склоне улицы.

Он поднял с пола телефон и вышел с ним в прохладу балкона.

– Дайте мне номер "Маркуса Гарвея", – сказал он справочному автомату. – Это буксир, зарегистрированный на кластере Сион.

Синтезированный голос продиктовал ему десятизначный номер.

– Сэр, – добавил автомат, – легальность регистрации буксира сомнительна.

Малькольм ответил после пятого звонка:

– А?

– Кейс. У тебя есть модем, Малькольм?

– Угм. Есть в навигационном компе, ты же знаешь.

– Ты сможешь переставить его? Сделай это для меня, приятель. Подсоедини к нему "Хосаку". И включи мою деку. Это та штуковина с клавишами.

– Как там твои дела, друга?

– Мне нужна кое-какая помощь.

– Иду, друга. Я достаю модем.

В трубке у Кейса заскрежетало и запищало – Малькольм прилаживал к телефонной линии модем.

– Поставить айс, – приказал Кейс "Хосаке", услышав ее ответный сигнал.

– Вы говорите из района, снабженного мощной системой прослушивания, – чопорно сообщил компьютер.

– Черт с ним, – сказал Кейс, – забудь про айс. Не нужно айса. Доступ к конструкту. Котелок?

– Хей, Кейс.

Котелок говорил посредством голосового чипа "Хосаки", и потому его выговор полностью исчез.

– Котелок, от тебя требуется залезть в местную сеть и разузнать кое-что для меня. Можешь действовать настолько решительно, насколько сочтешь нужным. Молли где-то здесь, и я хочу узнать, где именно. Я сейчас в номере 335W, "Интерконтиненталь". Она тоже жила в этом номере, но я не знаю, под каким именем. Заберись сюда по этой телефонной линии и прощупай их информационные банки.

– Легко сказать, – проворчал Котелок.

Кейс услышал в трубке шумы, сопровождавшие вторжение конструкта в базу данных гостиницы, и улыбнулся.

– Сделано. Роз Колодни. Похоже на то. Дай мне еще пару минут чтобы влезть в их охранную сеть поглубже – убрать следы.

– Давай.

Телефон гудел и пищал от стараний конструкта. Кейс перенес аппарат обратно в комнату и аккуратно положил трубку на пластик постели. Затем прошел в ванную и почистил зубы. Когда он выходил из ванной, комнатный аудиовизуальный проектор "Браун" со щелчком включился. Появилась разлегшаяся на металлически отблескивающих подушках японская поп-дива. Невидимый интервьюер задавал ей вопросы на немецком. Кейс уставился на картинку. Изображение исказилось голубыми полосами помех.

– Кейс, детка, ты что, спятил, приятель?

Голос был неторопливым, знакомым.

Балконное стекло включилось, но пейзаж улицы Исполнения Желаний тут же расплылся, исказился, превращаясь во внутреннюю обстановку чайного домика "Харре де Те" в Тибе – красный неоновый свет в бесконечности взаимного отражения зеркальных панелей на стенах.

Лонни Зон, высокий, извращенный, сделал шаг вперед, двигаясь с медленной подводной грацией своего наркотического существования. Он был один среди квадратных столикови кафе и держал руки глубоко в карманах серых слаксов из акульей кожи.

– Серьезно, друг, ты, похоже, сегодня совсем плох.

Голос Лонни шел из динамика "Брауна".

– Зимнее Безмолвие, – сказал Кейс.

Сутенер томно пожал плечами и улыбнулся.

– Где Молли?

– Не твое дело. Сегодня вечером ты облажался, Кейс. Котелок поставил на уши всю Вольную Сторону. Не думал я, что ты отколешь такой номер, дружище. Это же не в твоем стиле.

– Скажи мне, где она, и я прикажу ему отключиться.

Зон покачал головой.

– Ты не способен следить за своими женщинами, Кейс, не так ли? Все время почему-то теряешь их.

– Сейчас я попрошу моего друга свистнуть тебе в ухо, – сказал Кейс.

– Нет. Ты не из таких, приятель. Я знаю это. Слышишь, Кейс? Мне кажется, ты уже догадался о том, что это именно я попросил Диана разобраться с твоей девчонкой в Тибе.

– Не надо, – сказал Кейс, невольно делая шаг к окну.

– Но я сделал это. А в чем, собственно, дело? Насколько это в действительности было важно для мистера Кейса? Ты же хотел обвести вокруг пальца самого себя. Я знал твою Линду, дружище. Я знаю всех этих Линд. Линды – побочный продукт нашей жизни. Ты знаешь, почему она решила тебя обокрасть? Из любви. Так что ты облажался на всех фронтах. Любовь? Хочешь поговорить о любви? Да, она любила тебя. Я знаю это. Несмотря на свою никчемность, она все же любила тебя. Но ты не смог управиться с этим, Кейс. И теперь она мертва.

Кулак Кейса скользнул по стеклу.