Хирург - Герритсен Тесс - Страница 33

Кэтрин уставилась на свой стол, на аккуратно сложенные папки. На медицинскую карту, которую заполняла своим четким почерком. Хотя она и казалась спокойной, костяшки ее пальцев побелели, словно выточенные из слоновой кости.

– Что вы не рассказали мне об Эндрю Капре? – тихо спросил он.

– Я ничего от вас не утаила.

– В ночь нападения – почему он пришел к вам домой?

– Это так важно для следствия?

– Вы были единственной жертвой, с которой Капра был лично знаком. Другие – случайные женщины, которых он подбирал в барах. Вы были не такой. И он выбрал вас.

– Он был... возможно, он разозлился на меня, – неуверенно проговорила она.

– Он пришел к вам, чтобы поговорить о чем-то, связанном с работой. О допущенной им ошибке. Так вы сказали детективу Сингеру.

Она кивнула.

– Это была не просто случайная ошибка. Их было слишком много, врачебных ошибок. Он совершенно не следил за результатами анализов крови. Это было верхом беспечности. Я поругалась с ним в тот день в больнице.

– Что вы ему сказали?

– Я сказала, что ему нужно подыскать себе другую специальность. Потому что я не собираюсь рекомендовать его на второй год стажировки.

– Он угрожал вам? Как-то выражал свою злость?

– Нет. Это было очень странно. Он смиренно принял мои упреки. И... улыбнулся мне.

– Улыбнулся?

Она снова кивнула.

– Да, как будто все это не имело для него никакого значения.

Мур содрогнулся, представив себе эту картину. Ей тогда и в голову не могло прийти, что улыбка Капры была всего лишь прикрытием его беспредельной ярости.

– А потом, вечером, у вас дома, – произнес Мур, – когда он напал на вас...

– Я уже все подробно рассказала. Вы можете прочитать это в моем заявлении.

Мур сделал паузу. И неохотно продолжил:

– Есть вещи, о которых вы не рассказали Сингеру, умолчали.

Она вскинула голову, и ее щеки запылали от гнева.

– Я ни о чем не умалчивала!

Ему было невмоготу продолжать этот допрос, но выбора не было.

– Я еще раз просмотрел протокол вскрытия Капры, – сказал он. – Кое-что не совпадает с теми показаниями, которые вы дали полиции Саванны.

– Я рассказала детективу Сингеру в точности все, как было.

– Вы сказали, что лежали, свесившись с кровати. Потом перегнулись, чтобы достать пистолет. С этой позиции вы целились в Капру и затем выстрелили. – Мур пристально посмотрел на нее.

– Так и есть. Клянусь.

– Согласно протоколу вскрытия пуля прошла через живот и далее через грудной отдел позвоночника, парализовав его. Это совпадает с вашими показаниями.

– Тогда почему вы говорите, что я лгу?

Мур опять выдержал паузу и, преодолев жесточайшее внутреннее сопротивление, заставил себя продолжить. Чтобы вновь сделать ей больно.

– Проблема со вторым выстрелом, – сказал он. – Он был сделан с близкого расстояния, прямо в его левый глаз. А ведь вы в это время лежали на полу.

– Должно быть, он нагнулся, тогда я и выстрелила...

– Должно быть? – повторил он.

– Я не знаю. Не помню.

– Вы не помните, как сделали второй выстрел?

– Нет. Да...

– Где правда, Кэтрин? – Он произнес это тихо, но его слова все равно больно жалили.

Она вскочила с кресла.

– Со мной нельзя так разговаривать. Не забывайте, что я – жертва.

– Я и пытаюсь уберечь вас от гибели. Для этого мне необходимо знать правду.

– Я уже сказала всю правду! А теперь, думаю, вам пора уйти. – Она подошла к двери, широко распахнула ее и опешила, издав изумленный возглас.

Прямо за дверью стоял Питер Фалко, застигнутый как раз в тот момент, когда он хотел постучать.

– С тобой все в порядке, Кэтрин? – спросил Питер.

– Все прекрасно, – выпалила она.

Взгляд Питера заметно посуровел, когда он увидел Мура.

– Это что, домогательство со стороны полиции?

– Я просто беседую с доктором Корделл, вот и все.

