Хирург - Герритсен Тесс - Страница 51

«Кто произносит эти слова, Кэтрин? Кто говорит: „Сейчас моя очередь, Капра“?»

«Я не знаю. Этот голос мне незнаком».

Маркетт нажал на паузу, и лицо Кэтрин застыло на экране. Он взглянул на Мура.

– Прошло более двух лет с момента того нападения. Если он был партнером Капры, почему так долго ждал, не преследовал ее? Почему все это происходит именно сейчас?

– Я тоже об этом думал. И, кажется, нашел ответ. – Мур раскрыл папку, с которой пришел на совещание, и достал вырванную страницу из газеты «Бостон глоб». – Это было напечатано за семнадцать дней до убийства Елены Ортис. Здесь подборка статей о трех женщинах-хирургах из Бостона. Третья статья посвящена Кэтрин Корделл, ее успехам, достижениям. Плюс цветная фотография. – Он передал газету Цукеру.

– А вот это уже интересно, – протянул тот. – Что вы видите, когда смотрите на эту фотографию, детектив Мур?

– Красивую женщину.

– А кроме этого? Что выражают ее поза, лицо?

– Уверенность. – Мур сделал паузу. – Недоступность.

– Вот и я вижу то же самое. Женщина на вершине успеха. Женщина, к которой трудно подобраться. Руки скрещены, подбородок гордо вскинут. Простым смертным даже мечтать о такой женщине боязно.

– Ну и к чему вы клоните? – спросил Маркетт.

– А вы вспомните, что заводит нашего неизвестного. Женщины с искалеченной психикой, травмированные насилием. Женщины символически уничтоженные. И вот перед ним Кэтрин Корделл – женщина, убившая его партнера, Эндрю Капру. Она вовсе не выглядит слабой. И не похожа на жертву. Нет, на этой фотографии она – победительница. Что, по-вашему, он испытал, увидев этот снимок? – Цукер посмотрел на Мура.

– Злость.

– Не просто злость, детектив, а слепую, неконтролируемую ярость. После того, как она покинула Саванну, он следует за ней в Бостон, но не может подобраться к ней, поскольку она превратила свой дом в неприступную крепость. И он вынужден коротать время, убивая других. Возможно, он по привычке представляет себе Корделл травмированной женщиной. Недочеловеком, ожидающим своей участи в качестве жертвы. И вот однажды он открывает газету и видит прямо перед собой вовсе не жертву, а королеву. – Цукер вернул газетную вырезку Муру. – Наш мальчик пытается вновь опустить ее. И прибегает к устрашению.

– А какова его конечная цель? – спросил Маркетт.

– Довести ее до уровня падшей жертвы, с которой ему привычнее иметь дело. Он может нападать только на тех женщин, которые настолько унижены и растоптаны, что не представляют для него угрозы. И если Эндрю Капра действительно был его партнером, тогда у нашего убийцы появляется и другой мотив. Месть Корделл, которая разрушила их братство.

– Ну, и куда мы придем с этой версией о существовании партнера.

– Если у Капры на самом деле был партнер, – сказал Мур, -тогда мы опять возвращаемся к Саванне. Но здесь мы снова оказываемся с пустыми руками. Полицией проведено более тысячи опросов, но не выявлено ни одного подозреваемого. Думаю, пора пристально изучить окружение Эндрю Капры. И посмотреть, не всплывал ли кто из его знакомых здесь, в Бостоне. Фрост уже созванивается с детективом Сингером, который руководил расследованием в Саванне. Он может вылететь туда и еще раз просмотреть весь список лиц.

– Почему именно Фрост?

– А почему нет?

Маркетт взглянул на Цукера.

– Очередная сумасбродная затея? Мы опять в погоне за иллюзиями?

– Иногда иллюзия оборачивается реальностью.

Лейтенант на некоторое время задумался. Потом, соглашаясь, кивнул.

– Хорошо. Давайте отрабатывать Саванну.

Мур поднялся, чтобы идти, но Маркетт его остановил:

– Вы не могли бы задержаться на минутку? Мне нужно поговорить с вами. – Они дождались, пока Цукер покинет кабинет, и лейтенант, закрыв за ним дверь, сказал: – Мне бы не хотелось, чтобы в Саванну летел детектив Фрост.

– Могу я узнать, почему?

– Потому что я хочу, чтобы туда отправились вы.

