Три сердца, три льва - Андерсон Пол Уильям - Страница 10

— Как называется твоя страна?

— Дания.

К его удивлению она воскликнула:

— Я слышала о твоем королевстве! Хотя оно лежит далеко, но идет о нем добрая слава. Христианская это страна, и лежит она на севере Империи, так?

— Э-э-э… Вряд ли это та самая Дания… Моя Дания находится… Находится… — ему не хотелось врать ей в глаза.

— Кажется мне, ты что-то скрываешь, — покачала она головой. — Что ж, на то твоя воля. Тут, в пограничье, не очень-то любопытничают. — Она зевнула. — Будем спать?

Ночь была свежей, и, заснув, она прижалась к нему, пытаясь согреться. Хольгер почти не спал, стуча зубами от холода и прислушиваясь к ее ровному дыханию. Невинный ребенок! Если случится так, что он не найдет дороги обратно…

Глава 6

Утром они двинулись дальше. Теперь дорога пошла под уклон, и Папиллон прибавил шагу. Хуги охал, когда копыта коня сбивали в бездну, над которой они мчались, шаткие валуны. Алианора кружила высоко в небе. Она нашла себе забаву, от которой у Хольгера кровь стыла в жилах: зависнув в воздухе, она меняла облик на человеческий, чтобы, в стремительном падении вниз, в последний момент вновь превратиться в лебедя. Правда, теперь у Хольгера была трубка, а значит, было чем успокоить нервы.

Дорога шла по сосновому бору, когда на них упал неожиданный полумрак. С каждым шагом он становился все гуще. Вдобавок оказалось, что его густота пропорциональна плотности, и им приходилось преодолевать странное сопротивление, как будто они двигались под водой. У Хольгера мурашки побежали по коже при мысли о том, что если так пойдет дальше, то вскоре им суждено очутиться в полной тьме посреди мира, кишащего оборотнями, троллями и еще бог весть какой гадостью. Его опасения рассеялись, когда, спустившись ниже, они выехали из леса и очутились в просторной долине. Здесь тоже не было солнца, но воздух был прозрачным и теплым. Повеяло ароматом цветов. Высокие травы колыхались под ветром. Хуги кашлянул и сказал:

— Вот мы и в Фейери.

Хольгер внимательно осмотрелся. Отсутствие солнца или иного видимого источника света на небе густой вечерней синевы создавало ощущение, что они оказались в подводном царстве. Среди высокой бледно-зеленой с серебристым отливом травы сверкали, как звезды, большие белые цветы. «Асфоделии», — подумал Хольгер, в который раз удивляясь своим неожиданным знаниям. Тут и там цвели кусты белых роз. То группами, то поодиночке по долине были рассеяны деревья — стройные и высокие, с молочно-белыми стволами и такими же, как травы, бледно-зелеными листьями. Листья тихо звенели под порывами ветерка. Неподалеку струился ручей, — не журчал, как обычный ручей, а в подлинном смысле слова вызванивал какую-то затейливую мелодию. Над водой стояла дымка, в которой играли цветные сполохи — белые, зеленые и голубые.

Папиллон фыркнул и заржал. Ему здесь не нравилось.

«Я уже видел это, — думал Хольгер. — Именно эту холодную, спокойную синеву над бледными деревьями и плавными холмами. Но где и когда? В каком краю еще так звенят листья и поет ручей? Может быть, однажды белой ночью в Дании, еще до войны? Не знаю, не помню…»

Они медленно продвигались вперед. В этом вечернем мире, лишенном теней, застыло, казалось, и само время: ландшафт менялся, но оставался неизменным, они ехали вперед, но оставались на месте… Вдруг лебедь камнем упал вниз, забил крыльями и превратился в Алианору.

— Я видела рыцаря, он скачет навстречу! — испуганно выдохнула она.

У Хольгера екнуло сердце. Но он постарался сказать как можно более небрежно:

— Отлично. Посмотрим.

