Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Герролд Дэвид - Страница 63

— Да, понимаю. Никто не такой, только все убегают.

Я начал искать рубашку. — Я убегаю не «от», я убегаю "к". Если бы ты знала. ..

— Да, да. У тебя секретная миссия. Как у всех. — Она откинулась в постель и закатилась под одеяло, положив подушку на голову. — Просто уйди, Джим. Окей?

Я присел рядом, натягивая ботинки. — Слушай, я вернусь, хорошо? Если я не опоздал. А хотел бы.

— Не беспокойся, — невнятно проговорила она из-под подушки.

— Марсия, пожалуйста, не злись на меня. Я хотел бы рассказать, но не могу. — Я наклонился поцеловать ее, но она не дала убрать подушку с головы. — Хорошо, будь по твоему.

Я поехал в отель, чувствуя, как что-то пробивается из-под камней. Черт, чем сильнее я пытаюсь быть честным, тем хуже себя чувствую. Почему бы мне не быть просто дерьмом, вроде Теда, чтобы каждый переступал через меня?

Единственный ответ, который я смог придумать: я не знал, как стать дерьмом. Я был обречен идти по жизни, все время пытаясь быть хорошим. Всегда пытаясь быть рациональным. Всегда пытаясь понять.

Я со злостью включил автотерминал и врубил пятнадцатый канал. Шел повтор одной из сессий свободного форума конференции, но послушав, я стал еще злее. Зачем они вообще передают эту чепуху? Если эти люди хотят быть глупыми, это их дело — но сколько невинных будет в опасности, если поверят в то, что услышат по сети? Я почти трясся от ярости, когда наконец подъехал к подземному гаражу отеля.

Я съехал в бетонные внутренности здания. На одном из боксов стояла надпись «Служебный» и я въехал в него. Робот проверил карточку, посмотрел мне в лицо и открыл без вопросов. Лифт тоже удостоверил мою личность, прежде чем доставил на тринадцатый этаж.

Когда двери лифта разошлись, не было никаких вооруженных охранников, поджидающих меня. Я выдохнул воздух, который задерживал весь путь наверх.

Я прошел в комнату, назначенную мне, и набрал на терминале: «Жду инструкций».

Экран опустел, потом появилось: «Пожалуйста, ждите дальнейших указаний на этом месте».

Что это значило?

Я сел перед терминалом и начал ждать, уставившись на экран. Сколько?

Вдруг Валлачстейн и другие уже встретились и решили мою судьбу? Пока меня не было, чтобы говорить за себя?

Я пошел на кухню и достал томатного сока, потом вернулся к клавиатуре и снова уселся. Пока ничего. Я подумал о Марсии. Я еще чувствовал теплый медовый запах ее волос. Он заставил меня ощутить внутренний жар — пока я не вспомнил горечь своего внезапного ухода. Удивлюсь, если она простит меня.

Ну, может, я успею сделать что-нибудь, пока жду. Я сбросил экран и вызвал библиотечную службу. Экран замигал: «Извините, терминал заблокирован».

Что?

Я попытался еще раз. Тот же ответ.

Я вытащил карту из щели считывания и направился к двери.

Она не открылась. «Неверный пароль.» Я вернулся в комнату, постоял в центре и осмотрелся в поисках другого выхода. Балкон?

Я открыл скользящую дверь, вышел и перегнулся через перила, посмотреть, высоко ли. Слишком высоко. Тринадцатый этаж. Опасно было не само падение, а резкая остановка в конце.

А если перебраться по перилам на соседний балкон? Невозможно. Балконы изолированы. Еще одна предосторожность подозрительного Мариотта.

Я снова глянул вниз, потом вернулся в комнату и сделал мысленную опись обстановки. Две простыни, кингсайз. Два одеяла, кингсайз. Недостаточно. Даже с занавесями мне, наверное, не будет хватать четыре этажа.

Я снова сел перед терминалом и начал пить свой томатный сок. Он был кислым. Даже закололо в гландах. Мне следует найти другое решение?

Я не мог придумать никакого.

Почему я вообще хочу выбраться?

Потому что меня заперли.

А почему меня заперли?

Потому что боятся, что я попытаюсь сбежать.

И что это подразумевает? Что они приняли решение? Что они запланировали для меня что-то такое, что может мне не понравиться?

