Робин Гуд - Гершензон Михаил Абрамович - Страница 14

Откинувшись на спинку скамьи, аббат внимательно выслушивал отчёт о доходах и расходах своих земель. Красноватые глаза его быстро бегали по столбикам цифр, короткие пальцы ощупывали каждую зарубку на деревянных расписках — бирках.

Эконом говорил ровным, тягучим голосом, и приор то и дело принимался клевать носом, убаюканный долгим докладом.

Аббат неодобрительно посмотрел на приора и протянул руку к дощечке, покрытой тонким слоем воска.

— Сколько всего уродилось? — спросил он эконома.

— Урожая всего сто девяносто восемь квартеров.

— А сколько получено от наших вилланов из Понтефракта?

— Сто двадцать шесть квартеров по одной бирке и семьдесят один — по другой.

— Из Селби?

— Сорок шесть квартеров три с половиной бушеля.

— Значит, всего…

— Четыреста сорок один квартер три с половиной бушеля.

Острая палочка зачертила по мягкому воску.

— Правильно: четыреста сорок один и три с половиной. Теперь расход.

— На засев ста сорока восьми акров — шестьдесят с половиной квартеров. На осенние помочи… На выдачи пастуху овец, свинопасу, плетельщику изгородей… На прокорм собак Гервазия, охотника, в течение целого года… Корм волов от преображения до обретения святого креста, в течение семнадцати недель… Пребенда Генриха, пекаря, который часто приезжал…

Вздрагивая, отец приор открывал глаза. И тотчас же перед ним, прогоняя сон, начинали кружиться в солнечном луче золотые пылинки. А когда глаза, утомлённые их однообразной игрой, поневоле смыкались, ровный голос эконома убаюкивал слух, снова и снова пересыпая цифры и статьи: двухколесные телеги, бочонки вина из Гамптона, шкуры баранов, головы сыра, галлоны мёда, потравы, пребенды пошлины, оброки, осенние помочи, корм для свиней и уэи шерсти.

Поспорив с экономом, аббат вызвал брата келаря, чтобы узнать, сколько, было представлено в кладовую орехов и солода.

— Вы спите, приор! — укоризненно сказал он в перерыве между делами. — Не слишком ли вы умерщвляете свою плоть ночными бдениями и молитвой? А мы тут уже успели рассмотреть почти все отчёты манора. Пора и за трапезу, не так ли? Надо бы вам, приор, побольше вникать в хозяйственные дела. Мне становится трудно одному следить за всеми этими жуликами и обманщиками. А ведь не дальше как завтра к нашим владениям прибавятся земля и замок сэра Ричарда Ли. Год со днём истекает сегодня с тех пор, как мы ссудили ему четыреста золотых.

— А вы не отсрочите ему уплату долга, аббат? — спросил приор, стряхивая с себя дремоту.

Аббат вытащил из-под груды пергаментных свитков резные чётки из жёлтой слоновой кости. Он весело рассмеялся.

— Неужто вы посоветуете мне, приор, лишить святую Марию добра, которое принадлежит ей по праву? Милосердие — великая добродетель, и я могу только хвалить вас за то, что вы и брат крестоносец поделились своим добром с первым встречным бродягой…

Тут аббат лукаво подмигнул своему собеседнику, а приор сморщился и позеленел при воспоминании о встрече в лесу, о молитве, о бегстве и неожиданном купании в ручье.

Заметив, что стрела попала в цель, аббат продолжал с усмешкой:

— Но вы пожертвовали от чистого сердца своё собственное добро, я же пекусь о землях святой Марии. Уж я и судью пригласил сегодня к обеду и лорда шерифа, чтобы покончить с этим делом. Конечно, замок рыцаря стар, и ветер гуляет в нём, как в хлеву, зато буковый лес его накормит желудями хорошее стадо свиней.

— Но ведь день ещё не кончен, — заметил приор. — Может быть, рыцарь ещё подоспеет.

— Денег-то взять ему негде. Найдётся ли такой человек во всем северном крае, чтобы поверить четыреста марок голодному рыцарю из Вирисдэля? Может быть, вы, приор, из уважения к его славным предкам… А вот и наши почтенные гости! Благословенны будьте, лорд судья! Благословенны будьте, лорд шериф! Близко ли солнце к закату?

— Благодарение богу, близко, — ответил королевский судья, отвешивая поклон аббату. — Во всяком случае, солнце ближе к закату, чем сэр Ричард Ли — к обители святой Марии.

— Прекрасно, прекрасно, лорд судья! Поспешим же за стол, пока не кончился день!

