Виктория – королева Английская - Холт Виктория - Страница 29

– С этим надо что-то делать, – продолжала Шарлотта. – И что-то будет сделано.

– Я так благодарна Вашему Величеству, хотя, конечно, знала, что вы примете те меры, которые должны быть приняты. Герцог планирует провести медовый месяц в Буши. Он предполагает взять Аделаиду туда… в свою семью.

– Это невозможно. Я немедленно встречусь с регентом. Мы никак не можем допустить, чтобы это произошло. Боюсь, Уильям слабо разбирается в том, что можно, а что нельзя делать, хотя я уверена, Аделаида найдет в нем заботливого мужа. Но, пожалуйста, оставьте это дело мне.

Когда герцогиня откланялась, королева пошла в спальню и ненадолго прилегла. Сейчас эти внутренние противоречия огорчали ее намного больше, чем раньше. Она боялась нового приступа, похожего на последний. «Однажды, – подумала она, – и очень скоро, это произойдет, и я уже не оправлюсь».

А сделать надо еще так много.

Она хотела дожить до рождения наследника, знать, что все эти браки не остались бесплодными, и дела Аделаиды и Уильяма имели наибольшее значение, так как они могли произвести на свет короля или королеву Англии.

Если бы только Уильям не был таким дураком!

Она вздохнула, поднялась и послала за ним.

– Уильям, – сказала королева жестко, – тебе следовало бы лучше соблюдать приличия.

Сын поднял глаза, в которых отразилась обида.

– Что я сделал на сей раз? – спросил он с упреком. – Я согласился на этот брак, который вы устроили для меня. Я не поднимал шум по этому поводу… хотя парламент и не принял моих требований. Я…

Королева подняла руку, требуя, чтобы он замолчал.

– Умоляю тебя, прекрати, Уильям. Я чувствую себя неважно и боюсь, что силы оставят меня. Поэтому давай, пожалуйста, перейдем прямо к делу. Семья этой актрисы с тобой в Буши.

– Там моя семья, матушка.

– Твои незаконнорожденные, Уильям. – Лицо Уильяма вспыхнуло. Он едва не разразился проклятиями как настоящий моряк. Отец подумал о своих дорогих дочерях, составлявших гордость его жизни. Уильям их обожал. Веселая и красивая София, которой только что исполнился двадцать один год. Ему нравилось, что она рядом, и ему приятно было похвастаться ею. Мэри, которой двадцать, и одиннадцатилетняя Амелия. Ничто на свете не заставит его расстаться с ними. И если его новая жена попросит это сделать, то он откажется жениться на ней, несмотря ни на что.

Королева увидела, как упрямо сжались его челюсти, и вздохнула.

– Ты намерен провести свой медовый месяц в Буши?

– А где же еще? Леопольд предложил Клэрмонт Эдуарду и его жене. Мне никто подобных предложений не делал. Да они мне и не нужны, я предпочитаю Буши.

– Медовый месяц не следует проводить в Буши, хотя со временем ты и захочешь взять туда Аделаиду. Должны быть только ты и Аделаида… и, конечно, твои слуги.

Уильям выглядел удивленным.

– Мои дочери живут там. Это их дом. И дом мальчиков, когда они со мной.

– Значит, ты намерен привезти свою жену в эту… в эту твою семью, все члены которой – незаконнорожденные дети актрисы.

– Я вновь должен напомнить вам, матушка, что они и мои дети, – сказал Уильям с достоинством.

– Ты сошел с ума, Уильям. Это – скандал. Ты должен убрать своих детей из Буши. Так или иначе, регент решил, что ты должен переехать в Ганновер через три недели после свадьбы. Дальнейшее – на ваше с Аделаидой усмотрение. Но ты не можешь привезти твою невесту в Буши, пока там находятся все эти дети, а поскольку решено, что вам следует провести три недели в Англии, прежде чем отправитесь в Ганновер, вы проведете их в Сент-Джеймсе. Семья Фицкларенсов должна покинуть Буши.

– Им это не понравится.

– А мне не понравится, если они останутся там. И твоему брату, регенту, тоже, как и нашему народу, как и всем приличным людям.

– Аделаида не возражала.

– Это сделала ее мать от ее имени.