Незнакомец выехал из-за холма. Под ним танцевал снежно-белый конь с длинной гривой и круто выгнутой шеей. Хольгеру он показался каким-то картинным: слишком длинные ноги, слишком маленькая голова. Всадник был закован в черные латы. Забрало шлема опущено, плюмаж из белых перьев летит по ветру. Щит тоже черный, без герба. Он остановился, поджидая Хольгера.

Когда датчанин приблизился, всадник опустил копье и произнес:

— Стой и отвечай.

Голос его звучал как из бочки. Хольгер натянул поводья.

— Я еду от ведьмы, которую звать Мать Герда, с известиями для герцога Альфрика.

— Прежде я хочу видеть твой герб, — произнес всадник. — Никто не въезжает сюда тайно.

Хольгер пожал плечами, снял с седла щит и взял его в левую руку. Хуги стащил чехол. Увидев герб, рыцарь дал коню шпоры и ринулся на Хольгера.

— Защищайся! — завизжал Хуги.

Папиллон отпрыгнул, всадник пронесся мимо. Остановив коня, он развернулся для новой атаки. Хольгер, подчиняясь неведомой силе, поднял, как во сне, копье, закрылся щитом и уперся ногами в стремена. Черный всадник мчался на него. Наконечник его копья был нацелен в грудь Хольгеру.

Они столкнулись с лязгом и грохотом. Эхо прокатилось по холмам. Своей нижней кромкой щит больно въехал Хольгеру в живот, но зато его копье каким-то чудом угодило противнику в голову. Незнакомец вылетел из седла.

Однако он тут же вскочил с ловкостью, невероятной для человека в тяжелых латах. Вылетая из ножен, свистнул меч. На размышления времени не было: Хольгер предоставил своему телу свободу. А оно, казалось, соскучилось по таким поединкам. Хольгер выхватил меч, ловко отразил удар и обрушил клинок на пернатый шлем. Противник пошатнулся, но устоял.

Меч создан для пешего боя, и потому Хольгер спрыгнул с коня, но, зацепившись шпорой за стремя, упал и опрокинулся на спину. Черный рыцарь бросился к нему. Хольгер ударил его обеими ногами — тот отлетел. Оба вскочили на ноги одновременно. Зазвенели мечи. Хольгер пытался попасть клинком в щель в доспехах. Его противник метил в незащищенные ноги. Предупредив низкий секущий удар, Хольгер выбил меч из руки врага. Тот мгновенно выхватил кинжал и снова бросился в атаку.

Широким мечом неудобно наносить колющие удары, но Хольгеру удалось прицелиться и вонзить острие в узкую щель между шлемом и железным воротником. Брызнули искры. Металлическая фигура пошатнулась, медленно опустилась на колени и с лязгом рухнула на траву.

Хольгер ошалело потряс гудящей, как колокол, головой. Белый конь галопом мчался на восток. «С докладом к герцогу», — подумал он. Тут Хуги заплясал с ликующим криком вокруг лежащего врага, а Алианора повисла на шее у Хольгера. Она смеялась и плакала, и восклицала, какой он могучий рыцарь и как он велик в бою.

«Это я-то? — подумал он. — Нет, это не я. Я ни черта не смыслю в поединке на копьях. Однако кто же тогда провел за меня этот бой?»

Алианора склонилась над поверженным рыцарем.

— Крови не видно, — сказала она испуганно. — Но он наверняка мертв, потому что для фарисеев рана, нанесенная железом, смертельна.

Тем временем Хольгер пытался проанализировать бой. Во-первых, спешиваться было нельзя. Коня можно было использовать с большей для себя выгодой. Кстати, почему жителей Фейери зовут фарисеями? Какое отношение они имеют к библейским фарисеям? Во-вторых, что они здесь используют вместо стали? Алюминиевые сплавы? Можно ли с помощью магии добывать из бокситов алюминий? Или они предпочитают сплавы берилла, магния, меди, никеля, хрома?.. Мысль о чернокнижнике-эльфе, сидящем за спектроскопом, заставила его рассмеяться и окончательно прийти в себя.

— Ну что ж! — весело воскликнул он. — Посмотрим, кто ты такой!

Он опустился на колени и откинул забрала шлема. Внутри ничего не было. Черная пустота.