Фата-Моргана 2 (Фантастические рассказы и повести) - Файф Горэс Браун - Страница 19

Вся его надежда была на задержку. Было еще десять минут, в течение которых они могли спастись. Он должен был занять каждую секунду этого времени, помешать всем их усилиям, попытаться овладеть положением. Если бы только его трехмерный гипноз действовал через коммутаторы… Но он, увы, не действовал. Лучи света устремились к нему из стен и оплели его тело, приковали его к стулу огромным числом неразрывных пут. Когда руки и ноги его были связаны материализованной энергией, еще одно поле появилось перед его лицом, делая невозможным воздействие на первого капитана. Он был связан надежней, чем если бы дюжина мужчин силой и весом придавила его тело. Мелтби расслабился и засмеялся:

— Слишком поздно, — насмешливо сказал он. — Торможение до безопасной скорости потребует, по крайней мере, час, а при данной скорости вы не можете вовремя повернуть, чтобы избежать крупнейшего шторма в этой части вселенной.

Это было не полной правдой. Было еще и время, и место, чтобы уйти от приближающегося шторма в направлении его движения. Невозможным был только поворот к хвосту шторма или его крыльям. В мысли Мелтби вмешался крик молодой женщины:

— Центральные двигатели! Уменьшить скорость! Тревога!

Последовало сотрясение, от которого закачались стены, и Мелтби почувствовал, как отрицательное ускорение растягивает его мышцы. Он подобрался, после чего взглянул через стол на первого капитана. Улыбка ее напоминала застывшую маску.

— Лейтенант Неслор, примени любые физические или иные средства, но заставь его говорить. Нужно что-то делать.

— Ключ ко всему — его второй разум, — раздался голос психолога. — Он не делианский и обладает нормальной сопротивляемостью. Я подвергну его сильнейшему давлению, которое когда-либо применялось к человеческому мозгу, используя два элемента: секс и логику. Как объект его чувств мне придется использовать вас, капитан.

— Торопись! — ответила молодая женщина. Голос ее был тяжел, как брусок железа.

Мелтби был погружен в темноту, психическую и физическую. Глубоко в его сознании таилась уверенность, что он существует и что неумолимые аппараты стараются вклиниться в его мысли. Он пытался бороться. Его сопротивление было сильно, как его жизнь: оно имело интенсивность миллиардов, триллионов импульсов, формировавших его тело. Но мысль-давление снаружи росла с каждой секундой. Как глупо с его стороны сопротивляться Земле, раз эта чудесная землянка любит его, любит, любит… Как прекрасна цивилизация Земли и главной галактики. Триста миллионов миллиардов людей. Уже сам вступительный контакт может преобразить Пятьдесят Солнц. Как она хороша! Я должен ее спасти. Она для меня все. Как будто издалека послышался его собственный голос, объясняющий, что нужно сделать, как повернуть корабль, в каком направлении, сколько осталось на это времени. Он пытался замолчать, но его голос продолжал неумолимо произносить слова, которые означали второе поражение Пятидесяти Солнц. Мгла начала редеть. Чудовищное давление на разум ослабело, и поток слов из его уст прервался. Мелтби выпрямился на стуле, весь дрожа. Первый капитан говорила в коммутатор:

— Совершить поворот на 0,0100. При этом мы обогнем шторм на расстоянии семи световых недель. Поворот будет опасно резким, но я чувствую, что по крайней мере настолько мы должны уклониться от курса. — Она повернулась и взглянула на Мелтби: — Приготовься. При скорости в половину светового года в секунду поворот даже на сотую долю градуса вызывает у некоторых людей потерю сознания.

— Но не у меня, — ответил Мелтби и напряг свое делианское тело. За следующие четыре минуты она трижды теряла сознание, а он сидел, наблюдая за ней. Но каждый раз она приходила в себя через несколько секунд.

— Мы, люди, — сказала она, слабо улыбаясь, — существа хлипкие. Но, по крайней мере, стараемся это переносить.

Страшные минуты тянулись без конца. Мелтби начал чувствовать давление невообразимо резкого поворота. «Как эти люди могли надеяться пережить прямой удар шторма?» — пришло ему в голову. Вдруг все кончилось. Мужской голос спокойно произнес:

— Мы завершили поворот, леди, и теперь находимся за пределами опас… — Он замолчал, а потом закричал: — Капитан, свет Новой вспыхнул со стороны шторма!