– Я так и знал, что старуха будет всюду совать свой нос.

– Уильям!

– Простите, матушка, но здесь мое личное дело.

– Это государственное дело, если оскорбляют гостя нашей страны, даже если он скоро и станет членом нашей семьи. Я говорила об этом с регентом, и он со мной согласился. Хотя он и относится с пониманием к твоей привязанности к этой… этой… семье… он считает, что Фицкларенсы не должны превращать Буши в свой дом. Теперь можешь идти, Уильям, потому что я очень устала. Но я надеюсь, что ты учтешь мои пожелания.

Как сообщила королева, регент отнесся с пониманием, но стал убеждать Уильяма в необходимости убрать Фицкларенсов из Буши.

– Дело в том, что скажут люди, Уильям. Бог не даст соврать, что мы постоянно вынуждены принимать это во внимание. Я принимаю всю свою жизнь.

– Что меня бесит больше всего, так это то, что Аделаида не возражала.

– Она кажется приятным созданием… тихая, послушная. Я думаю, из нее выйдет хорошая жена. У меня такое впечатление, что Эдуард попал под каблук. Нельзя отрицать, что Виктория по-своему приятная женщина, но у нее есть свое твердое мнение обо всем, и она не успокоится, пока его не будут разделять все окружающие. Привлекательная женщина, но не такая приятная, как твоя Аделаида.

– Да, я думаю, из Аделаиды выйдет хорошая послушная жена, и с учетом всего я предпочитаю ее Виктории. Но почему я должен разрушать семью в Буши, если Аделаида не против?

– Потому что народ будет возражать, Уильям. – Регент высказал все, поэтому он вежливо зевнул, давая понять, что для него вопрос исчерпан и он надеется, что Уильям согласится с его пожеланиями.

– Как зовут женщину, которую ты собираешься выбрать в качестве гувернантки.

– Ее имя мисс Купер. Это очень умная и способная женщина.

– Хорошо, Уильям, тебе видней. А теперь я должен попросить тебя уйти. Мне предстоит долгая встреча с моим портным.

Уильям понял, что ничего поделать нельзя. Он приобрел дом на Саус-Адли-стрит и, несмотря на протесты дочерей, перевез их туда, поставив все под контроль энергичной мисс Купер.

После этого он стал готовиться к свадьбе. Он должен посвятить себя своей жене и той цели, с которой заключался этот брак – сделать так, чтобы он принес плоды как можно скорей.

В этот день в гостиной королевы в Кью должно было состояться двойное бракосочетание. Регента ожидали к четырем. Он любезно согласился возглавить церемонию и вручить обеих невест их мужьям.

Герцог и герцогиня Кентские нервничали не так сильно, как Аделаида и Уильям. Ведь они уже поженились в Германии два месяца назад и вполне удовлетворяли друг друга.

Виктория была привлекательная и властная женщина. А Эдуард, несмотря на довольно важный внешний вид, оказался хорошим подданным для нее. Ему удалось успокоить свою совесть относительно Джули, сделав все для обеспечения ее комфорта, и он не сомневался в том, что она обрела мир в монастыре. Ему приходилось признать, что привычки обрели над ним огромную власть, Джули до определенной степени тоже превратилась для него в привычку. И молодая – относительно молодая – веселая, любящая и очаровательная – при условии, что все сказанное ею всегда верно, – жена вызывала в нем большее волнение. И она действительно всегда была права – факт, который у некоторых людей вызывал бы постоянное раздражение, но только не у Эдуарда. Он любил точность и деловитость; ему нравилась Виктория.

Что касается Виктории, то она наслаждалась своей новой жизнью. Это правда, что Эдуард был горделивым, сугубо религиозным человеком, лишенным воображения. Но она была довольна им. Когда сравнивала его со своим первым мужем, старым герцогом Лейнингенским, то приходила к выводу, что ей повезло. Она удовлетворительно прошла через тот первый брак благодаря своему собственному здравому смыслу. Но все соглашались с тем, что жить со старым герцогом было мукой. От него, однако, она родила своих дорогих Чарлза и Феодору и была благодарна за них. И Виктория ожидала того момента, когда все они будут вместе: ее дети и драгоценный ребенок, которому суждено стать правителем Англии.