Робин Гуд - Гершензон Михаил Абрамович - Страница 24

Потом мореходы ударили вёслами. У кого весло зарылось глубоко в воду, а кто взбил только пригоршню брызг и окропил передних гребцов. Баркас завертелся на месте, как пёс, который ловит свой хвост, когда его донимают блохи. Тут ветер ударил в парус, поставленный корабельщиком, и судно помчалось из гавани с такой быстротой, с какой срывается с тётины стрела.

— Сушите весла! — крикнул корабельщик.

И мореходы подняли весла кто высоко, а кто низко, так что баркас ощетинился, будто зелёный ёж.

Маленький Джон, умея править рулём, сел на корму.

Отец Тук запел весёлый псалом о Моисее, который вывел евреев из земли египетской, из дома рабства. И стрелкам эта песня пришлась по душе, потому что всем наскучило сидеть в тесном замке сэра Ричарда Ли, глядеть на синее небо в бойницы, похожие на игольное ушко, и любоваться тем, как шериф строит осадные машины, чтобы взять приступом замок. Они позванивали фриару Туку на тетиве своих луков, а волны расходились все дружней и дружней и громко хлопали то справа, то слева, то с носа, то с кормы, и водяная пыль курилась в воздухе.

Робин Гуд встал и прицелился в чайку, которая висела над парусом совсем неподвижно, так близко, что видно было, как она помаргивает глазами; но в ту минуту, как он спустил тетиву, море вдруг выгнуло спину, и баркас встал на дыбы, как норовистый конь, стрела полетела не то в небо, не то в воду, а стрелок кувыркнулся через две скамейки и стукнулся плечом о борт, едва не сломав лук. Корабельщик посмотрел на него сердитыми глазами, потом закусил конец своей рыжей бороды и принялся молиться святой деве, потому что слишком хорошо понял, как умеют управляться с морскими волнами мореходы в зелёных плащах.

— Проклятое племя! — бранился он. — Такие же моряки из вас, как из меня епископ! Быть вам на дне сегодня, туда вам и дорога! Только и мне погибать вместе с вами. Смотрите, уже не видать берегов!

Корабельщик спустил парус и прикрикнул на Маленького Джона, чтобы он получше правил рулём. Он стоял посреди лодки, широко расставив ноги, так твёрдо, будто прирос к её Дну.

— Клянусь святым Патриком, — говорил корабельщик, — жизни не жалко, чтобы посмотреть, как вы будете пускать пузыри! Сухопутные крысы, отчитал бы я вас покрепче, да боюсь прогневить святых! В такую погодку мы лавливали рыбу и приходили домой, не зачерпнув ни капли воды. А с вами и сети не бросишь в море, болтаешься, как горелый пень! Смотрите, как правят настоящие моряки!

Солнце прорвало тучу, синий лоскут далеко впереди осветился ярким блеском, и по этому солнечному полю, гордо надув паруса и плавно покачиваясь, шёл корабль с золочёным носом.

— Это французский купец, — сказал корабельщик.

Он бросился к мачте и быстро распустил парус, потом крикнул Маленькому Джону:

— Поворачивай назад, долговязый! С вами тут сгоришь от стыда. Люди скажут: глядите на старого дурня, который полощется в море, как дохлый щенок! Говорю тебе, поворачивай назад, святой крест и тридцать угодников!

А солнечное поле побежало по морю, и лучи задели верхушку мачты, осветили баркас и зелёные плащи. Молодцы ударили вёслами, и баркас, подгоняемый попутным ветром, как ни плохо гребли стрелки, запрыгал по волнам, как подхлёстнутый, ближе и ближе подходя к французскому бригу. Уже корабельщик увидел, как смотрят на них, прикрыв глаза ладонью, французские мореходы, а потом трясутся и хохочут, хватаясь за бока.

— А рыбка хороша! — громко сказал Робин Гуд. — Что за весёлый народ корабельщики! Смейтесь погромче, мореходы, потому что, клянусь святым Кесбертом, когда мы примемся за рыбную ловлю, вам будет не до смеха!

Он поднял лук и уже натянул тетиву, но лживое море обмануло его, и лодка взметнулась носом кверху, так что французский бриг пропал, соскользнув за горизонт, и, прежде чем он показался снова, доски ушли из-под ног стрелка.

— Тьфу, пропасть, чёртовы качели! — воскликнул Робин. — А ну, молодцы, привяжите меня к мачте покрепче!

