Виктория – королева Английская - Холт Виктория - Страница 71

Существовал и мистер Эрбатнот, очень уважаемый джентльмен из консервативной партии, один из ближайших друзей герцога, и разве могло бы это быть, если бы герцог отнял у него жену?

Конечно, мистер Эрбатнот был на много лет старше своей красивой жены, к тому же поразительно умной и образованной. Сам мистер Эрбатнот говорил, что министры обсуждали государственные дела в ее присутствии – и не только потому, что могли доверять ей, но и потому, что она всегда могла дать им ценный совет.

То же можно сказать и о герцоге. Он мог разговаривать с миссис Эрбатнот, он наслаждался ее обществом, как никаким другим. А несчастной, безумно любящей его герцогине, на которой он женился из благородства, оставалось только мириться с этим и брать от этого все, что могла. В любом случае она была наполовину слепа и часто заявляла, что не может видеть «драгоценное» лицо мужа так ясно, как ей хотелось бы. У нее оставались ее сыновья, которых она боготворила и которые не проявляли к ней уважения, заставляя ее прислуживать им и вообще превратив ее в рабыню. Но со всем этим она мирилась, как мирилась с отношением герцога к ней, так как, привыкнув командовать армией, он любил отдавать приказы и о том, как надо вести дом и развлекать гостей.

Когда его назначили на пост премьер-министра, то он обратился к миссис Эрбатнот.

Конечно, она страшно обрадовалась и не сомневалась в его успехе.

– Кабинет с Веллингтоном и Робертом Пилом в качестве ведущих фигур, – воскликнула она, – должен, несомненно, стать великим.

Уильям очень обрадовался назначению Веллингтона.

– Великий герой, – сказал он Аделаиде. – Я всегда восхищался им – почти так же, как моим дорогим другом и коллегой Нельсоном. Какие мы вели беседы! Это был человек! Один из величайших, каких только знала Англия. Я был на его свадьбе. Ах, он думал, что совершил благородный поступок, женившись на Френсис Несбит. Это была одна из немногих ошибок, которые он совершил в своей жизни.

– Он открыто изменял ей, – сказала Аделаида.

– Ах, но такому человеку, как Нельсон, надо многое прощать. Он не был неразборчивым человеком. И леди Гамильтон была обворожительная женщина… обворожительная! Величайший моряк… и Веллингтон величайший солдат! Учти, что я никогда не думал, что армия так же важна для страны, как военно-морской флот.

– Это слова моряка, – сказала Аделаида с улыбкой.

– Нельсон самый подходящий человек для проведения реформ. Он был одним из командиров, заботившихся о людях. Он любил говорить: «Заботьтесь о людях, и они позаботятся об Англии». Это верно, и, Боже мой, Аделаида, именно это я и собираюсь делать. Теперь я думаю, что повышать в звании нужно по заслугам. Слишком много командиров назначаются благодаря связям. Нельсон выступал против этого. Я говорил часами о той катастрофе, которую навлекли на военно-морской флот такие вещи. Я хочу отправить на пенсию некоторых людей старшего поколения, чтобы иметь возможность выдвинуть более молодых людей. Именно так должно быть. Это потребует денег, но я представлю план в министерство финансов.

– Я уверена, – сказала Аделаида, – что ты проведешь реформу флота.

Уильям был в восторге. Он видел себя великим реформатором.

Адмирал сэр Джордж Кокберн побагровел от гнева.

– Посмотрите сюда, – сказал он. – Наш лорд-адмирал обращается через наши головы в министерство финансов. Предлагает пенсии, не проконсультировавшись с комитетом! Кем он себя считает? Диктатором военно-морского флота? Для чего, он думает, был создан совет? Чтобы получать от него приказы?

Совет согласился с сэром Джорджем.

– Он знает, для чего создано это учреждение? Оно создано, чтобы придать ему статус на случай, если – не дай Бог – он унаследует трон! Проводит осмотр флота на яхте «Ройял Соверен»! Это, в общем-то, безвредно, но это ненужные расходы. Однако когда он устанавливает свои собственные правила и пытается претворить их в жизнь, не обращаясь к совету, то такого, джентльмены, мы не можем терпеть. Сейчас герцог создал комиссию по артиллерийским вооружениям, о чем с нами не консультировались. Он намного превысил свои полномочия. Мне придется информировать его об этом и покорно – я думаю – просить Его Высочество строго придерживаться правил.