Пригибаясь, чтобы не стукнуться о низкий косяк, гости прошли вслед за аббатом в трапезную. Монахов не было здесь в эту пору, только два-три послушника дожидались своего пастыря.

Королевский судья поднял кубок с вином и воскликнул:

— Я пью за доброго сэра Ричарда Ли из Вирисдэля! За его славных предков и за их добро! За Вирисдэльский замок! За пашни, за луга, за буковый лес, за вилланов сэра Ричарда Ли!

И лорд шериф йоркский тоже поднял кубок. Но в это время в трапезную вошёл рыцарь Ричард Ли.

Привратник, отворивший ворота аббатства, впустил во двор всадника в алом плаще, а за ним — оруженосца.

— Никогда ещё не видывал я такого коня! — воскликнул привратник, любуясь вороным жеребцом.

А всадники, спрыгнув наземь, сбросили с себя богатые плащи и остались: рыцарь — в изорванной ржавой кольчуге, оруженосец — в заплатанной кожаной куртке. И не успел ещё привратник прийти в себя от изумления, сэр Ричард Ли переступил порог трапезной.

— Благослови вас господь! — сказал он, преклоняя колено. — Святой отец, я пришёл в назначенный день.

Рука аббата дрогнула, и капля вина прокатилась по его рясе, оставив на бархате серебряный след. Монах впился в рыцаря пристальным взглядом, потом облегчённо вздохнул. Его успокоил нищенский наряд должника.

— Принёс ты мне деньги, рыцарь? — спросил он резко, не ответив вошедшему на приветствие.

— Ни пенни, — тихим голосом промолвил сэр Ричард Ли.

Аббат затрясся от радости. Он долго смеялся, потирая руки и всхлипывая, переглядываясь то с судьёй, то с шерифом йоркским. Потом залпом осушил свой кубок и громко стукнул им по столу.

— Мы не ошиблись с вами, лорд судья! — воскликнул он, вставая. — Земля Ричарда Ли ближе к святой Марии, чем солнце к закату. Зачем же ты пожаловал сюда, сэр рыцарь, если у тебя нет четырехсот золотых, чтобы заплатить свой долг?

— Чтобы просить тебя, святой отец, дать мне ещё хоть немного сроку. Именем пречистой девы Марии прошу тебя…

— Вы слыхали, судья? Именем девы Марии он просит, чтобы мы подарили ему то, что по праву принадлежит деве Марии! Однако ты многого просишь, сэр рыцарь. Что же вы не пьёте, шериф?

Судья прошёлся по залу и остановился перед Ричардом Ли.

— Нет, дорогой мой рыцарь, — сказал он, — просить теперь поздно. Если тебе нужен добрый совет, скачи поскорей назад в Вирисдэль попрощаться с землёй и с замком.

— Так защити меня ты, шериф города Йорка! — вскричал рыцарь. — Не допусти, чтобы я ушёл отсюда нищим!

— От тебя ли я слышу это, сэр Ричард Ли? С каких это пор гордые саксы гнут шею перед норманнами?

Даже при этой обиде у старого рыцаря хватило силы сдержаться. Он снова обернулся к аббату.

— Будь милосерд, святой отец! Распоряжайся моей землёй, как своей, пока я не уплачу тебе долга, но не отнимай её у меня навсегда! Я буду служить тебе простым вилланом. Клянусь Христом, распятым на кресте, я верну тебе долг до последнего пенни!

Аббат насмешливо покачал головой.

— У святой Марии довольно есть вилланов, которые пашут получше тебя. А в страдную пору мы выгоним в поле вилланов сэра Ричарда Ли — того, что когда-то владел Вирисдэлем.

Куда ни обращал глаза рыцарь, он всюду встречал злорадную усмешку. Только приор, верный своей привычке, мирно дремал, спрятавшись за серебряным распятием.

— Хорошо, коли так! — грозно воскликнул сэр Ричард. — Ты хочешь, монах, чтобы я стал перед тобой на колени? Берегись! Если мне не судьба владеть землёй, мечом я владею отлично. Помни: не поздоровится новым хозяевам Вирисдэля!

Судья зашептал что-то на ухо аббату. Тот кивнул головой.

— Послушай, сэр Ричард Ли, — сказал аббат, — ты горячишься напрасно. Четыреста марок были даны тебе под залог твоих владений. Ты не вернул долга в срок. Значит, отныне и земля твоя и замок принадлежат аббатству, и судья и шериф тотчас же могут скрепить наше право подписью и королевской печатью. Но я не хочу обижать тебя. Твой феод стоит больше четырех сотен марок. Поэтому я полагаю, что святая Мария не будет в обиде, если, кроме тех денег, что ты задолжал, я дам тебе ещё сто золотых.