– Но Фрост уже готов к отъезду, – возразил Мур. – Он лишь ждет команды.

– Дело не в нем. Дело в вас. Вам нужно немного отойти от этого дела.

Мур молчал, начиная понимать, к чему клонит лейтенант.

– Вы проводите слишком много времени с Кэтрин Корделл, – сказал Маркетт.

– Она – ключевой фигурант в этом деле.

– Слишком много вечеров в ее обществе. Во вторник вы были у нее в полночь.

«Риццоли. Об этом знала Риццоли».

– А в субботу вообще остались у нее на ночь. Что, в конце концов, происходит?

Мур не ответил. Да и что он мог сказать?

«Да, я переступил черту. Но это было выше моих сил».

Маркетт опустился в кресло с выражением глубокого разочарования на лице.

– Не могу поверить, что приходится говорить об этом с вами. Уж от вас я такого не ожидал. – Он вздохнул. – Пора вам отойти в сторону. Мы приставим к ней кого-нибудь другого.

– Но она доверяет мне.

– Это все, что вас связывает? Только доверие? Я слышал, все гораздо серьезнее. Думаю, нет необходимости объяснять вам, что вы ведете себя неподобающе. Послушайте, мы ведь с вами знаем, что такое бывало и с другими ребятами. И ничего хорошего из этого не получалось. И на этот раз будет то же самое. Сейчас вы ей нужны, ей с вами удобно. Ну порезвитесь вы пару недель, месяц. А потом однажды утром проснетесь вместе, и – бац! – все кончено. И либо она, либо вы получите очередную душевную травму. И пожалеете о том, что это вообще было. – Маркетт сделал паузу, ожидая ответа. У Мура его не было.

– Помимо личного аспекта, – продолжил лейтенант, – это еще осложняет расследование. И ставит в неловкое положение всю команду, черт возьми. – Он махнул рукой в сторону двери. – Езжайте в Саванну. И держитесь подальше от Корделл.

– Я должен хотя бы объяснить ей...

– Даже не звоните. Мы позаботимся, чтобы ей передали информацию о вашем отъезде. На ваше место я назначу Кроу.

– Только не Кроу, – резко произнес Мур.

– Кого тогда?

– Фроста. – Мур вздохнул. – Пусть это будет Фрост.

– Хорошо, Фроста. А теперь поспешите на самолет. Вырваться из города – вот что вам нужно, чтобы остудить голову. Возможно, вы на меня и сердитесь сейчас. Но в душе-то понимаете, что я прав.

Да, Мур это знал, и ему было больно взглянуть на свое поведение со стороны. А увидел он Святого Томаса – грешника, позволившего себе пойти на поводу своих желаний. Правда, которую он услышал из уст Маркетта, привела его в ярость еще и потому, что ему нечего было возразить. Он не мог отрицать очевидного. Ему удалось сдержаться в кабинете лейтенанта, но, когда он вышел и увидел Риццоли, которая сидела за своим столом, эмоции прорвались наружу.

– Поздравляю, – с сарказмом в голосе сказал он. – Вы взяли реванш. Теперь полегчало, не так ли?

– А что, должно было?

– Вы сказали Маркетту.

– Если бы я и сказала, то была бы не первым полицейским, который накапал на своего партнера.

Ее язвительная реплика возымела эффект. В холодном молчании он развернулся и вышел.

У подъезда он остановился, чтобы глотнуть воздуха, с отчаянием думая о том, что не увидит сегодня Кэтрин. И все-таки Маркетт был прав; все так и должно быть. Так должно было быть с самого начала. Не стоило допускать сближения, давать волю чувствам. Но она была так беззащитна, и он, дурак, клюнул на это. Долгие годы он шел по жизни прямо, не сворачивая, а сейчас оказался на незнакомой территории, где все подчиняется не логике, а страсти. Ему было неуютно в этом новом мире. И он не знал, как выбраться из него.

Кэтрин сидела в машине, собираясь с духом, чтобы войти в здание «Шредер Плаза». Весь день она с привычной любезностью осматривала пациентов, консультировала коллег, преодолевала мелкие неприятности, неизбежно возникавшие по ходу работы. Но ее улыбки были фальшивыми, а под маской теплоты и сердечности бушевало отчаяние. Мур не отвечал на ее звонки, и она не знала, почему. Всего одна ночь вместе – и уже что-то не сложилось между ними.