День проклятия - Герролд Дэвид - Страница 10

— Мы подобрали нечто усредненное между земным дневным светом и предполагаемым освещением Хторра.

Доктор Флетчер нажала другую клавишу, и одна из панелей на дальней стене помещения отъехала в сторону, открыв темный проем.

— А вот и Крошка, — представила Флетчер, и из тьмы выполз среднего размера хторр, энергично принюхивающийся.

Он был толстый и красный, с четко обозначенным горбом мозгового сегмента на спине. Его глаза то выдвигались, то втягивались, перекатывались вверх и вниз, ощупывая все вокруг. Червь поколебался, моргнул и замер, уставившись на нас.

И прежде при демонстрации червей у меня складывалось впечатление, что они способны видеть сквозь стекло и знают о наблюдателях снаружи. Теперь появилось то же ощущение. Крошка явно недоумевал. Его длинные темные руки были сложены на мозговом сегменте; клешни слегка подергивались. Казалось, червь с нетерпением ждет чего-то.

— Надо сказать, — продолжила Флетчер, — что Крошка, по сути, еще ребенок, подросток и, как все дети, любит лакомства. Дельфинов мы прикармливаем рыбой, шимпанзе — виноградом, а Крошка любит кроликов.

Она нажала на клавишу, и на задней стене открылась еще одна панель. Там на уровне глаз Крошки в стеклянном ящике сидел жирный коричневый кролик. Под ящиком располагалась сложная система рычагов, зубчатых передач и задвижек. Перед ней находился пульт с набором рычажков и переключателей.

— Это специальное устройство, — пояснила Флетчер. — Головоломка. Каждый рычажок открывает часть замка. Если Крошка сумеет нажать их в правильном порядке, стеклянный ящик откроется, и он получит приз.

Крошка скосил глаза и посмотрел на кролика. Тот сжался в углу клетки. Хторр перекатил глаза и изучил зверька под другим углом. Теперь он походил на забавную детскую игрушку. Я бы улыбнулся, если бы не знал о коварстве червей.

Крошка изогнулся, изучая ящик, его запоры и панель с переключателями. Микрофоны доносили до нас задумчивое пощелкивание его жвал. Затем червь заворчал и придвинулся к пульту с рукоятками и рычажками.

Вот он расправил руки, согнул их дугой перед глазами и потянулся к механизмам. Словно задумавшись, он поводил руками над панелью, прежде чем выбрать одну из рукояток.

— К вашему сведению, — прокомментировала Флетчер, — Крошка никогда не видел этой головоломки. В опытах мы используем и более сложные, но эта лучше других подходит для демонстрации — червь должен управиться быстро, самое большее за полчаса. Кролику осталось жить совсем немного.

Тем временем Крошка трудился вовсю, поворачивая переключатели и наблюдая за последствиями, поднимал и опускал рычажки, искоса поглядывая на запирающее устройство.

— Как видите, Крошка демонстрирует высокий уровень сообразительности, что, по нашему мнению, свидетельствует о хорошо развитом чувстве пространства. Правда, это опять-таки экстраполяция и не может считаться твердо установленным фактом.

— Можно вопрос? — подал голос тот же хмурый полковник.

— Пожалуйста.

— Сколько времени тратит человек на те же головоломки?

— Хороший вопрос, — поблагодарила Флетчер. — Прямое сравнение мы не проводили, но считаю, что человек тратит не менее сорока пяти минут даже на простейшие из головоломок.

— Вы хотите сказать, что хторры умнее людей?

— Не совсем так, полковник. Просто у них более развита комбинаторная способность. Они должны прекрасно управляться с разными инструментами. Однако, — добавила Флетчер, — на сегодняшний день у нас нет доказательств, что черви их используют. По крайней мере, в естественной обстановке.

Полковник разочарованно хмыкнул. Раздался звонок.

— Ну вот, Крошка справился. Стеклянный ящик открылся.

Крошка ухватил кролика своей темной клешней и высоко поднял. Тот завизжал. Я даже не мог себе представить, как отчаянно способны кричать кролики. Крошка затолкал зверька в открывшуюся пасть. Послышались чавканье и хруст… Червь, издав тихую довольную трель, огляделся в поисках добавки.

