Ученик - Герритсен Тесс - Страница 6

Мик начал выгружать оборудование.

— Я захватил новый прибор «Мини-Краймскоуп 400». У него дуговая лампа в четыре сотни ватт. В три раза ярче, чем старая трехсотпятидесятка. Мы с таким интенсивным светом еще не работали. Эта штука даже ярче, чем ксеноновая лампа в пятьсот ватт, — Он бросил взгляд на Корсака. — Не поможете мне донести?

Прежде чем Корсак успел ответить, Мик всучил ему алюминиевый чемоданчик, а сам полез в фургон за остальным оборудованием. Корсак так и застыл на месте с выражением крайнего недоумения на лице. Потом все-таки направился к дому.

К тому времени, как Риццоли с Миком, нагруженные сумками с инструментом, шнурами и защитными очками, добрались до входной двери, Корсак уже зажег в доме свет. Они надели бахилы и прошли внутрь.

Так же, как утром Риццоли, Мик замер в холле, устремив изумленный взгляд под сводчатую крышу.

— Там, наверху, витражи, — сказала Риццоли. — Ты бы видел, как играют они на солнце.

Из гостиной донесся недовольный голос Корсака:

— Мы здесь по делу или как?

Мик метнул на Риццоли взгляд, в котором явственно читалось: «Что за придурок?», но она лишь пожала плечами. Они прошли в гостиную.

— Вот эта комната, — деловито произнес Корсак. Сейчас на нем была другая рубашка, но и она уже успела пропитаться потом. Он стоял, широко расставив ноги, словно капитан на палубе своего корабля. — А вот участок пола, который нужно будет осмотреть.

Вид крови по-прежнему вызывал содрогание. Пока Мик устанавливал аппаратуру, Риццоли неотрывно смотрела на стену, думая о том, что, сколько бы ни скоблили эти пятна, все равно не удастся окончательно стереть следы зверства: молекулы крови намертво въелись в узорчатый рельеф штукатурки.

Но сегодня они искали не кровь. То, что их интересовало, было гораздо труднее увидеть, вот почему понадобился сверхмощный источник света, который только и мог обнаружить след, не видимый обычному глазу.

Риццоли знала, что свет — это всего лишь электромагнитная энергия, которая движется волнами. Видимый свет, улавливаемый человеческим глазом, представляет собой волны длиной от четырехсот до семисот нанометров. Волны ультрафиолетового диапазона короче, а потому невидимы. Но, когда ультрафиолетовый свет падает на природные и искусственные субстанции, он возбуждает электроны и вызывает свечение, называемое флуоресценцией. Ультрафиолетовый свет может выявить органическую жидкость, фрагменты костей, волосы, волокна тканей. Вот почему она попросила доставить сюда «Мини-Краймскоуп». В лучах ультрафиолетовой лампы можно обнаружить целый арсенал новых улик.

— У меня практически все готово, — сказал Мик. — Теперь нужно сделать так, чтобы в комнате было максимально темно. — Он посмотрел на Корсака. — Может, начнете гасить лампы в холле, детектив Корсак?

— Постойте. А как же защитные очки? — спросил Корсак. — Ведь ультрафиолет вреден для глаз, разве не так?

— На тех волнах, что я использую, он не так уж и вреден.

— Все равно, дайте мне очки.

— Они в том чемоданчике. Достаньте для всех.

— Я выключу свет в холле, — сказала Риццоли и, выйдя из гостиной, принялась щелкать выключателями. Когда она вернулась, Корсак и Мик по-прежнему стояли в разных углах комнаты, словно боялись подцепить друг от друга какую-нибудь заразу.

— Ну, с чего начнем? — спросил Мик.

— Давай с того угла, где был обнаружен труп, — предложила Риццоли. — А оттуда двинемся уже по всей комнате.

Мик огляделся по сторонам.

— Вон там лежит бежевый ковер. Он обязательно будет флуоресцировать. И тот белый диван тоже. Просто предупреждаю вас, что на тех предметах мы точно ничего не сможем обнаружить. — Он взглянул на Корсака, который уже нацепил очки и выглядел молодящимся модником. — Погасите свет, — попросил Мик. — Проверим, насколько здесь темно.