– Из коридора это слышится несколько иначе. – Питер перевел взгляд на Кэтрин. – Хочешь, я выставлю его отсюда?

– Я сама справлюсь.

– Ты не обязана отвечать ни на какие вопросы.

– Я хорошо это знаю, спасибо.

– Ладно. Но, если я тебе понадоблюсь, я здесь, рядом. – Питер бросил на Мура еще один угрожающий взгляд, потом развернулся и направился в свой кабинет. Из приемной на нее изумленно смотрели Хелен и бухгалтер. Разозлившись еще больше, она шумно захлопнула дверь. Какое-то мгновение она стояла там, спиной к Муру. Потом спина ее выпрямилась, и она обернулась. Даже если бы она ответила ему – сейчас или позже, вопросы все равно бы остались.

– Я ничего от вас не утаила, – сказала она. – Если даже я что-то и не рассказала, так только потому, что не помню.

– Значит, ваше заявление, сделанное для полиции Саванны, нельзя считать полностью правдивым.

– Я находилась в больнице, когда делала заявление. Детектив Сингер подсказывал мне, что случилось, помогая воссоздать картину. Я рассказала ему все, что считала правдой на тот момент.

– А теперь вы в этом не уверены.

Она покачала головой.

– Трудно сказать, какие воспоминания реальны. Я слишком многого не могу вспомнить из-за того лекарства, которое мне подсыпал Капра. Рогипнола. Раньше меня часто мучили видения. Но я не знаю какие из них считать правдой.

– У вас до сих пор бывают такие видения?

– Последнее было этой ночью. Причем впервые за несколько месяцев. Мне казалось, я уже избавилась от них. – Она подошла к окну и выглянула на улицу. Вид из окна портила нависавшая бетонная конструкция. Окна ее кабинета выходили на больничный корпус, и перед глазами рядами тянулись окна палат. Отсюда можно было украдкой заглянуть в мир больных и умирающих.

– Два года казались большим сроком, – проговорила она. – Достаточным, чтобы все забыть. Но на самом деле два года – это ничто. Ничто. После той ночи я не смогла вернуться в собственный дом. Не могла ступить туда, где все это произошло. Отец собрал мои вещи и помог переехать в другое место. Представляете, я, опытный врач-хирург, привыкший к виду крови и смерти. И при этом меня бросало в холодный пот от одной только мысли, что я переступлю порог своей спальни. Отец пытался понять меня, но он старый вояка. Он не признает слабости. Он смотрит на случившееся как на очередную рану, полученную в бою, считая, что она затянется и можно будет вернуться к привычной жизни. Он уговаривал меня повзрослеть и справиться с этим. – Она покачала головой и рассмеялась. – «Справиться». Как будто это так легко. Он даже не представлял себе, насколько мне тяжело вообще выходить утром на улицу. Идти к своей машине. На виду у всех. Вскоре я перестала говорить с ним на эту тему, зная, что он презирает мою слабость. Я месяцами не звонила ему...

Кэтрин перевела дыхание и заставила себя продолжить:

– Прошло два года, прежде чем мне наконец удалось взять себя в руки и зажить нормальной жизнью, расслабиться, чтобы уже не шарахаться от каждого куста. Я вернулась к жизни. – Она смахнула что-то невидимое с глаз. Скорее всего, это были слезы. Голос ее опустился до шепота. – А сейчас я вновь утратила ее...

Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, и стояла, обхватив себя руками, впиваясь пальцами в рукава халата. Мур поднялся со стула и подошел к ней. Встал у нее за спиной, думая о том, что будет, если он прикоснется к ней. Отстранится ли она? Не оскорбит ли ее одно лишь прикосновение мужской руки? Он беспомощно смотрел на то, как она в одиночку борется с собой, и ему казалось, что она вот-вот рассыплется у него на глазах.

Мур нежно тронул ее за плечо. Она не поморщилась, не отстранилась. Он повернул ее к себе, обнял и прижал к груди. Глубина ее боли потрясла его. Он чувствовал, как вибрирует ее тело. Хотя она не издавала ни звука, он слышал ее судорожное дыхание, сдавленные всхлипы. Он прижался губами к ее волосам. Он уже не мог сдерживаться; ее беззащитность пробудила в нем желание. Взяв ее лицо в ладони, он поцеловал ее в лоб, в брови.