12

В эти минуты перед самой катастрофой военный корабль «Звездный Рой» ослепительно сверкал, как огромный драгоценный камень. Вспышка Новой вызвала неописуемый перезвон сигналов тревоги на всех его ста двадцат. и палубах. Огни вспыхивали от одного конца корабля до другого. В отблесках этих огней черный корпус выглядел, как цель их путешествия прекрасная планета Кассидор, усеянная точками городов. Превосходящий всякое воображение, великолепный в своей силе, огромный корабль бесшумно, как привидение, двигался сквозь темноту вдоль той специфической реки времени и пространства, которая обозначала его направление. Даже когда он ворвался в центр бури, для глаза ничего не изменилось. Расстилающееся перед ним пространство было чисто, как всякая пустота. Газы, породившие шторм, находились в состоянии такого разрежения, что корабль не почувствовал бы их присутствия и при атомных скоростях. Дезинтеграция материи в этом шторме была весьма стремительной, а космическое излучение стало мощнейшим источником энергии в известной вселенной. Страшная, апокалиптическая опасность угрожала «Звездному Рою» из-за его собственной чудовищной скорости. Удар об эту массу газа со скоростью в половину светового года в минуту ничем не отличался от столкновения со сплошной стеной. Огромный корабль затрещал по швам, когда потеря скорости потрясла его могучую конструкцию. В одно мгновенье сила торможения превысила возможности систем, запроектированные конструкторами корабля. Он начал разваливаться. Однако все происходило по оригинальному проекту известной фирмы, построившей его. Перейдя предел прочности, он разлетелся на девять тысяч самостоятельных сегментов. Как иглы обтекаемой формы, длиной в четыреста, а шириной в сорок футов, серебристые фигуры врезались в газ, уменьшая его давление на гладкие поверхности. Для спасения этого было недостаточно. Металл стонал от пытки трения. В тормозных камерах мужчины и женщины почти без сознания испытывали муки, сходные с агонией. Сотни сегментов корабля толклись в пространстве, избегая ударов с помощью автоматических экранов. Однако, несмотря на незначительное уменьшение скорости, масса газа не была преодолена, световые годы газа по-прежнему лежали перед кораблем. Жизненные силы людей были на пределе. Вновь на помощь им пришли автоматы.

В самом начале они раскрыли пол и уложили всех в тормозные камеры, спасая им жизнь, а теперь наполнили камеры специальным газом. Он был влажным и липким и толстым слоем оседал на одежде, просачивался к коже, а через нее в каждую клетку тела. Люди погрузились в сон, а вместе с ним пришло облегчение. Кровь стала лучше реагировать на сотрясения, расслабились мышцы, еще недавно скрученные судорогами, мозг пропитался живительной субстанцией. Человек стал чрезвычайно эластичным под гравитационным давлением: сто, сто пятьдесят гравитонов перегрузки, а жизнь по-прежнему держалась в его теле.

Огромное сердце вселенной пульсировало. Шторм мчался по своим артериям, рождая животворное излучение, очищая темноту от ее ядов, и наконец маленькие кораблики вырвались за его пределы. Тут же они начали собираться в группы, искать друг друга, как будто ими руководил инстинкт объединения. И вот уже военный корабль «Звездный Рой» начал принимать свою прежнюю форму. Однако в нем были незаполненные ячейки, ибо несколько частей потерялись.

На третий день исполняющий обязанности первого капитана Рутгерс вызвал уцелевших офицеров на передний мостик, где временно устроил свой штаб. После совещания было сделано сообщение для экипажа.

«Сегодня утром в 008 часов пришло сообщение от первого капитана Благородной Глории Сесилии, Леди Лаурр из Высокорожденных Лаурров. Она совершила вынужденную посадку на планете какого-то желто-белого солнца. Корабль разбился при посадке и ремонту не подлежит. Поскольку единственной формой связи с ней являются подпространственные волны, локализация такого распространенного типа звезды среди миллионов других совершенно невозможна, и капитаны после долгого обсуждения вынуждены с горечью сообщить, что имя нашей Благородной Леди увеличит длинный список жертв космоса, список тех, кто погиб при исполнении служебных обязанностей.