Я спиной почувствовал, как содрогнулась аудитория. Наблюдать трапезу хторра — удовольствие сомнительное, а у меня это вызывало еще и неприятные воспоминания.

Флетчер дотронулась до пульта управления. Панель с головоломкой закрылась.

— На решение задачи Крошка затратил двенадцать минут. Сейчас мы подготовили новую головоломку, которая займет у него около двух минут. Может, у кого-нибудь появились вопросы? Пожалуйста.

Поднялся смуглый мужчина. В его речи слышался индейский акцент.

— Я восхищен вашим поразительным исследованием, доктор Флетчер. Скажите, как размножаются черви?

— Извините, но я не могу предложить вам даже гипотезу.

— Доктор Флетчер, почему их называют червями? — спросил плотный румяный здоровяк. — Мне они больше напоминают гусениц. Клянусь, когда-то дома, в Амарильо, я снимал с розовых кустов гусениц и покрупнее.

В зале послышался громкий смех. Доктор Флетчер тоже улыбнулась.

— Впервые мы услышали о червях примерно за год до эпидемий. Вероятно, некоторые помнят — это произошло на севере Канады. Отряд скаутов путешествовал на лошадях. Одна девочка немного отстала от группы, чтобы подтянуть подпругу, и тут на лошадь напало какое-то чудовище. Друзья девочки услышали крики и повернули обратно. Они нашли ее на полпути. Девочка билась в истерике; ее никак не могли успокоить и добились только одного: чудовище напоминает гигантского темного червяка и все время хрипит: «Хтор-р-р! Хтор-р-р!»

Руководитель группы и двое ребят, — добавила Флетчер, — вернулись на место происшествия и нашли наполовину съеденную лошадь, но червя не видели и ничего не слышали.. Королевская конная полиция тщательно прочесала окрестности Скалистых гор, но ничего не обнаружила. Естественно, средства массовой информации превратили все в шутку. Лето выдалось не богатым событиями, поэтому Гигантский Червь Скалистых гор не сходил с первых полос газет несколько дней. Конечно, когда разразились эпидемии, о нем забыли и не вспоминали до тех самых пор, пока не поняли, что это и ряд других происшествий — предвестники трагедии.

Теперь всем известно, что черви покрыты довольно густым мехом, так что их название не совсем удачно. Но мы полагаем, что мех — лишь один из результатов адаптации хторран к земным условиям. Первые замеченные людьми существа были почти голыми и действительно смахивали на червей. Но, по нашим наблюдениям, в течение трех лет их мех становился все длиннее и гуще. Чем это вызвано, я не знаю. В действительности это даже не шерсть, а антенны. Все существо покрыто нервными волокнами. Прошу прошения за каламбур, но, возможно, теперь мы наблюдаем более чувствительных червей. Хотя — вы правы — они в самом деле больше походят на гусениц.

Флетчер взглянула на дисплей.

— Ну вот, головоломка готова.

Крошка быстро занял место перед еще закрытой панелью. Похоже, его приучили к обязательной второй попытке.

Панель открылась. В ящике сидел новый кролик. Крошка быстро придвинулся и начал щелкать рычажками и переключателями. Теперь его клешни двигались намного увереннее, чем в первый раз.

Прозвенел звонок. Ящик открылся.

По аудитории пронесся вздох.

— Сорок три секунды, — сухо констатировала доктор Флетчер.

Тем временем Крошка с тошнотворным чавканьем пожирал кролика. Я сразу же вспомнил камеру для корм ления червей в Денвере. И собак. И людей, которым нравилось это зрелище.

Доктор Флетчер подождала, пока Крошка насытится, потом нажала на клавишу, открыв ход в его клетку. Червь послушно заполз туда.

— Крошка оказался на удивление общительным и понимает, что такое дисциплина.

Флетчер убедилась, что червь освободил проход, закрыла клетку и опустила занавес. Затем повернулась к аудитории.

— Как мне кажется, вы получили достаточно исчерпывающий ответ на вопрос, насколько умен червь. Короче говоря, очень умен. К тому же, как вы видели, он поразительно быстро обучается. Наши эксперименты со второй особью доказывают, что поведение Крошки отнюдь не исключение из правил. Второй червь даже сообразительнее. Надеемся, что и другие особи, попав к нам, продемонстрируют те же способности.