Сэр Джордж не был покорным человеком. Он был моряком и привык говорить все, что думает.

– Этот человек сошел с ума, – сказал он. – После смерти герцога Йорка возможности, которые дает его положение, ударили ему в голову. Джентльмены, вы согласны с тем, чтобы я написал лорд-адмиралу, передал ему недовольство совета и информировал его о том, что он должен прекратить предпринимать любые важные для военно-морского флота действия без консультаций с советом? С этим согласились.

Тот факт, что Уильям поссорился с советом адмиралтейства, скоро стал известен всем.

Герцог Камберленд, встретив сэра Джорджа Кокберна, мимоходом намекнул на это.

– Я слышал, что у вас неприятности с моим братом Уильямом?

– Его Высочество чрезмерно усерден, – сказал сэр Джордж с редкой для него осторожностью.

– О, вы это называете так. Я слышал, что Уильям немного спятил.

Сэр Джордж с облегчением вздохнул.

– По его действиям может показаться, что да.

– Нам надо следить за Уильямом, – сказал герцог доверительно. – Мы часто говорим – в кругу семьи, – что мы опасаемся, как бы он не пошел по стопам своего отца.

Сэр Джордж обрадовался. «Бог мой, – подумал он, – Камберленд прав. И мы не хотим, чтобы флотом командовал… или пытался это делать сумасшедший».

Когда Уильям получил письмо сэра Джорджа, он пришел в бешенство.

– Выскочка! – орал он, забыв о длинном послужном списке сэра Джорджа. – Кому, черт возьми, он собирается приказывать? Я дам ему понять, что лорд-адмирал не получает приказы от него!

Он поднял свой флаг на «Ройял Соверен» и отправился вдоль побережья, чтобы продолжить свое плавание, прерванное из-за смерти премьер-министра Каннинга. И этим шагом он опять нарушил правила, так как должен был спросить разрешения у совета, прежде чем брать «Ройял Соверен».

И опять пришло письмо с протестом от сэра Джорджа.

Теперь началось настоящее сражение.

Он отчитал сэра Джорджа в такой манере, которую адмирал счел нетерпимой.

«Ваше письмо вызывает у меня не столько недовольство, сколько тревогу, так как я оказался в положении, когда лорд-адмирал постоянно противодействует всему, что я считаю полезным для службы королю».

Этого терпеть было нельзя. Пришел дурак – а сэр Джордж не мог назвать его никак иначе, – который получил этот пост просто потому, что является наследником престола, и считает, что он может начать командовать опытными моряками. Теперь ему хватило глупости и наглости сказать сэру Джорджу Кокберну, что он разрешил ему остаться на своем посту, как будто, получив синекуру – а это не что иное, как синекура, – в виде должности лорд-адмирала, может контролировать весь британский флот! Действительно сумасшедший! Оставалось сделать единственный возможный шаг. Сэр Джордж должен обратиться к премьер-министру, с которым Уильям уже переписывался, требуя уволить сэра Джорджа Кокберна. Он хочет, писал Уильям, чтобы контр-адмирал достопочтенный сэр Чарлз Пейджет был назначен на его место.

Веллингтон мог сделать только одно – положить это письмо перед королем, которого привели в крайнее раздражение глупые поступки брата.

Камберленд не мог не находиться рядом, когда пришло это письмо. Он его ждал. Герцог считал, что его целенаправленное замечание, высказанное Кокберну, укрепило последнего в его намерении не терпеть никаких глупостей от Уильяма. И дело не в том, что он мог бы не занять твердой позиции. Тот факт, что один из братьев короля считал, что Уильям в какой-то мере страдает болезнью покойного короля, послужил дополнительной поддержкой.

Сыграть лучше на руку Камберленду Уильям просто не мог. Но ведь идея поступить с ним таким образом пришла именно из-за характера Уильяма.