Корсак щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту. В огромные незашторенные окна заглядывали звезды, но луны на небе не было, а густые заросли деревьев загораживали свет из окон соседских домов.

— Неплохо, — сказал Мик. — Можно работать. А то бывает, что приходится накрываться одеялом, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Знаете, сейчас разрабатывают такие системы, которые функционируют и при дневном свете. Придет время, когда нам не придется спотыкаться впотьмах.

— Может, хватит болтать, начнем работать? — огрызнулся Корсак.

— Я просто подумал, что вам интересны некоторые технические подробности.

— Как-нибудь в другой раз, ладно?

— Как скажете, — невозмутимо произнес Мик.

Риццоли надела темные очки, как только заструился голубоватый свет прибора. Причудливые флуоресцирующие тени казались привидениями, а ковер и диван, как и предсказывал Мик, отражали свет и выделялись яркими пятнами. Голубой свет упал на то место, где еще недавно сидел доктор Йигер, и на стене искорками вспыхнули тончайшие полоски.

— Красиво, правда? — сказал Мик.

— Что это? — спросил Корсак.

— Волоски, присохшие к крови.

— Да. Действительно, красиво.

— Посвети-ка на пол, — попросила Риццоли. — Это должно быть там.

Мик направил пучок света вниз, и на полу обозначилась целая вселенная из микроскопических волосков и волокон. Улики, ускользнувшие от невооруженного глаза криминалиста при первоначальном осмотре.

— Чем мощнее источник света, тем интенсивнее флуоресценция, — объяснял Мик, осматривая пол. — Вот чем замечательна эта установка. При четырех сотнях ватт можно рассмотреть что угодно. ФБР закупило семьдесят одну штуку. Эта малышка такая компактная, что ее можно возить с собой в самолете как ручную кладь.

— Вы что, помешаны на технике? — спросил Корсак.

— Обожаю всякие прибамбасы. Я ведь инженер по профессии.

— В самом деле?

— А что вас так удивляет?

— Мне казалось, что такие, как вы, не по этой части.

— Такие, как я?

— Ну, я имею в виду серьгу в ухе и все такое. Сами знаете.

— Дашь палец, откусит руку, — вздохнула Риццоли.

— Что? — возмутился Корсак. — Я вовсе не хочу никого обидеть. Просто я замечал, что такие ребята не идут в инженеры. Их больше тянет в театральную среду, в искусство. Я хочу сказать, что это же хорошо. Нам нужны люди творческие.

— Вообще-то я окончил университет. — Мик явно не желал сдаваться. Продолжая дискуссию, он не отвлекался от осмотра пола. — По специальности инженер-электрик.

— Послушайте, ведь электрики хорошие деньги заколачивают.

— Ну, это где-нибудь в другом месте.

Они продолжали описывать крути по полу, и ультрафиолетовый луч выхватывал все новые волоски, волокна и другие неопознанные частицы. Внезапно они ступили в особенно яркий крут света.

— Ковер, — сказал Мик. — Не знаю, из каких волокон его делают, но они флуоресцируют как бешеные. На таком фоне вряд ли что разглядишь.

— Все равно посвети, — попросила Риццоли.

— У меня на пути кофейный столик. Можете его отодвинуть?

Риццоли потянулась к тени, которая выделялась правильной геометрической формой на ослепительно-белом фоне.

— Корсак, беритесь с другого конца, — сказала она.

Когда кофейный столик отодвинули, площадь, которую занимал ковер, предстала овальным бассейном голубовато-белого свечения.

— Разве мы здесь что-нибудь увидим? — спросил Корсак. — Это все равно что пытаться разглядеть плавающее в воде стекло.

— Стекло не плавает, — парировал Мик.

— Ах да, совсем забыл, вы же инженер. А Мик — это сокращенное от какого имени? Микки?

— Давайте осматривать диван, — прервала их перепалку Риццоли.

Мик изменил направление линз. Обивка дивана тоже вспыхнула белым свечением, но более мягким, как если бы снег светился под луной. Медленно луч скользил сначала по подлокотникам, потом по подушкам, но ничего подозрительного не обнаружилось, разве что длинные светлые волосы и частички пыли.

— А здесь чистюли жили, — заметил Мик. — Никаких тебе пятен, даже пыли мало. Держу пари, этот диван совсем новый, последняя модель.