Мук, сын мельника, и Скателок отсекли от сети крепкий смолёный конец и прикрутили Робина к мачте. Французский бриг был уже близко, и корабельщики указывали на Робина пальцами, хохотали и кричали непонятные слова. А ветер рвал с кипучих волн белую пену и бросал солёные брызги в лицо.

— Только б они не удрали от нас, — сказал Мук, вытаскивая стрелу из колчана, — а уж мы посмеёмся над ними вдосталь!

Между тем Робин выбрал себе мишень: чернобородого француза в голубом кафтане, который громче всех смеялся и, перегнувшись через борт судна, показывал пальцами на стрелка.

Волна снова подкинула кверху «Зелёные весла», и нос баркаса уткнулся бушпритом в самое небо, заслонив собой французов.

Но на этот раз Робин прочно стоял на ногах, упёршись спиной в мачту, и, едва баркас перекачнулся через гребень волны, он выстрелил навскидку, и чернобородый, вскрикнув, покатился под ноги своим спутникам.

На палубе французского брига поднялась суматоха.

Вдоль борта, обращённого к баркасу, вырос ряд щитов, паруса захлопали, руль взрыл волны, меняя направление корабля. В руках у французов появились арбалеты, и тотчас же в воздухе встретились десятки стрел.

Маленький Джон бросил румпель. И баркас, болтаясь из стороны в сторону под ударами ветра и волн, повернулся бортом к приближающемуся неприятелю.

— Берегите стрелы, ребята, — сказал стрелкам Робин Гуд. — Ставлю голову об заклад, у нас будет весёлая драка!

Снова Робин рванул тетиву, и ещё одна стрела попала в цель. Не промахнулись и Билль Белоручка, и Мук, и Маленький Джон.

Строй французских стрелков поредел, а на баркасе «Зелёные весла» никто ещё не был ни ранен, ни задет, потому что неуклюжие арбалеты не могли сравниться с быстрыми луками лесных молодцов.

Отец Тук был, однако, слишком крупной мишенью, и стрела, пробив спущенный парус, вонзилась ему в бедро.

— Такими стрелами только воробьёв бить! — проворчал отец Тук и собрался отправить гостинец обратно, но стрела оказалась слишком коротка для его шестифутового лука.

В это время воин в кольчуге, от которой отскакивали стрелы, сложил руки трубой и что-то крикнул своим людям.

Услышав его слова, корабельщик бросился к Робину.

— Они хотят нас потопить, стрелок! — воскликнул он. — Смотри, они раздавят нас, как ореховую скорлупку!

— С божьей помощью, не потопят, — ответил Робин. — Становись к рулю, старик, и держи эту трясучую посудину хоть зубами, чтобы она поменьше прыгала. Мы бьём без промаха на твёрдой земле, и за каждое мгновение, когда можно будет пустить верную стрелу, ты получишь кругленький золотой.

Подрагивая на ходу, французский бриг быстро приближался к баркасу. Его высокий золочёный нос, готовый надвое рассечь утлое судёнышко, поднялся над водой, как меч, а парус, напруженный ветром, дугой выгибал упругую мачту.

Робин Гуд подмигнул стрелкам.

— Ребята, уроним парус! — сказал он, выжидая мгновения, чтобы спустить стрелу.

А корабельщик налёг на руль, и большая волна, подняв на гребне «Зелёные весла», замерла, прежде чем опрокинуться в глубину. Тут прозвенели сразу дружные луки, три десятка стрел ударили в верхний край паруса, и нашлась среди этих трех десятков одна удачливая стрела, которая полоснула острым наконечником по верёвке, державшей парус на мачте; а может быть, таких стрел было две или три. Верёвка лопнула под напором ветра, парус упал, широким полотнищем накрыв защитников французского брига точно так же, как сеть птицелова накрывает стайку щеглов.

Бриг замедлил разбег, и, прежде чем люди на бриге выбрались из-под тяжёлой холстины, борт брига стеной навис над баркасом. Фриар Тук, Маленький Джон и Артур из Бленда ухватились за рваные снасти, а кое-кто из стрелков вскарабкался на французский корабль. Мечи заблестели на солнце, и громкий крик бойцов заглушил рёв моря и ветра.

Очень скоро французы стояли уже на коленях и просили пощады, а над ними, кто с обнажённым клинком, кто со стрелой наготове, стояли молодцы Робин Гуда.

Только святой отец, схватившийся с воином в блестящей кольчуге, продолжал кататься по палубе в обнимку со своим врагом. Они докатились до люка в полу и упали в него, не выпуская друг друга из объятий.