И я умчался из постели Марсии, чтобы прийти сюда? Не удивительно, что так много людей считают меня дураком.

Я покончил с остатками сока несколькими быстрыми глотками, потом утонул в кресле и сердито уставился на неумолимый экран терминала.

Он был полностью отключен. Прежде чем он снова начнет отзываться, его должен сбросить кто-нибудь с высоким кодом приоритета.

Я подумал о Марсии и о своем обещании позвонить. Теперь я не мог сделать даже этого.

Я подумал о Валлачстейне и его едва скрытых угрозах. Может, я не прошел психиатрическое исследование?

А что, если они решили, чтобы я исчез? Разве мне не дано право на честный суд, или он у меня уже был? Как они смогут сделать это? Я получу какое-нибудь предупреждение? Каким образом у них исчезают люди?

Я понял, что покрылся потом. Я не мог больше сидеть. Я встал и снова обыскал комнату, балкон, дверь…

В дверь позвонили.

Я начал говорить: — Кто там?, — и запнулся. А вдруг там расстрел-команда? Может, они сделают это здесь, в комнате? Или они заберут меня куда-то еще?

Я стоял, соображая, не позвать ли на помощь или попытаться спрятаться.

Прежде чем я сообразил, дверь открылась. — Можно войти?

— Что? Кто?… — Потом я узнал его. Форман. Человек, который ел клубнику, рассуждая о глобальном голоде. Напыщенный осел.

— Я спросил: можно войти? Я ничему не помешал?

— Э-э, нет… я… э-э, как вы открыли дверь?

Он поднял карточку с золотой полосой и дал мне посмотреть.

— О, — сказал я.

Я посторонился, он прошел внутрь и дверь закрылась. Я смотрел на нее, желая узнать, откроется ли она мне теперь, но устоял. Я прошел за ним в комнату и мы сели. Он скользнул в кресло легко и грациозно. Сколько ему лет, хотел бы я знать?

Он изучал меня некоторое время острыми темными глазами, потом сказал: — Я здесь, потому что наш общий друг хочет, чтобы я поговорил с вами. Вы понимаете?

— Никаких имен, да?

— Правильно. — Он повторил: — Вы понимаете?

Валлачстейн спрашивал то же самое несколько раз. Некая фраза всплыла в моей памяти: понимание подсудимого. Важное требование законности. Об этом когда-то было решение Верховного Суда. Хотел бы я знать, не есть ли это тоже часть моего суда?

— Это официально?, — спросил я.

Он смотрел раздраженно. — Пока вы не ответили на мой вопрос, я не могу уйти. Вы понимаете?

— Да, — ответил я быстро. — Я понимаю. Теперь ответьте на мой вопрос. Это официальный визит или что?

— Если вы так хотите посмотреть на дело, то да. Наш общий друг думает, что мы должны немного поболтать. Это для вашей пользы.

— Да? В самом деле?

Форман глядел раздраженно, но тем не менее отмел этот вопрос. Он сказал: — Если хотите знать, да, я видел ваше представление этим утром, и да, я помню вас также и с прошлой ночи. Для того, кто появился в городе лишь вчера, вы конечно дали почувствовать свое присутствие. — Должно быть, я смутился, потому что он добавил: — Если быть честным, это не только ваше деяние. Сегодня этот город просто еще один поселок. Номер второй в комнатном спорте сплетничает о номере первом — кто в какой позиции играет. Вы и ваш друг просто попали в самый центр, вот и все.

— Мы не друзья. В центр чего?

Форман почесал голову: — Э-э, позвольте объяснить следующим образом. Есть некая группа людей, ходят слухи, что они очень важные люди. Хотя никто не знает состав группы, что делает, или даже что предполагает делать группа, каждый подозревает, что любой, кто знает что-то, должен состоять в этой группе. Просто так получилось, что некоторые из этих подозрений оказались весьма точны. Поэтому, когда один из этих, по-видимому, очень важных индивидуумов внезапно оторвался от ее, э-э, персональных дел и передал Очень Важную Посылку, мда, тогда, естественно, возник очень большой интерес к этой посылке.

Некоторое время я переводил и еще некоторое время вникал. Правильно. Хуже, чем я думал. Я сказал: — Тед и я не друзья. Ни в каком смысле. И я не знаю, важна посылка или нет, мне сказали, что нет.